Георгий Эфрон - Дневники

• Название: Дневники
• Автор: Георгий Эфрон
• Жанр: Книги

---

- Быть может, но avouez que зa aide а vivre1. Кончится же когда-нибудь эта война… Конечно, шикарно было бы попасть в Ашхабад и увидеть Митьку. Но я на это не рассчитываю. А впрочем, все может быть. Итак, опять, вновь прощай, любимый комфорт, одеяла, стол и комната, родная, несмотря на все, уютная Москва!

Опять вокзалы, опять - неизвестность и тяжелые бытовые условия; но все же я буду не один; если бы Кочетковы не ехали, я бы вряд ли поехал. Как я любил Москву, свою комнату, покой, несмотря на бомбежки! И опять приходится это покидать. Что за судьба! Но бояться не надо - от веры и воли - victoire2.

Насчет положения на фронте факт тот, что немцы потерпели неудачу у Ленинграда - там контратакует Red Army3. И у Калинина плохи дела немцев. И все же на наисущественнейшем направлении - московском, западном - им удается продвигаться в результате ожесточенных боев. Вполне возможно, что Москва сумеет остановить наступление немцев, как сумел это сделать Ленинград. Хотя, конечно, там флот помогал… Видел Валю. Она крайне отрицательного мнения об англичанах: мол, не помогают, ведут эгоистическую политику. Она - пораженка и пессимистка.

Говорит, что скоро уйдет с хлебозавода, и не будет шиша бить, и достанет справку об эвакуации, чтобы ее считали эвакуированной и не надоедали с разными мобилизациями. Если ей это удастся сделать, то это будет ловко. Она мне советует уезжать, - конечно, nuance de "ce que moi, je reste а Moscou, toi tu peux partir si tu as peur", mais je m'en fous. Au moins, il n'y a point а craindre le froid а Tachkent et environs4; и потом, не бомбят… Конечно, я страшно хочу остаться в Москве, но ведь это невозможно! Хочется плакать, хочется к чорту бросить все и не уехать. Но это противоречит разуму. Вчера послал телеграмму Митьке о том, что выезжаю в Ташкент; ceci engage1… Еще никто не знает, когда отъезжает эшелон; по всей вероятности, завтра или послезавтра. Ехать так ехать.

A Dieu Vat. Продолжу этот дневник, очевидно, уже в вагоне. Милый, любимый дневник!

Дневник N 10 (продолжение) 27 октября 1941 года Георгий Эфрон Все еще не уехали; да и уедем ли? Положение на фронте неизменно ухудшается: на Западном фронте немцы медленно, но все же продвигаются; на Юго-западе взят город Сталино (Донбасс), да и, очевидно, Харьков также. Видел Кочеткова. Еще даже неизвестно, в какой именно город направится эшелон, - выясняют, где пропишут эвакуированных. Нам с Кочетковым все равно, где слезть, лишь бы это было в Средней Азии, откуда мы сможем "драпануть" в Ашхабад… Отъезд представляется мне каким-то нереальным. Вещи-то у меня готовы. Сегодня должны окончательно узнать, куда именно направляется эшелон. Записано очень много человек: около 250.

Возможно, что поедем на Алма-Ату. Для меня основное - постоянно держать связь с Кочетковыми. Звонил Вале; она очень удивлена, что я уезжаю, и в душе - против этого отъезда. Она бросает работу: по всей вероятности, у нее процесс в легких.

Все боятся, что уезжать поздно, что разбомбят. Сегодня должны узнать сроки отъезда. Если эшелон направляется не в Ср. Азию, то мы этим эшелоном не поедем.

Ехать, конечно, нужно. И все время эта грызущая сердце тоска по Парижу; во что он превратился, будет ли он когда-нибудь тем, что был? - Вот вопросы. Ну, скоро пора идти в Союз. J'ai l'impression2, что сегодня еще ничего не выяснится.

Сегодня в 7 часов должен звонить Вале и сообщить ей, что выясняется насчет отъезда. Противно, что столько народу - и я не член Союза писателей, и меня могут эвакуировать в последнюю очередь. Кочетков рассказывает, что МГУ эвакуируется в Ашхабад. Пора в Союз. Валя не верит в то, что я поеду…

Le m$еme jour1 Эшелон отправляется, по-видимому, послезавтра. Организуется продажа в вагонах хлеба, колбасы, сахара и конфет по коммерческим ценам. Мешкают они с отъездом.

Звонил Вале в 7 ч. Она убеждает не ехать; говорит, что мне там будет плохо, вернуться уж не смогу, буду жалеть… Очень ей не хочется, чтобы я ехал. Да и мне не хочется страшно ехать: а вдруг надо было именно здесь оставаться? Но я все же поеду. Нужно рисковать - да и кроме того, я приближусь к Митьке. Конечно, перспектив мало; но Азия, близость Персии, Митька… Нужно рискнуть! Que m'en coыte-t-il? Pas grand'chose.2 Кочетков советует ехать, Валя советует не ехать.

Как выбрать? "Своя голова" - это превосходно, но годится не всегда. Читаю прекрасную книгу Арагона "Базельские колокола". И потом навязчивый вопрос: где ближе будет культура, заграница, Европа - здесь, в Москве, или там - в Азии?

Ашхабад… Это близко к Ирану, Сирии… А Сирия - под мандатом де Голля; Ирак - англичане… Конечно, какой с них толк, спрашивается, да и до Ашхабада нужно еще доехать. Дело в том, что вся культурная жизнь выкачана из Москвы… Говорю я: "Столица, столица…" - а какой с нее толк, если все умные люди выехали, и останутся войска, Валя и я… Нет, бесспорно, рискнуть надо… Авось кое-что из этого и выйдет. Боюсь, что Москва потеряет роль и первое место.

Дневник N 10 (продолжение) 28 октября 1941 года Георгий Эфрон A midi, alerte aйrienne. En plein jour, c'est la 1иre alerte aйrienne de toute la guerre ("genre" зa s'est-y jamais vu). Etais au cafй rue Vorowsky quand зa a commencй а pйter. Maintenant suis а mon quatriиme йtage; malgrй l'аlerte, ne descends pas а l'abri; je n'aime pas les abris. Au cafй, n'ai mкme pas eu le temps de finir mon cafй. Dommage. Eh ben, mon pote, si зa commence, les attaques aйriennens en plein jour… Tout le monde a une trouille intense. Aujourd'hui, la journйe ou le soir on doit apprendre quand "exactement" (sic) doit partir le train pour Tachkent, et le pourquoi du comment. A en juger par les journaux, les Allemands ne rйussissent qu'en direction de Kharkoff (Ukraine); en direction de Moscou, il paraоt que nos troupes, non seulement resistent а l'offensive, mais aussi contre-attaquent, avec succиs. Зa pиte vachement fort а cфtй. Curieuse parallиle: je me "termine" en octobre 1941 exactement comme je le faisais les derniers mois а Paris. La rйaction est la mкme: а la veille de bouleversements йnormes, je fais tout mon possible pour "m'en payer" pour la "derniиre fois". En 39 je fais les cafйs et les cinйs de Paris; en 41 je fais les cafйs et cinйs moscovites. Diffйrence purement gйographique. Ouais. C'est qu'il est vrai que je suis а la veille d'un dйpart qui changera tout le cours de ma vie… Evidemment c'est un peu effrayant ces dйparts-lа, mais partir, il le faut. Au fond, а vrai dire, je pars surtout dans l'espoir de voir Mitia. Je veux le plus possible йgaliser mon destin au sien. Nous sommes trop liйs pour se quitter dйfinitivement. Et malgrй tout, je garde l'espoir qu'on se reverra. Mitia et moi sommes deux types absolument extraordinaires; des exemplaires rares, curieux et originaux; il s'ensuit que nous devons кtre ensemble, lа oщ il y a groupe - il y a force; et puis nous sommes "amis d'enfance". Nous avons eu tellement d'intйrкts communs, d'affinitйs que nous ne devons pas nous perdre de vue. Une autre question c'est si je parviendrai, non seulement jusqu'а Ashchabad, mais а Tachkent etc. etc. Mais il faut tenter pour voir. Зa continue а pйter а cфtй.

Sacrйe guerre. J'ai l'impression d'emporter beaucoup trop de livres. A quoi me serviront-ils? Bah!… A vrai dire, je ne vois ni ce voyage ni cette Asie. Suis en train de lire des "nouvelles fantastiques" d'A. Grinn - C'est excellent. Ai envie de chier. ("Je vais me faire chleuh!") В полдень воздушная тревога. Среди бела дня это первая воздушная тревога за всю войну ("в стиле" - неслыханное что-то). Был в кафе на улице Воровского, когда начало трещать. Теперь я уже на своем четвертом этаже, несмотря на тревогу, я не спускаюсь в бомбоубежище; я не люблю бомбоубежища. В кафе я даже не успел допить свой кофе. Жаль! Да, старик, если вот так начнутся воздушные налеты, среди бела дня… Все страшно напуганы. Сегодня, днем или к вечеру, мы узнаем, когда "точно" (да, да) поезд уходит в Ташкент, да и вообще, что и как. Судя по газетам, немцы преуспевают только в направлении Харькова (Украина); в направлении Москвы, говорят, наши войска не только сопротивляются атакам, но даже успешно контратакуют. Здорово трещит совсем рядом. Странная параллель: я "оттягиваюсь" в октябре 1941 точно так же, как я это делал в последние месяцы в Париже. Реакция одинаковая: накануне огромных пертурбаций я делаю все возможное, чтобы в последний раз вовсю насладиться. В 39 я хожу по кафе и кино в Париже, в 41 я хожу по кафе и кино московским. Разница только географическая. Вот… А ведь действительно я нахожусь накануне отъезда, который переменит весь курс моей жизни. Конечно, такие отьезды немного пугают, но ехать надо. В сущности, по правде говоря, я ведь уезжаю, главным образом, в надежде встретиться с Митей. Я хочу, насколько это возможно, приблизить свою судьбу к его судьбе. Мы слишком связаны друг с другом, чтобы окончательно расстаться. И несмотря ни на что, я надеюсь, что мы встретимся. Мы с Митей совершенно необыкновенные, мы редкие экземпляры человеческой породы, странные и самобытные. Следовательно, мы должны быть вместе; там, где есть группа, есть сила; к тому же мы друзья детства. У нас было так много общего, интересов, вкусов, что мы не должны терять друг друга из виду. Другой вопрос, смогу ли я добраться не только до Ашхабада, но даже до Ташкента, и т.д. и т.д. Но надо попробовать, чтобы увидеть. Продолжает сильно трещать совсем рядом. Чертова война! У меня впечатление, что я беру с собой слишком много книг. К чему они мне там? Да ну! По правде говоря, я не могу себе представить ни эту дорогу, ни эту Азию. Читаю сейчас книгу "Фантастические повести" А. Грина. - Прекрасно. Хочется срать. ("Скоро я стану срулем!") Дневник N 10 (продолжение) 30 октября 1941 года Георгий Эфрон Ecris dans le train de Tachkent. Le 28 fut une journйe de bombardements trиs intenses de la capitale soviйtique. A quatre reprises l'alerte aйrienne fut donnйe (deux fois le jour, deux fois la nuit). Pendant le jour, sans alerte aucune, deux bombes furent jetйes: l'une tomba sur la place Swerdloff, prиs du Grand Thйвtre, dans la faзade duquel elle fit une grande brиche; il y eut des victimes. La seconde bombe tomba en pleine rue Gorki, prиs du Tйlйgraphe et du "magasin diйtйtique", faisant beaucoup de victimes. Vitres brisйes, fenкtres foutues au diable. J'йtais justement dans le quartier, mais heureusement, je n'ai pas souffert. C'йtaient des bombes explosives. Aprиs le bombardement, la rue Gorky йtait noire d'un monde curieux et avide de spectacle. Il y avait lа des troupes et des miliciens… Ce qui fit beaucoup d'impression et flanqua la peur а beaucoup, fut le fait que ces bombes tombиrent sans que l'alerte aйrienne fut donnйe. Et tout cela par un beau temps sans pareil: radieux, limpide, avec ciel bleu et petits nuages а la Watteau… La nuit, en raison du clair de lune, le bombardement fut intensif. On en flanqua un coup а la rue Merzliakowsky. Toutes les vitres ou presque de notre maison furent brisйes, hormis les nфtres. L'alerte dura longtemps - huit heures. Je descendis dans l'abri, car зa pйtait trиs fort dans les environs, mais las et fatiguй par une position incommode, je remontais au bout de deux heures et me couchais sans autre forme de procиs. Le 29, par un beau temps exclusif et pendant que je conversais avec mon cousin Kott, brusquement on me tйlйphona de l'Union des Ecrivains, en me demandant si je veux, le mкme jour, partir en wagon Pullmann. "Nature", je rйpondis oui, bвclais mes affaires et fus а la gare de Koursk а 2h30, ainsi qu'on m'avait dit. En tout se ramenиrent 35 personnes, dont Kotchetkoff, sa femme et la petite vieille. Le train ne partit qu'а minuit; on put y entrer seulement а 10h30. Comme de juste, l'alerte fut donnйe au moment oщ nous avions foutu tous les bagages sur le perron (vers 7 h.). Tout le monde s'en fut au prochain abri; restвmes а garder les bagages moi et un jeune homme fort sympa qui accompagnait sa mиre. Tout le temps de l'alerte se croisиrent au-dessus de nos tкtes les feux des projecteurs; йclataient des bombes sans cesse. Les canons anti-aйriens, la DCA et les mitrailleuses installйes sur les toits des maisons faisaient un chambard formidable. Dans l'air trиs froid volaient de dangereux йclats de bombes explosives. Les Allemands bombardaient ferme, et le quartier de la gare s'en ressentait. Pour le moment, nous sommes а quelques 120 km de Moscou, nous ne sommes pas encore sortis de la zone dangereuse. Il y a ici un ami des Kotchetkoff, Derjavine. Au fond on ne sait encore trop oщ l'on ira. Il se peut que Kotchetkoff aille а Alma-Ata, oщ il a des possibilitйs de travail rйmunйrateur. Mais il est encore assez tфt pour parler de "l'avenir en Asie", nous n'y sommes pas encore arrivйs. On peut encore кtre mille fois bombardйs, etc., etc. Le train va lentement: "Qui va piano va sano"… Ouais! C'est pas le moment de le dire. Le chic c'est que j'ai pris "Les Beaux Quartiers", Corneille, Racine, Essйnine, Dos Passos, Akhmatova, Gide (Les Caves du Vatican), "Les Cloches de Bвle" en russe. Par exemple, nous ne sommes pas du tout dans un Pullmann; il n'y a pas grand-chose а bouffer et а boire; pour se laver c'est toute une longue histoire, car dans le wagon, il n'y a pas d'eau. A chaque station on court chercher de l'eau chaude. C'est ancestral mais je suis trиs bien installй pour dormir. Je n'ai pris que mon manteau chaud, et comme chaussures je n'ai que mes demi-bottines en fait… Ainsi le 28 octobre, а minuit, par la gare Kourskaпa, je suis parti а destination de Tachkent (Uzbekistan).