Георгий Эфрон - Дневники

• Название: Дневники
• Автор: Георгий Эфрон
• Жанр: Книги

---

Все зависит от условий. Условий для безоблачного моего существования не было и не могло быть. Так что все, что происходит, - нормально. Для меня главное - это не проворонить чего-нибудь в моей юности. Опять-таки, повторяю, что раньше говорил и писал: хорошо, что мне только 15 лет! Время для счастья есть, и даже много времени. Но скоро будет 16 лет! Время улепетывает. Дело в том, что я ни в чем не нахожу полноценности и удовлетворения. То есть в отдельных отраслях я нахожу эту интенсивность: в музыке, книгах, пище и т.д. Но жизнь моя неполноценна. Нельзя назвать полноценной жизнь, где нужно готовить скучные уроки, которые тебе не послужат в жизни. Начинаю думать, что настоящая жизнь начинается позже. Когда смотрю на других учеников - они как будто живут жизнью интенсивной и вполне их удовлетворяющей. Но их жизнь меня не удовлетворяет, потому что запросы у меня просто по возрасту гораздо выше, чем у них. Они живут шутками, коньками, сплетнями и т.п. А мне нужна более широкая площадка. Очевидно, настоящая жизнь начинается с армии. Там жизнь как-то крепка… А меня поражает рыхлость, неустойчивость, шаткость моей теперешней жизни. В школе я себя изображаю, как человека необычайно занятого. Именно все думают о необычайно полноценной, интересной моей жизни. Если бы знали, какая скучища! Почему большинство моих соучеников удовлетворены своей жизнью (просто - все ученики)?

Что они удовлетворены, я это знаю - они просто не задумываются над жизнью, она течет сама собой. - Значит, удовлетворены. - Потому что она их наполняет, отвечает их запросам. Именно, заполняет. У них нет, главное, пустоты. Они не вихляются. А я то и дело вихляюсь, как girouette1. А они гораздо счастливее меня (хотя и не совсем осознают это). Несмотря на культуру, опыт, заграницу и пр. и пр., я менее счастлив, чем они. А они, наоборот, думают, что живется мне гораздо интереснее, чем им, и т.п. Они не осознают своего счастья, да и не могут осознать. У них есть круг привычек и знакомых, система развлечений… А у меня ничего этого нет и в помине. Другое дело, что, возможно, в будущем моя жизнь пропорционально будет интересней и лучше ихней - да и то в этом я несколько сомневаюсь. Если бы мне предложили жить их жизнью, - я бы отказался, у меня другие запросы. Но я говорю, что они счастливее меня не объективно, а пропорционально. Возможно, что у них было меньше интересных моментов и приключений и переживаний, чем у меня (даже уверен в этом), но все-таки сейчас они счастливее и более в своей тарелке. А я просто без тарелки. Мясо без гарнира.

…

….Позавтракал. La tкte lourde, il est difficile d'йcrire.1 Напишу потом. Le mкme jour. 3 heures de l'aprиs-midi. Comme je l'ecris plus haut - absolument rien а faire. C'est trиs ennuyeux. Personne ne tйlйphone. Comme si tous les autres йtaient soudain tombйs а l'eau.2 Мать спит, открывши рот, в очках, держа в руках книгу Перль Бак. В квартире все тихо - инженер с женой ушли. Из окна ничего не видно - замерзли стекла. Ужасно то, что не выпускает мать на улицу. На улице кишит жизнь, на улице - мороз, трамваи, автомобили, люди, магазины, метро… А из-за какой-то простуды нельзя выходить. Скука.

Настоящая, спокойная и тяжелая скука. Действительно - совершенно, тотально, абсолютно нечего делать. Все-таки ненормально так проводить день. И никто не звонит. Как будто все на свете канули в воду. Что меня угнетает, это потеря связи с внешним миром. С радио было бы неизмеримо лучше сидеть дома. Кризисный период. Неужели можно просто так ничего не делать? Оказывается - можно. Это ужасно - быть взаперти, так, как я. Это как-то ужасающе противоестественно, отвратительно, ненормально - не отпускать человека на улицу. Ведь там - жизнь!

Вышел бы я, проехался на метро, зашел бы в магазины, продлил абонемент в читальный зал. Ведь это неопровержимый факт, что жизнь не в домах, а на улице, в метро и трамваях! Но что пробовать объяснить это матери? Ее неизменный ответ - это "высиди один день, ты простужен" и т.д. Так что нечего и пробовать.

Интересно все-таки, как она не может понять, что все время сидеть дома - для меня это смерть. И опять меня фраппирует3 в этом затворничестве что-то плохое и противожизненное, противоестественное. В конце концов, температуры у меня нет, простужен я вполне "нормально"… Сегодня мы должны были пойти - поехать - к врачу, а теперь это отменяется из-за холода. Как я невыразимо скучно живу, как в школьный, так и в каникульный периоды! Поражает в моей жизни "нежизненность" ее.

Отсутствие увлечений - прямо какой-то феномен. Я завидую людям, поглощенным делами. Действительно, мои сверстники живут жизнью куда более насыщенной и интенсивной, чем моя! Мне страшно, остро недостает круга товарищей, друзей, компании - того, что у всех других есть. Страшно надоело читать. Хотелось бы просто общения с людьми, обмена мнений. Мой случай ясен. Я по всяческому развитию перерос моих сверстников - оттого общение с ними не доставляет и не может доставлять мне никакого удовольствия, ни удовлетворения. Мне было бы интересно и занимательно с какими-нибудь студентами. Но я в этой среде не общаюсь, никого не знаю, и все-таки я для них, как-никак, формально - "ученик 8-го "А" 335-й ср. школы". Кроме того, я утверждаю, что дружба возникает только на общих интересах, так что дружбы со студентами быть не может. Кроме того, я никого не знаю. Между прочим, все мамины друзья знают, что мне приходится не сладко, знают мое одиночество, но ни один из них не выказал ни малейшего сочувствия. Я хотел достать однотомник произведений Маяковского. Неоднократно говорил и Муле, и Вильмонту. Но никто не удосужился и не вспомнил. Мать меня все время упрекает в сухости к друзьям (во Франции и здесь) ее. Я на это отвечу, что ее друзья хорошо ко мне относились только из-за того, что хорошо относились к ней. А для меня это ненужно и неинтересно. Единственный человек, который здесь (да и там) что-либо сделал, - это мать. Я никогда не забуду, что друзья матери никогда здесь мне ничем не помогли. Даже те (их большинство), которые вращались в литературных кругах, не смогли достать этого однотомника. Я это буду помнить.

Итак, я должен рассчитывать исключительно на себя и на обстоятельства. Из меня должен выйти исключительно сильный человек. Мне никто не помогает, но я должен идти своим путем. В своем каждодневии этот путь труден, и трудны первичные задачи (как все первичные задачи). Но я абсолютно уверен в том, что мое упорство и неунывание увенчаются в конце концов успехом. Я добьюсь счастья. Я в этом убежден. Мне всего только 15 лет. Если бы я так писал лет в 30 - было бы плохо.

Но мне только 15 лет. Мои сила и энергия не иссякли, и времени много. Это мой главный козырь - что я крайне молод. Со временем, преодолевая трудности, я, бесспорно, найду круг людей, мне подходящий, друзей, увлекающее занятие… Все это еще впереди. Пока еще ничего не потеряно. Много еще предстоит. Предстоит спорт, пляжи, любовь, море, голубое небо, интересная работа, интересные знакомства, увлечения, радости и развлечения…

… 5 h. 45 minutes.1 Читал матери из "Курса истории западной литературы" Ф. Шиллера, одолженного Митькой. Горит лампа с абажуром. Безмолвствует радио. Завтра, очевидно, выйду. Ничего не делаю. Сижу, свища, переминаюсь с ноги на ногу.

Интересно, почему никто из знакомых не звонит? Curieux.2 Интересно, что абсолютно ничего не делаю.

Дневник N 9 3 января 1941 года

Георгий Эфрон Сегодня, к 3 ч. 30 м., произошел исключительно неприятный, ядовитый инцидент. Я уже писал, что в квартире живет инженер А. И. Воронцов с женой. Вчера вечером мать повесила в кухне сушить от стирки мои штаны. Сегодня Воронцов учинил форменный скандал, требовал снять эти штаны, говорил, что они грязные. Говорил, что мы навели тараканов в дом. Грозил, что напишет в домоуправление. Говорил, что мы развели грязь в кухне. Все это говорилось на кухне, в исключительно злобном тоне, угрожающем. Я выступал в роли умиротворителя, а после того как мать ушла из кухни, говорил Воронцову, чтобы он говорил с матерью полегче. Это самое худшее, что могло только случиться. Так как мать работает с исключительной интенсивностью, то, естественно, что она не успевает все прибрать в кухне.

Главное, что ужасно, это то, что этот Воронцов говорил исключительно резко и злобно с матерью. Моя мать представляет собой объективную ценность, и ужасно то, что ее третируют, как домохозяйку. Вообще ничего нет отвратительнее и ужаснее таких "кухонных трагедий". Это исключительно противное и неприятное происшествие.

Ведь этот Воронцов теперь может отравить нам всю жизнь. И главное в том, что если бы дело касалось меня лично, то мне было бы абсолютно все равно. Но оно касается матери. Мать исключительно остро чувствует всякую несправедливость и обиду. Главное, чего я теперь страшно боюсь, это "кухонной войны", придирок и т.п.

Неужели не могло все идти мирно и спокойно? Я сижу абсолютно как отравленный.

Абсолютно такое состояние, точно тебя отравили чем-то противным и грязным. Это - самое ужасное, что могло произойти. Я теперь тщетно стараюсь вдолбить матери, что теперь не нужно давать зацепки, не нужно давать повода для повторения подобных скандалов. Ведь мать очень вспыльчива, и жизнь может превратиться просто в невозможную. Ничего нету хуже враждебной атмосферы в доме. Ведь если уже имел место такой скандал, то никто мне не говорит, что он не может повториться. Для меня - это самое неприятное происшествие, которое могло только случиться, за все мое пребывание в СССР. У меня лишь одна цель в этом деле - это чтобы не было больше подобных скандалов. Я в абсолютно ужасном состоянии.