Майя Бессараб - Так говорил Ландау

• Название: Так говорил Ландау
• Автор: Майя Бессараб
• Издательство: Физматлит
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5–9221–0363–6

М Я. Бессараб. Так говорил Ландау. — М., Физматлит, 2003. — 128 с. — ISBN 5–9221–0363–6. Книга об одном из величайших физиков XX века, лауреате Нобелевской премии, академике Льве Давидовиче Ландау содержит интересные сведения о его жизни. Гениальный учёный предстает на её страницах как замечательный педагог, весёлый, общительный человек с нетривиальным взглядом на жизнь. Для молодых физиков, знающих Л. Д. Ландау как соавтора всемирно известного «Курса теоретической физики», а также для широкого круга читателей.

---

Одна молодая особа как-то пожаловалась на своего любовника: жениться не собирается, так как не может развестись с больной женой, он, видите ли, заместитель министра, и ему такие вещи непозволительны. Страшно занят, не приходит месяцами, потом вдруг является среди ночи, — она и встретиться ни с кем другим не может. И вообще всё это ей до смерти надоело. У него же ключи.

– Принуждать себя — преступление. Поставьте новый замок на дверь, и все ваши проблемы будут решены.

– Не все. Он ещё мою сестру должен устроить на работу.

– А, ну тогда другое дело. Но только не называйте это любовью. Это — бизнес, деловые отношения.

Она страшно обиделась…

Другая дама тоже обиделась на Дау. Она завела с ним разговор, что у неё с мужем чисто дружеские отношения, ничего больше. Дау никак не отреагировал на это, тогда она, чтобы выйти из неловкого положения, добавила, что имеет поклонника с громким именем и знакомого юношу, который любит её со всем пылом двадцати лет.

– Для полного комплекта не хватает только исповедника, — кокетливо взглянув на академика, закончила она.

– Жалкая роль, — возразил Дау.

– Да что вы! — ахнула дама. — Я так хорошо всё придумала.

– Но это не вы придумали. У Островского есть купчиха, которая любила мужа для денег, дворника для удовольствия и офицера для чувств.

Наисерьёзнейшие вещи Дау умел высказывать в форме шутки, достигая тем самым наибольшего эффекта. И он никогда не был нудным, наоборот, говорил, что у него, как у Хлестакова, «лёгкость в мыслях необыкновенная».

Как-то один из его многочисленных корреспондентов пожаловался, что ему не даётся английский язык. «Но английский необходим. Выучить его нетрудно, так как английским языком неплохо владеют даже очень тупые англичане», — ответил Дау.

Сам он научился говорить и читать по-английски за полтора месяца, когда его по путевке Наркомпроса послали на несколько лет за границу.

Но произношение у Дау было ужасное, хотя он мог говорить с иностранцами, и те его прекрасно понимали.

Дау любил раскладывать пасьянс. При этом приговаривал:

– Это вам не физикой заниматься. Здесь думать надо.

– Женщины достойны преклонения. За многое, но в особенности за их долготерпение. Я убеждён, что если бы мужчинам пришлось рожать, человечество быстро бы вымерло, — говорил Дау. — Если бы у меня было столько забот, сколько у женщины, я бы не мог стать физиком.

Однако при всём своём уважении к прекрасному полу Дау всё же считал, что физиком-теоретиком женщина стать не может. Как-то один из его учеников, Алексей Абрикосов, попытался устроить в аспирантуру свою дипломницу и обратился к Дау.

– Она ваша любовница? — осведомился патрон.

– Нет.

– Но может быть, вы надеетесь, что она станет ею?

– Дау, ну что такое вы говорите! — возмутился Алёша.

– В таком случае, я вас выручу. Я не возьму её в аспирантуру. Так ей и передайте.

Однажды на даче Дау разговорился с молодым человеком, Андреем Скрябиным, и тот пожаловался на странное поведение своей девушки. Дау ответил:

– Бойтесь странностей. Всё хорошее просто и понятно, а где странности, там всегда какая-нибудь муть. И вообще приучите себя к тому, чтобы у вас во всем была ясность.

После окончания института мне посчастливилось участвовать в работе целой группы молодых переводчиков, которых собрал вокруг себя Корней Иванович Чуковский, когда «Детгиз» задумал издать «Записки о Шерлоке Холмсе» под его редакцией. Обстановка в нашем маленьком литературном братстве была чудо как хороша. Поработав, шли на прогулку по переделкинским улочкам, потом застолье: Корней Иванович правил бал. На людях он всегда был в ударе, развлекал всю компанию. Ну и мы в меру сил поддерживали разговор. Естественно, я чаще всего говорила о Дау. Но имени его мне как-то не довелось назвать: разговоры были домашние, о дяде. Однажды Чуковский не выдержал:

– Майя, вы так носитесь со своим дядей, что можно подумать, это Ландау.

– Корней Иванович, но я и в самом деле говорю о Ландау.

Разговор происходил за обедом. Чуковский так и остался с раскрытым ртом.

– Как — Ландау?

– Моя мама и жена Ландау — родные сестры.

– Так почему же вы раньше об этом ничего не говорили?

– Но вы же не спрашивали!

Чуковский долго не мог успокоиться:

– Меня ещё никто так не сажал в калошу.

ФОРМУЛА СЧАСТЬЯ

Человек должен активно стремиться к счастью, любить жизнь и всегда наслаждаться ею.

Лев Ландау

Лев Ландау вывел формулу счастья, гениально простую формулу. Для счастья необходимы:

работа, любовь, общение с людьми.

Работа. Надо подчеркнуть, что автор формулы счастья поставил работу на первое место. Труд — главное в жизни человека, это настолько очевидно, что не требует доказательств.

Любовь. «Любовь — поэзия и солнце жизни!» — эти слова Белинского приводили Дау в восторг. Его идеал мужчины восходил к отважному рыцарю, покорителю дамских сердец, который треть жизни отдаёт любовным похождениям. Дау и сам понимал, что это книжный образ, но это была его слабость. Надо, однако, отметить, что к любви он относился очень серьёзно.

Общение с людьми. Вот это удалось Льву Ландау в полной мере. Он не мог жить без постоянного общения с коллегами, со студентами и друзьями. Знакомых у него было великое множество, кроме того, общение включало и семинар, и беседы с учениками, и письма многочисленным корреспондентам.

«Праздник Архимеда» в МГУ. Май 1960 г.

Н. Бор и его жена Маргарет в гостях у Ландау и Коры. Начало мая 1961 г.

«Фауст» на Блегдамсвей. Дружеский шарж Георгия Гамова на Дау и Бора, спорящих по поводу совместной работы Ландау и Пайерлса 1930 года. (Из книги Г. Гамова «Тридцать лет, которые потрясли физику».)

Бор: «Погодите, Ландау, дайте мне хоть слово сказать…»

Нильс Бор и Лев Ландау. Май 1961 г.

Кроме формулы счастья, существовали ещё и обязательные правила. Например, каждый должен стремиться сделать счастливыми своих близких. Своей жене Дау говорил: «Моя первейшая обязанность — сделать тебя счастливой. Муж не может быть счастлив, если у него несчастная жена. Роль неудачника, страдальца и вообще никакая унылость меня не устраивают. У меня другие планы».

Однажды Кора рассказала о своей институтской подруге, которая всю жизнь была влюблена в мужчину, совершенно к ней равнодушного, и страшно страдала.

– Такая милая женщина и такая несчастная! — сокрушалась Кора.

– Стыдно быть несчастной, — возразил Дау. Сказал, как припечатал.

– Но ведь это не зависит от человека.

– Именно от каждого человека и зависит его счастье. За редкими исключениями.

Дау постоянно держал над собой контроль. Однако привычка — вторая натура, и быстрая речь, стремительная походка стали ему присущи так же, как остроумие, приветливость, весёлость.

– Я не потускнел? — спросил он как-то у старой знакомой.

– О, нет! Нисколько! — смеясь ответила она. — Это вообще невозможно!

– Как странно: женщины обычно так следят за своими туалетами, чтобы всё было по моде и так мало внимания уделяют выражению лица, что гораздо важнее всех нарядов. Лицо человека порой бывает, как у медведя, я на такие лица стараюсь не смотреть.

– Истребление зануд — долг каждого порядочного человека. Если зануда не разъярён — это позор для окружающих.

Вероятно, Дау и в самом деле считал, что счастливейшие из мужчин тридцать процентов своего времени отдают любви.

Он с повышенным интересом относился к донжуанам, любил с ними поговорить, и у окружающих складывалось впечатление, что он хочет выведать секрет их успеха. Это свидетельствует лишь о том, что Дау был очень наивен. Ну, а что касается тридцати процентов времени на любовь — это, увы. осталось несбыточной мечтой.

Вот общение с людьми занимало у него больше времени, чем это предусмотрено в его формуле. Этот пункт выполнен и перевыполнен. У Ландау было много друзей и знакомых, двери его дома под вечер не закрывалась, уходили одни, приходили другие. Звучали шутки, смех, было весело, шумно. Его жизнь протекала бурно, никакой академической отрешённости от мира сего, никакой замкнутости, — разумеется не считая первой половины дня, когда он работал.

В юности, думая о своей будущей жизни, Дау хотел так её построить, чтобы ничто не мешало занятиям физикой. Именно физика была главным делом его жизни. Ей было подчинено всё. Ради физики выстраивались планы, ради неё он наложил запрет на «жалкие развлечения», то есть курение и алкоголь. Ради физики он чуть было не лишил себя любви, но тут, к счастью, взяли верх могучие природные инстинкты. И, если сам он утверждал, что наука и любовь равны, значит, так оно и было. Только на первом месте всё-таки оставалась физика, владычица его души.