Оскар Йегер - Всемирная история. Том 1. Древний мир

• Название: Всемирная история. Том 1. Древний мир
• Автор: Оскар Йегер
• Жанр: История

Первый том уникального издания Оскара Йегера «Всемирная история» — «Древний мир» — охватывает ход истории человеческого общества с четвертого тысячелетия до нашей эры до падения Западной Римской империи в 476 г. н. э.

---

Воины времени поздней империи IV в. Современная реконструкция.

Римский всадник (вверху). Характерной является тенденция к облегчению вооружения, только верх рубахи усилен чешуйчатыми наплечниками.

Остготский кавалерист (внизу). Кольчуга и каркасный шлем — характерные элементы защитного вооружения IV в. Круглый щит с заостренным умбоном — форма, продержавшаяся до X в.

Вестготы в Риме. 410 г.

О какой бы то ни было поддержке со стороны Восточной Римской империи нечего было и думать. Там после смерти Аркадия — о котором нечего и сказать, кроме того, что он был слабым правителем и что этим пользовались все окружающие, — вступил на престол Феодосий II (до 450 г.), еще отрок. Отчасти под влиянием восточноримских происков совершилась в Равенне, резиденции Гонория, та катастрофа, которая лишила Западную империю последней опоры: Стилихон, возбудивший против себя недоверие императора, был умерщвлен подосланным к нему убийцей. Это повлекло за собой вторичное нападение Алариха на Италию, и уже в 408 г. он стоял под стенами Рима. Город, покинутый на произвол судьбы императором, который пользовался только тенью власти и сидел в Равенне, на этот раз откупился от варваров, но не надолго. Когда требования, предложенные Аларихом Гонорию, как условия мира, не были удовлетворены, он при посредстве римского сената низложил Гонория, затем возвел на его место некоего Аттала, низложил и этого, захватил Рим в августе 410 г. и предал его страшному ограблению.

Враги Рима. Современная реконструкция.

Остготский воин-пехотинец, ок. 400 г. (слева); сасанидский всадник (справа), ок. 450 г. с барельефа, изображающего царя Хосрова.

Можно было бы, пожалуй, и закончить историю Западной Римской империи на этом событии, которое указывает уже на полное преобладание германцев, но целый ряд случайностей должен был растянуть агонию этой империи еще на 60 лет. Войско варваров, насытившись грабежом, вновь покинуло Рим. Несколько дней спустя и Аларих, видимо, задумал направить свои полчища из Рима в южную Италию, Сицилию и Африку. Но он умер в том же году. Говорят, что воины Алариха погребли его останки в русле одной калабрийской речки, Бурентина, и на его место избрали в короли Атаульфа. Западная Римская империя в то время была доведена до такого состояния, что стало возможным соглашение с равеннским двором. И действительно: британский узурпатор Константин уже успел захватить всю Галлию; вандалы, аланы и свевы в 409 г. перешли через Пиренеи и воевали в Испании. В 411 г. Константин погиб, но на его место уже выступил другой хищник, Иовин, и поднял знамя бунта против империи в Могонтиаке. Против него выступил Атаульф и одолел его, по соглашению с равеннским двором; в награду за это он получил руку княжны императорского дома Плацидии, и в Южной Галлии, избрав г. Толозу столицей, образовал готское королевство, которое, однако, только уже при его наследнике, по соглашению с равеннским двором, достигло некоторого умиротворения. В 449 г. здесь стал королем сын Алариха Теодорих.

Вестготы в Галлии. Вандалы в Африке. 429 г.

Гонорию наследовал Валентиниан III, сын Плацидии от второго брака (с 423 г.); это также был отрок, от имени которого правила его мать. Можно было бы сказать, что Западная империя уже не существовала самостоятельно: Британия была покинута на произвол судьбы, в Галлии и Испании господствовали боровшиеся между собой германские племена; при Валентиниане III отпала от империи и Африка. Вследствие личных раздоров между обоими римскими военачальниками Аэцием и Бонифацием, последний вызвал в Африку из Испании вандалов с их королем Гейзерихом (429 г.); местное население восстало против вторгнувшихся варваров, которые притом же и по вероисповеданию принадлежали к арианству, и завязалась десятилетняя борьба, окончившаяся в 439 г. тем, что Гейзерих занял Карфаген и основал вандальское государство в Африке. А непримиримые противники Аэций и Бонифаций отправились заканчивать свою борьбу на италийской и галльской почве.

Аэций. Рельеф из слоновой кости на диптихе из соборной ризницы в Монце.

Гунны под властью Аттилы

Начиная с 432 г., когда Бонифаций был смертельно ранен в битве против своего противника, Аэций стал во главе правления и добился почетного мира с вестготами — мира, который отчасти был вызван общим уже в это время опасением, возбуждаемым гуннами. С этим народом после первого его вторжения не происходило еще никакого непосредственного столкновения. Но вот власть над гуннскими ордами перешла в руки грозного честолюбца и весьма способного вождя — Аттилы, сына Мунцука. Меч его, — по преданию, меч самого бога войны, откопанный каким-то пастухом, — обрушился прежде всего на персов; затем с 441 г. он обратился против Восточной Римской империи; страшные полчища гуннских всадников появились под самыми стенами Константинополя, и трепещущий император Феодосий II смог купить мир только ценой тяжкой дани (448 г.).

Галла Плацидия и ее маленький сын Валентиниан III.

Рельеф из слоновой кости на диптихе из соборной ризницы в Монце.

Сохранился отчет грека Приска, который вместе с посольством восточно-римского императора Феодосия II, в 446 г. побывал в воинском стане грозного воителя, расположенном в Паннонии, в обширной равнине между Дунаем и Тисой: этот доклад ярко и живо рисует слабость глубоко павшего византийского романизма и дикую мощь победоносного варварства. В воинском стане Аттилы уже существовал известного рода этикет: когда послы императора, прибыв к стану гуннов, раскинувшемуся бесконечными рядами палаток на необозримом пространстве, задумали было разбить свои шатры на возвышении, гунны, сопровождавшие их, этого не дозволили, заметив, что неприлично было бы послам поставить свои шатры на высоте, когда шатер их повелителя находился на равнине. Во время общего пиршества между послами и их хозяевами-гуннами дело дошло до спора: гунны восхваляли Аттилу, а греки своего императора Феодосия, и с обычным своим риторическим умением разом осадили гуннов замечанием: «Человеческое и божеское нельзя и сравнивать — Аттила не более, как человек, а Феодосий — бог». Наконец они были приведены к самому Аттиле, который принял их, сидя на деревянном кресле; он очень горячо стал укорять послов за то, что константинопольский двор дает убежище гуннам-перебежчикам, однако принял подарки, переданные ему посольством, и приказал позаботиться о том, чтобы послы ни в чем не нуждались. Затем они вынуждены были вместе с ним двинуться далее на север, на несколько дней пути, до его обычного местопребывания, и в течение этого времени имели полную возможность наблюдать нравы варваров. Приск встретил среди этой орды и своего земляка-грека, который успел уже так одичать, что ему нравилось житье-бытье гуннов: он находил жизнь здесь привольной, и особенно радовался тому, что не приходилось терпеть преследований со стороны сборщиков податей.

Затем послы были приглашены к столу Аттилы: все гости были рассажены по чинам, в строгом порядке, и сидели около стен на стульях, между тем как владыка и повелитель помещался на софе среди залы. Виночерпий приближается к царю и подносит ему кубок вина; Аттила, не поднимаясь с места, кланяется знатнейшему из своих гостей, который тотчас вскакивает и осушает кубок, поднесенный ему виночерпием; затем отдает кубок обратно, и та же церемония повторяется по отношению к каждому из приглашенных. Всем гостям подавались изысканнейшие блюда на серебре, а вина подносились в серебряных и золотых сосудах; сам же Аттила ел мясо с простых деревянных тарелок, а вино пил из деревянной чаши; и одежда его не была украшена золотом, как у прочих знатных гуннов. Когда завечерело, были зажжены факелы, и двое певцов стали воспевать подвиги своего царя; затем появился какой-то забавник, а за ним уродливый карлик, любимец Бледы (брата Аттилы), но сам Аттила не удостоил их никаким вниманием. Приск рассказывает, что он все время держал себя очень серьезно и пристойно, и что только тогда, когда к нему подошел его сын Ирнах, лицо Атиллы приняло более ласковое выражение.

Вторжение племен в Римскую империю в IV–V вв.

Битва на Каталаунских полях. 451 г.

Император Феодосий II умер в 450 г. Одной из целей отправки этого посольства было желание разузнать о дальнейших намерениях Аттилы. При константинопольском дворе, конечно, желали обрушить эту грозу на персов, но оказалось, что Аттила задумывал поход на запад, и что он был побуждаем к тому Гонорией (дочерью Плацидии), недовольной условиями жизни, в которые поставила ее мать. В 451 г. он двинулся со своего становища: огромная орда в 500–700 тысяч человек хлынула на Запад и без всякого препятствия, нигде не встречая сопротивления, достигла Ценаба (ныне Орлеан). Гибель города была уже близка — передовые отряды гуннов успели вторгнуться в город, когда явилось на его освобождение римско-вестготское войско, собранное Аэцием. Аттила отодвинулся к Марне. Страшная битва — одна из больших битв в неизбежной борьбе Востока с Западом — произошла близ Дурокаталауна, на Каталаунских полях (около Шампани). Смешанная варварская орда Аттилы сразилась здесь с римским войском, под начальством Аэция, и с вестготами, старинными врагами гуннов, под начальством царя Теодориха, сына Алариха. Битва закончилась тем, что Аэций победил: так, по крайней мере, можно предположить потому, что Аттила не пошел далее на запад и вернулся в Паннонию. Но уже в следующем году он возобновил нападение и направил свой натиск против Аквилеи в Италии. Аэций и новый константинопольский император Маркиан вступили между собой в соглашение, и от их совместных действий можно было многого ожидать, если бы только Аэцию удалось выдержать натиск Аттилы до того времени, когда Маркиан напал бы на гуннов с другой стороны. Однако равеннский двор оробел раньше времени и вступил в переговоры: Лев I (440–461 гг.), римский епископ того времени, очень ловко сумел отклонить грозу и уговорить Аттилу от нападения на Италию, да и сам Аттила согласился на его уговоры тем более охотно, что понимал всю трудность своего положения. Вскоре после этого страшная гроза рассеялась: уже в следующеем 453 г. Аттила умер еще во цвете сил (56 лет), и все его царство распалось само собой.