Михаил Зайцев - Черная богиня

• Название: Черная богиня
• Автор: Михаил Зайцев
• Жанр: Триллер
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-009663-1

Игната Сергача преследует какая-то мистика. Открыл дверь — а за ней еще не остывший труп. Отворил другую — та же картина. И так повторяется из раза в раз. Говорят, в Москве появилась секта тугов-душителей, приверженцев индийской богини Кали. Может быть, это дело их рук? Ведь жертвы убиты, как и положено по ритуалу: с помощью удавки. Игнат хочет понять, что происходит, ведь подозрение падает на него. Менты установили за ним слежку. А между тем количество трупов растет...

---

Давление на вывернутый локоть усилилось.

— По-о-о-нял... — простонал Игнат.

— Что ты понял?.. Отвечать!

Пальцы, обхватившие запястье, выкручивали кисть.

— Понял, что тебе плевать на любые «крыши»... — выдавил из себя Игнат, задыхаясь от боли.

Боль внезапно прошла. Мучитель отпустил вывернутую руку, и она, самопроизвольно согнувшись в локте, стукнулась об пол.

— Ох... — не сдержался Игнат, вздохнул с облегчением. Оставаясь на коленях, подтянул к груди измученную конечность. Обхватив пострадавшую руку здоровой, прижал ее осторожно к телу и покачал, как качают-убаюкивают грудного ребенка. На смену острым болевым ощущениям пришла тягучая, противная ломота в суставах.

Заплечных дел мастер еще секунд тридцать стоял над скорчившимся на полу Сергачом, как бы предоставляя униженному и оскорбленному шанс для реванша, для рывка мучителя за ноги или атаки в пах. Не дождавшись активных действий от пострадавшего, «Гитлер» вернулся к начальственному месту, уселся за письменный стол и вымолвил бесцветным, лишенным интонаций голосом:

— Иди отдыхай, Сергач. Отпускаю. Пока. Твой телефонный номер, герой, у меня есть. Буду позванивать. Окажется, что во время моего звонка ты не один, смело вешай трубку. Посторонним говори: кто-то номером ошибся. Но не пытайся меня обманывать — накажу. Разговаривать нам все равно придется, и на мои вопросы тебе придется давать четкие, исчерпывающие ответы. Понятно?

— Нет. Не о чем нам больше разговаривать. Все, что знал, я уже рассказал, — произнес Сергач, тяжело поднимаясь с колен.

— Найдутся, милый, темы для разговоров. Найдутся, поверь.

«Найдутся! Но не у нас с тобой, а у тебя, гнида, со службой собственной безопасности! И не „темы“, а тема, одна-единственная, о ментовском беспределе, — подумал Игнат, массируя пострадавший локоть. — Как только отсюда выйду, сразу начну звонить друзьям-приятелям, сразу начну искать управу на сволочь с усиками... Нет, блин, не сразу! Мобильник, черт, дома забыл...»

— Отряхни коленки, Игнаша, и на-ка вот, возьми свой паспорт, серпасто-молоткастый... Чой-то ты с лица сбледнул, милый. Плохо себя чувствуешь? Вроде культурно разговаривали, о литературе, об индийской культуре, а ты бледный какой-то, взъерошенный весь. Поспеши-ка домой, милый, отоспись, ночью-то не довелось соснуть, протоколы пришлось подписывать, всякие бумаги заполнять. Цени — никаких подписок не требую, доверяю тебе, милый мой, хороший.

Игнат шагнул за порог казенного кабинета молча, никак не реагируя на прозвучавшее вдогонку: «Я тебе позвоню!»

Длинный коридор со стенами, выкрашенными в цвет, именуемый фисташковым. Лестница с шаткими перилами. Окошко дежурного возле выхода на улицу. Мордастый дежурный сержант с золотыми зубами и похмельным запахом изо рта.

Игнат вышел под серое весеннее небо. У милицейского крыльца курили молодые «защитники трудового народа». Игнат покосился на них и подумал, что в принципе любой из этих прыщавых юнцов имеет вполне законное право делать с ним почти все что заблагорассудится. На душе стало совсем погано. Единственное, что грело душу, — мысли о телефоне и записной книжке.

Игнат поднял воротник куртки, засунул руки в карманы и пошел, быстро-быстро перебирая ногами. Игнат почти бежал, низко наклонив голову, глядя исключительно под ноги. Когда его окликнули в первый раз, он не обратил внимания, не расслышал собственного имени-отчества. Второй раз его окликнули громче:

— Игнат Кириллович! Погодите! Не угнаться за вами!

Игнат остановился. Оглянулся. Следом за ним бежал незнакомец. Незнакомец был высок, упитан и добротно одет. Бежал трусцой, осторожно топча модными ботинками на тонких подошвах последний весенний лед, явно опасаясь поскользнуться и упасть. На чисто выбритом лице приветливая улыбка с изрядной долей самоиронии. Мол, посмотрите, Игнат Кириллович, как смешно я бегу, и давайте вместе надо мной, неуклюжим, посмеемся.

— Фу, запыхался... — Незнакомец остановился в шаге, протянул Игнату открытую ладонь. — Будем знакомы, Игнат Кириллович. Меня зовут Виталий, по батюшке я Васильич, но можно просто Виталий, без церемоний.

Игнат пожал протянутую руку. Рукопожатие Виталия Васильевича оказалось осторожным, сдержанным и одновременно, если позволительно так выразиться, — уважительным. Чувствовалось, что он человек физически сильный, ежели не сказать больше — очень сильный, силу свою не скрывает, но и не кичится ею. Жмет руку так, как будто хочет сказать: «Я силен, но и ты не хлюпик, и мы оба Мужчины с большой буквы, достойные друг друга». В этом «красноречивом» рукопожатии было что-то от общения животных, лишенных дара речи и умеющих выказать свое отношение другими, более примитивными, однако подчас более понятными и информативными, способами, чем треп.

— От самой мусарни за вами бегу, Игнат Кириллович. Едва угнался. У меня к вам просьба большая. Во-о-он там, вон, у таксофона, видите, припаркована машина. Моя тачка. Окажите любезность прокатиться со мной в одно место, где с вами очень хотят поговорить о трагической гибели Димы Овечкина.

— А кто вы... В смысле... — Игнат не успел сформулировать вопрос до конца, но Виталий Васильевич его понял и поспешит ответить:

— Я сослуживец покойника. Мы с Димой Геннадиевичем вместе работали.

— Где?

— В частной структуре. Чтоб вам было понятней — упрощенно назовем ее частным детективным агентством.

«Ни фи-и-ига себе! Овечкин — частный сыщик! Эраст Фандорин наших дней, блин!» Процесс обработки мозговыми полушариями сей сенсационной для Игната информации нашел отражение у него на лице.

— Удивлены, Игнат Кириллович? Овечкин не сказал вам, чем сейчас занимается, где работает?

— Нет. Я спрашивал, но он уклонился от ответа.

— Молодцом был покойник. Правильно поступил, согласно инструкции — попусту, без крайней необходимости не болтать о роде своих занятий.

«А с какой стати я должен вам верить, Виталий Васильич, — возникла вдруг тревожная, колючая мыслишка. — Конечно, попрошу: вы предъявите удостоверение сыскной конторы „Пупкин и сыновья“, я сяду с вами в машину и...»

— Игнат Кириллович, коли вас что-то смущает или настораживает, — Виталий Васильевич будто бы прочитал его мысли, — коли ехать со мной побаиваетесь, позвоните друзьям, вон, из таксофона. Сообщите номер машины, марку, пообещайте перезвонить, скажем, через час и дайте инструкции друзьям, куда обращаться в случае вашей пропажи, кому сообщить номер автомобиля. Подстрахуйтесь, это ни в коей мере не унизит ваше мужское достоинство. Разумная осмотрительность в наши лихие времена весьма заслуживает похвалы и уважения. Звоните, я обожду. Дать вам телефонную карту?

— Что толку сообщать номер машины, если она может быть угнана?

— Ах-ха-ха... — Виталий Васильевич захохотал раскатисто. — Миль пардон, Игнат Кириллович! Ха-ха-ха... Ну вы и сказанули... Ах-ха-ха... Вы кто? Финансовый олигарх? Президент? Иностранный шпион? Кто вы, пардон, такой, чтобы ради вашего похищения еще и машину угонять? Никто вас не собирается похищать или еще как-то обижать, клянусь! Да хотел бы я вас похитить, стал бы я с вами посреди улицы, в людном месте, в трех шагах от мусарни разговоры разговаривать? Я, если хотите знать, мастер спорта по дзюдо, и я умею стрелять с обеих рук из любого вида оружия, но я не враг вам, я друг, клянусь!

«Мент, когда тыкал меня носом в пол, тоже говорил: „Я тебе друг, дурачок!“ Ничего не скажешь, хороши мои новые дружки! Доброжелатели, мастера-костоломы, блин! Спасибо тебе, Димон Овечкин, свел с кем надо. Небось злорадствуешь теперь, глядя на меня с небес сквозь тучи или подсматривая за мной через трещины в земной коре из преисподней!» — вот о чем, обидном для покойника Овечкина, подумал Игнат Сергач, произнося с улыбкой:

— Черт с вами, поехали. Обойдусь без всяких подстраховочных звонков. Лучше уж я поверю на слово, что вы друг, а то еще рассердитесь и метнете через бедро или начнете палить с обеих рук. Поехали!

3. Понедельник, от обеда до ужина

Контора называлась «Самохин и брат», что вызвало у Игната невольную мимолетную улыбку. Услыхав от Виталия Васильевича про существование сего частного детективного агентства, Игнат обозвал его про себя «Пупкин и сыновья». Навесил ярлык, злорадствуя, и, как выяснилось, оказался недалек от правды. «Самохин и брат» тоже красиво. И так же, как и «Пупкин и сыновья», достойно пера какого-нибудь сатирика. Есть в этом названии нечто купеческое, нечто из пьес Островского про обстоятельных и туповатых обитателей Замоскворечья. И обосновались Самохин с братом, как нельзя кстати, в Замоскворечье. В старинном особнячке, неподалеку от церквушки с разноцветными маковками. Особнячок двухэтажный, на втором этаже жилые квартиры, на первом — отдельный вход, и у входа, у дверного косяка, штук шесть-семь (Игнат не успел сосчитать, да и какая разница, сколько конкретно) разномастных табличек с наименованиями разнообразных ТО, ТОО, ну и так далее. Среди похожих на памятные, мемориальные доски есть и блестящая медная плашка с крупной надписью: «Самохин и брат».