Джеймс Боллард - Кокаиновые ночи

• Название: Кокаиновые ночи
• Автор: Джеймс Боллард
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10320-1

Чарльз Прентис, популярный автор книг о путешествиях, вынужден отложить поездку в очередную экзотическую страну и срочно лететь на испанское Средиземноморье – вызволять из тюрьмы своего брата, управляющего спортивным клубом в курортном местечке Эстрелья-де-Мар. Но по приезде оказывается, что Фрэнка Прентиса обвиняют не в даче взятки, не в неуплате налогов, а в жестоком убийстве пяти человек; и что самое странное – он своей вины не отрицает. Горя желанием докопаться до истины, Чарльз погружается в лабиринт лжи и недомолвок, мелкой преступности и отпускных пороков, шизофрении и конспирологии…

---

Вскоре после полуночи меня разбудила вспышка света на потолке спальни. Я вышел на балкон и стал искать взглядом луч маяка Марбельи, полагая, что скачок напряжения вывел его прожектор из строя, но тот по-прежнему спокойно обшаривал ночное небо.

Пламя вырывалось откуда-то в центре порта. Горела какая-то яхта, ее мачта сияла, как фитиль свечи. Сорвавшись со швартовов, она дрейфовала по открытой воде, как брандер, разыскивающий во тьме флот кораблей-призраков. Но не прошло и минуты, как пламя погасло, и я догадался, что яхта затонула, прежде чем Бобби Кроуфорд успел пробудить жителей Костасоль от дремоты, гораздо более глубокой, чем сон. У меня уже зародилось подозрение, что это был «Безмятежный» и что Кроуфорд убедил Андерсона увести судно со стоянки в Эстрелья-де-Мар, чтобы возвестить невежественной пастве о прибытии духовного наставника.

На следующее утро, когда я ехал своим обычным маршрутом в спортклуб, по акватории порта среди обломков курсировал полицейский катер. На набережной собралась небольшая толпа, следившая за погружениями аквалангиста к затонувшему шлюпу. На заброшенных яхтах и прогулочных судах появились признаки жизни. Несколько владельцев проверяли такелаж и работу двигателей, а их жены проветривали каюты и полировали латунные детали. Только Андерсон спокойно сидел на лодочной верфи. Как всегда унылый, он курил самокрутку и смотрел на поднимавшиеся паруса.

Я не стал отвлекать шведа от его странного дежурства и поехал через площадь к клубу. Впереди меня в ворота въехала машина и остановилась у входа в здание. Две супружеские пары средних лет в безукоризненно свежих белых теннисных костюмах проворно выбрались из машин, вертя в руках ракетки.

– Мистер Прентис? Доброе утро. – Ко мне подошел один из мужчин, отошедший от дел дантист, которого я видел в винном магазине. – Мы не члены клуба, но хотели бы к вам записаться. Можно?

– Конечно. – Я пожал ему руку и кивнул всей компании, приглашая войти. – Вам будет приятно узнать, что первый год членства в клубе совершенно бесплатный.

Первые новобранцы Бобби Кроуфорда принимали присягу.

22 Конец амнезии

Костасоль ожил. Его население, неподвижно лежавшее возле тысячи бассейнов, словно кости выбеленного солнцем скелета, приподнялось на одном локте, чтобы вдохнуть живительный воздух. Ожидая Кроуфорда, который собирался отправиться по городу с утренней инспекцией, я сидел в «ситроене» и прислушивался к хору молотков, сколачивавших авансцену в открытом театре неподалеку от порта. Бригада плотников-энтузиастов под руководством Гарольда Лежюна, бывшего судового эксперта Морского регистра Ллойда, собирала сносную копию настоящего театра на конце волнореза.

Сам Лежюн сидел верхом на бревне в лихо сдвинутой набекрень бейсбольной кепке. Зажав в зубах гвозди, он ждал, пока подадут наверх последнюю секцию наклонной части фронтона. Яростная дробь молотков разносила весть о том, что эта бригада бывших бухгалтеров, юристов и менеджеров среднего звена покрыла здание крышей.

Под ними, заткнув уши от невыносимого грохота, их благоверные разворачивали рулоны шелкового бомбазина, которому предстояло стать задней и боковыми стенами будущего театра. Стайка их энергичных дочерей выгружала складные металлические стулья из кузова пикапа, расставляя их рядами перед сценой.

Труппа «Портовые актеры» подготовилась к дебюту – представлению пьесы «Как важно быть серьезным», которую планировалось чередовать со спектаклем «Кто боится Вирджинии Вульф?» [48]. Дальнейшие планы труппы охватывали пьесы Ортона и Кауарда [49], все до одной в постановке Арнольда Уайнгарда, ветерана Шафтсбери-авеню [50], и с участием нескольких бывших профессиональных актеров, пожелавших усилить состав дилетантов.

Молодые побеги забытой утонченной культуры пробивались сквозь штукатурку и дранку владельцев недвижимости. Когда молотки ненадолго смолкли, из гимнастического зала, где балетный класс, состоявший из жен помоложе, упражнялся в фуэте и арабесках, послышались аккорды «Жизели». Обычно в конце урока они в балетных трико прыгали под рок-музыку, а потом без сил, едва переводя дыхание, падали возле бассейна.

Прошел всего месяц с небольшим с того дня, как Кроуфорд взял меня в первую поездку по Костасоль, но городок просто преобразился. Стоило открыться в торговом пассаже заново отделанным ресторанам и бутикам, как они мгновенно стали преуспевать и приносить прибыль под бдительным взглядом Элизабет Шенд. Точно по волшебству, возник импровизированный фестиваль искусств, пробудив от послеполуденной дремы целые труппы восторженных добровольцев.

Городок решил, что ему необходимо встряхнуться. Бурная активность проявлялась буквально во всем, жители Костасоль устраивали вечеринки, барбекю и танцевальные вечера с чаепитием, посещали церковную службу, чтобы ощутить незнакомое прежде чувство общности. Сообщения о все новых культурных событиях циркулировали по электронной почте, приглашая жителей поддержать будущий муниципальный совет и его подкомитеты.

С теннисных кортов, где Гельмут натаскивал своих ретивых учеников, доносился стук подач, в бассейне, где Вольфганг показывал своим питомцам разнообразные прыжки в воду, не смолкали громкие всплески. Из забытых кладовых под гимнастическим залом служители извлекали водные лыжи, трамплины и велотренажеры. Из-под арочного моста, по которому пролегала прибрежная дорога, выходили в открытое море первые за это утро яхты. Портовые причалы, еще недавно безмолвные, оглашались скрежетом подъемных воротов и скрипом тросов, пока Андерсон и его бригада ремонтников-испанцев спускали на судах старую балластную воду и заново их лакировали.

Между тем в самом центре порта к железному лихтеру был принайтован шлюп, разрушенный пожаром, – полузатопленный остов «Безмятежного». Его обуглившаяся мачта и почерневшие паруса возвышались над гаванью, и, глядя на него, яхтсмены Костасоль брали рифы своих парусов и выходили на поиски самых сильных ветров и самых бурных волн.

Чьи-то руки обхватили мои плечи, а потом сжали виски, прежде чем я успел пошевелиться на водительском сиденье «ситроена». Я уснул в машине, и кто-то незаметно проскользнул на сиденье позади меня.

– Бобби!… – Я оттолкнул руку, разозленный его жестокой шуткой. – Это…

– Удар ниже пояса? – Кроуфорд захихикал, словно ребенок, смакующий свой любимый розыгрыш. – Чарльз, вы крепко заснули, а я нанимал вас в телохранители.

– Я считал себя вашим литературным консультантом. Вы должны были прийти в десять.

– Срочная работа. Столько всего навалилось. Скажите, что вам снилось?

– Какой-то… ураган огня. Полыхали яхты в порту, бог знает почему.

– Странно. Ребенком вы мочились в постель? Ладно, неважно. Как в клубе? По-моему, дел там невпроворот.

– Так и есть. К нам уже записались триста человек, еще полсотни взяли с собой бланки заявлений, пока думают. Уже ведем предварительную запись на корты.

– Хорошо, хорошо…

Кроуфорд, улыбаясь, оглядывал бассейн и множество красивых женщин, намазывавшихся кремом в лучах солнца. Вольфганг продемонстрировал сальто спиной вперед, и трамплин спружинил под его ногами с таким треском, что все невольно вскочили с мест.

– Красивый парень, – сказал Кроуфорд, – любой греческий скульптор отдал бы передний зуб, чтобы запихнуть его в какой-нибудь фриз. Здесь просто здорово, Чарльз. Работу вы проделали просто классно. Возможно, вы не отдаете себе в этом отчета, но ваше истинное предназначение – управлять каким-нибудь ночным клубом в Пуэрто-Банусе.

Он хлопнул меня по спине, пристально разглядывая эту суетню и хлопоты, улыбаясь почти невинной улыбкой, восторгаясь тем, что его сограждане стали ощущать себя общностью, и совершенно не задумываясь в это мгновение, какими средствами он этого достиг. Несмотря ни на что, я был рад его видеть. Как всегда, меня взбадривало его миссионерское рвение и беззаветная преданность жителям Костасоль. И все-таки я, в отличие от него, нисколько не был уверен в том, что волна преступности, начало которой положил он, принесла с собой все эти перемены. Театр, и спортивные клубы, и подобные начинания в Эстрелья-де-Мар процветали благодаря какому-то небольшому, но существенному сдвигу в сознании людей, ответной реакции всего-навсего на обычную скуку. Кроуфорд ухватился за это случайное совпадение, чтобы дать выход свойственной ему скрытой склонности к насилию, почти по-детски поверив, что способен оживить мир преступлениями, пробудить его от летаргии, напомнить ему о бдительности – и что мир отплатит ему тем же. Если прежде он был готов принять поражение от теннисной машины, то теперь точно так же ждал, что Костасоль сплотится и соберет все силы в борьбе с таинственным внутренним врагом.

И все же его привязанность к местным жителям была искренней. Когда мы выехали из спортклуба и проезжали мимо «Портовых актеров», он потянулся через водительское сиденье и посигналил клаксоном «ситроена», потом, сорвав с головы бейсбольную кепку, помахал Лежюну и его плотникам, сидевшим на крыше, а затем свистнул их женам, сметывавшим на живую нитку бомбазин.