Мишель Зевако - Заговорщица

• Название: Заговорщица
• Автор: Мишель Зевако
• Жанр: Исторические приключения

Очаровательная и опасная принцесса Фауста из рода Борджиа, страстно желая стать папессой и властвовать над всем католическим миром, идет на множество ухищрений и уловок, мастерски плетя густую сеть интриг. Однако шевалье де Пардальян проникает в ее замыслы и разрушает их. Оскорбленная и охваченная любовью красавица завлекает шевалье в свой дворец, дарит ему несколько минут страсти и… поджигает здание, надеясь погубить обидчика.

---

Шевалье задумался.

— Ну что ж! — произнес он наконец. — Вы избрали свой путь и пройдете по нему до конца… Ничто вас не остановит…

— Ничто! — эхом откликнулся монах.

— Но раз уж вы решились убить короля Франции… а вы ведь своего решения не измените?

— Короля уже не было бы в живых, если бы вы не сказали: «Мне Валуа пока нужен живым»… Я терпелив… я подожду…

— Поймите, — сказал шевалье, — мне король совершенно безразличен… Но я не хочу, чтобы смертью Генриха III воспользовался Гиз. Я уже вам все объяснил ночью.

— Понимаю… Если король умрет, герцог взойдет на французский престол… Пардальян, но, может, скоро наступит время, когда путь на трон будет Гизам заказан? И после смерти Генриха царствовать будет кто-то третий?..

— Ну, тогда мне все равно, как и когда умрет Валуа.

— Так вот, примите мою клятву, — медленно и торжественно произнес монах. — Пардальян, матерью моей клянусь, что не выну кинжала из ножен, пока ваша рука будет простерта над головой Валуа. Прощайте! Если вам когда-нибудь вспомнится монах из гостиницы «Крик петуха», то помолитесь за его душу!

С этими словами Жак Клеман вышел из трактира, вскочил в седло и поскакал во весь опор в сторону Парижа. Пардальян проводил его взглядом. Наконец облако пыли, поднятое копытами коня, рассеялось, и шевалье прошептал:

— Стало быть, теперь сын отомстит за мать… Екатерина Медичи победила Алису де Люс… Посмотрим, кто из сыновей окажется сильней: Генрих Валуа, король Франции, или Жак Клеман, монах-якобинец… Пусть судьба рассудит их…

Шевалье вздохнул, вернулся к столу и посидел вместе с Карлом Ангулемским в жалком трактире еще с час.

Сен-Малин, Шалабр и Монсери как ни в чем не бывало вернулись во дворец Шеверни. У них в особняке были собственные комнаты. Они как раз собирались туда проследовать, когда в коридоре внезапно возник астролог Руджьери.

— Добрый вечер, господа! — обратился к ним астролог.

— Добрый вечер, господин де Руджьери! — со всей почтительностью раскланялись с ним трое приятелей.

— Так как там наше дельце, господа? Король может спать спокойно?

— Пусть ничто не тревожит сон Его Величества! — ответил Шалабр.

— Господь принял душу монаха! — добавил Сен-Малин.

Руджьери улыбнулся:

— А тело? Что вы сделали с телом?

— С телом?.. Право, если вам взбрело в голову его оживить (а говорят, вы еще и не то можете), так поищите в водах Эвра…

— Прекрасно… вижу, у короля верные и преданные слуги… Спокойной ночи, господа, спокойной ночи!

Трое друзей разошлись по комнатам и, ложась спать, не забыли надежно запереть двери. А королеве-матери уже сообщили: Жак Клеман мертв!

На следующее утро, когда король готовился выехать в Блуа, его посетила Екатерина Медичи и обрадовала:

— Благословите небеса, сын мой! Страшная опасность, что висела над вами, устранена. Монах…

— Тот самый Жак Клеман?

— Да… Он мертв… вы от него избавлены.

Король приказал выдать Шалабру, Монсери и Сен-Малину по шестьдесят дублонов. И под звуки фанфар блистательный кортеж Генриха III покинул Шартр и двинулся в сторону Блуа. Путешествие прошло благополучно, и на третий день вечером король и его двор прибыли в Блуа. Скоро мы там с ними встретимся, дорогой читатель…

Глава VI РАЙСКОЕ ЖИТЬЕ

Мы расстались с Кроассом и Пикуиком в тот момент, когда они кончили обедать: обед их, как мы помним, состоял из горсти желудей. Приятелям пришлось уподобиться кабанам. Впрочем, на то была уважительная причина — оба умирали с голоду.

Итак, после еды, то есть после того как они подобрали все желуди под дубом, в тени которого расположились, Кроасса посетила великолепная мысль.

Пикуик заявил, что всю оставшуюся жизнь он согласен питаться желудями: очень приличная пища, раз уж ею живут кабаны, почему бы и человеку не попробовать… Но Кроасс желуди глубоко презирал; он вообще, как и многие недалекие люди, был очень высокого мнения о собственной особе. Поломавшись, он снизошел до того, что объяснил своему спутнику задуманный им план действий. Они как раз поднимались вверх по Монмартрскому холму, когда Кроасс заявил:

— Там наверху есть бенедиктинский монастырь, а в нем живет некая дама, которая влюблена в меня по уши… раз она меня любит, она и прокормит… из любви еще не то сделаешь!..

Пикуик не очень-то поверил словам приятеля и вполне серьезно аргументировал свою точку зрения:

— Не может такого быть, чтобы эта Филомена в тебя по уши влюбилась!

— Это почему же? — недоуменно спросил Кроасс.

— А потому, что уж больно ты страшный!

На что Кроасс ответил:

— А может, святая женщина меня за это и полюбила!

К согласию Кроасс и Пикуик не пришли, но на монастырскую территорию все-таки забрались, воспользовавшись проломом в стене. Стоял прекрасный солнечный день. Кроасс, козырьком приложив ладонь к глазам, внимательно разглядывал монастырские огороды. Там работали две-три монахини, но среди них не было той, к которой так рвалось его сердце… и желудок. Филомена не появлялась.

Прошло два часа. Погрустневшие приятели уселись на камнях под стеной. Но надежда не покидала Кроасса. Вдруг он хлопнул себя ладонью по лбу и показал рукой на забор.

— Пойдем там поглядим. Наверняка ее застанем.

Наши читатели, наверное, помнят, что за забором находился небольшой дом, и когда-то Бельгодер здорово отлупил в этом доме храбреца Кроасса. Может, Бельгодер до сих пор там?

— Нет, не может быть! — решил Кроасс. — Ведь цыган торчал в монастыре из-за Виолетты. Девчонки здесь, конечно, уже нет. Шевалье де Пардальян давно освободил ее…

Кроасс убеждал себя, что все в порядке, но к забору подбирался с опаской, готовый при малейшей опасности пуститься со всех ног наутек.

До изгороди он, однако, дошел, раздвинул доски, осторожно заглянул во двор. Похоже, в доме было пусто…

— Что там? — волновался за его спиной Пикуик. — Где же твоя прекрасная Филомена? Выдумал ты ее, наверное…

— Да нет же! Здесь она живет, в этом монастыре, честное слово! И влюблена в меня, ручаюсь! Только куда же она подевалась?

Внезапно Кроасс вздрогнул и испуганно отскочил от забора.

— Ну что там? Она наконец появилась? — рассердился Пикуик.

— Смотри сам! — мрачно ответил Кроасс, подтолкнув приятеля к щели в заборе.

Пикуик всмотрелся.

— Чего ты испугался? — недоуменно спросил он Кроасса. — Ну вышли из дома какие-то две девицы, а больше я никого и не вижу.

— Ты что, их не узнал? Ну хоть одну-то ты узнать должен!

— Погоди-погоди… они стоят спиной ко мне… гуляют, что ли… и все оглядываются по сторонам, похоже, испугались чего-то… по-моему, им не терпится отсюда удрать. Бедняжки, их, наверное, силой заточили в монастырь…

Мы должны заметить, уважаемый читатель, что в голосе Пикуика зазвучало искреннее сочувствие к судьбам девушек. Но тут они обернулись, и Пикуик в ужасе отступил от забора.

— Узнал? — спросил Кроасс.

— Виолетта!

— Пошли отсюда!

— Почему это сразу — «пошли»?

— Раз здесь малышка Виолетта, стало быть, и Бельгодер недалеко. Лучше уж желудями питаться, чем ударами цыганской дубинки!

— А вторая-то кто? — поинтересовался Пикуик.

— Да черт с ней!.. Бежим отсюда!

И Кроасс и впрямь собрался было бежать, но внезапно за его спиной раздался возмущенный голос:

— Что это вы тут делаете?

«Я погиб!» — пронеслось в мозгу у Кроасса, и он втянул голову в плечи, ожидая неминуемого удара дубинкой.

Но удара не последовало, да и голос за спиной мало напоминал бас Бельгодера. Кроасс робко повернулся и не смог сдержать радостного крика:

— Филомена!

— Вот это да! — обрадовался Пикуик и во все глаза уставился на ту, что как кошка была влюблена в Кроасса.

Филомена, узнав гостя, стыдливо, как и подобает скромной девице, потупилась. Однако она была не одна. Ее сопровождала пожилая монахиня, похоже, из крестьянок, недоверчивая и сварливая. Это она накинулась на непрошеных гостей. Звали монахиню сестра Марьянж.

— Мы пришли навестить Бельгодера… нашего старого друга… как он, вы не знаете? — сказал Кроасс.

— Что это еще за Бельгодер такой? — недовольно проворчала Марьянж.

— Да цыган один… помните, он тут жил?..

— Убрался, слава Богу! Только еще язычника не хватало в святом месте!

— Убрался! — обрадовался Кроасс. — Как я рад… как я рад видеть вас, дорогая Филомена!

И прежде чем монахиня успела возразить, Кроасс обнял ее, приподнял, расцеловал в обе щеки, а потом поставил на место. Его поцелуи просто ошеломили Филомену! Еще бы: первые поцелуи в ее жизни… а ведь бедняжке Филомене уже перевалило за сорок!..

— Кроасс не врал! — прошептал потрясенный Пикуик. — Она в него действительно влюблена!

Зато сестра Марьянж так и кипела от возмущения.

— Вон отсюда, безбожники вы этакие! Вон из святой обители…

— Сестра Марьянж, — нежно возразила Филомена. — Господин Кроасс вовсе не безбожник… и потом, у него чудесный голос…