Мишель Зевако - Сын шевалье

• Название: Сын шевалье
• Автор: Мишель Зевако
• Жанр: Исторические приключения

Шевалье де Пардальян, которому уже за пятьдесят, появляется в Париже, чтобы отыскать своего сына, много лет назад похищенного неизвестным у служанки принцессы Фаусты.

Юношу зовут Жан, и он оказывается известным дуэлянтом и задирой — дерзким, но благородным.

Пардальян наконец находит сына и посвящает его в тайну огромного клада, спрятанного когда-то принцессой Фаустой в старинном монастыре на Монмартре.

---

— Мы сами голову над этим ломаем, — отвечал лейтенант, — и ничего не можем понять. Эшафот давно заброшен, туда уже много лет не заходили. Никто не помнит, чтобы туда заносили порох. Остается предположить: мятежники принесли его с собой.

Пардальян узнал все, что хотел. Он поблагодарил лейтенанта и с безразличным видом удалился.

Как только Жеан Храбрый предупредил капитана, что из-под эшафота не выйдет живым никто из вошедших туда, он встал на лестницу, ведущую в подземелье, и принялся ждать — совершенно хладнокровно.

Подалась и затрещала под ударами осаждавших дверь. Тогда Жеан поджег пороховую дорожку и соскочил на ступеньку, управлявшую крышкой люка. Крышка тотчас закрылась.

В два прыжка юноша проскочил коридор. Прежде чем прогремел взрыв, он уже был в гроте вместе с товарищами. Те беспокоились за него куда больше, чем он сам…

Все четверо кинулись ничком на известковый пол пещеры и несколько секунд молча ожидали, немного побледнев — при всей своей отваге… По правде говоря, эти несколько секунд показались им довольно долгими! Но вот земля слегка вздрогнула. Все! Друзья встали, и три бретера кровожадно расхохотались.

— Здорово! — вскричал Эскаргас. — Представляю, как они там подпрыгнули!

— Как блохи! — подхватил Каркань. — Вверх и вниз — ух!

— Блошки, ушки, ручки да ножки, вот и вышла одна окрошка! — Гренгай на радостях заговорил в рифму.

— Перестаньте! — строго приказал Жеан.

И грустно, вполголоса сказал сам себе:

— Ведь я их предупреждал, бедняг! Что ж делать? Ведь я защищал свою жизнь! Защищать себя — дело законное и справедливое. Она сама мне так сказала.

Трое друзей услышали его и поразились — таких рассуждений они понять не могли. Этот чертов Жеан всегда ставил их в тупик: никогда не угадаешь, что у него на уме!

Командир увидел смущенные лица товарищей и пожалел, что огорчил их понапрасну. Он встрепенулся и повеселел:

— Говорите теперь — как это вы так кстати здесь очутились? Вы что, живете тут? Но в каком же вы виде, друзья мои!

Голос его был суров, но три приятеля видели ясно: это всего лишь для проформы. Жеан был рад, даже взволнован… И к ним тоже, как по волшебству, вернулась веселость. С грубоватыми прибаутками они принялись рассказывать свою печальную историю вплоть до момента, когда Провидение послало им это блаженное убежище,

Рассказали они все, даже историю обеда у Колин Коль — и поэтому поводу Карканю досталось немало шуточек. Жеан внимательно слушал их, от всего сердца вместе с ними смеялся — и притом думал: «Надо же! А ведь это из-за меня они перенесли такие лишения — прежде они бы до такой жизни не дошли. Мог ли я рассчитывать на такую преданность и привязанность?»

После взрыва прошло больше двух часов — они и не заметили, как пробежало время. Приятелям было что рассказать; Жеан, расчувствовавшись, слушал их с неизменным терпением и говорил с неизменным радушием… Три бретера чувствовали себя на седьмом небе и болтали без умолку.

Но вот на что обратил внимание Жеан: они не сказали ни слова о том, что больше половины своего маленького состояния отдали Перетте. А ведь именно благодаря этому дару Перетте удалось завести свое дело и устроиться у подножия Монмартра. Итак, Жеан был отчасти обязан друзьям и своим спасением, и освобождением своей невесты! Он так и таял, думая об этом…

А три бретера все продолжали болтать. Их вовсе не заботило, когда они выйдут из подземелья, как… Жеан с ними? Вот они и выйдут, когда он скажет!

И юный командир не забывал об этом — он размышлял.

Обследовав запасы съестного, Жеан радостно объявил:

— Хватит с лихвой! Уйдем отсюда завтра ночью. Сегодня на площади, боюсь, оставили стражу.

Больше он ничего не сказал, а у него ничего не спросили. Сказано «завтра» — значит, завтра.

Три приятеля быстренько приготовили постели (проще говоря, принесли три охапки соломы) и дрова для ужина. Жеан тем временем обошел все, что мог обойти, заглянул во все углы, обследовал каждый вершок помещения. Несколько раз он поднимался по лестнице, прикладывал ухо к крышке люка и прислушивался.

— Ничего не слышно, — бормотал он. — Ну, да оно и понятно! Над нами все еще горит пожар; они не смеют подойти близко… Но вот что: потухнет ли огонь до завтра? Думаю, да. Что ж, подождем; спешить мне некуда. Пока я здесь, мне, по крайней мере, не грозит искушение бродить вокруг дома Перетты..

Но почему Жеан не беспокоился о Бертиль? Да потому, что безгранично доверял Пардальяну. Раз шевалье взял девушку под свою опеку, с ней ничего не случится. Сомнений тут быть не может.

Очередной раз оглядев подземелье, Жеан заметил какой-то блестящий предмет.

«Что это?» — подумал он.

Это оказался футляр, который Колин Коль взяла в шкатулке Бертиль. Каркань, как известно, стащил его у почтенной матроны, а после забыл о нем.

Жеан открыл футляр и достал бумагу. Ни Каркань, ни Колин Коль не могли ее прочесть: она была написана по-итальянски. Но сын Пардальяна, как мы знаем, понимал это язык. И вот он принялся читать.

Это был четвертый экземпляр документа, который Парфе Гулаp выцыганил у Колин Коль.

Жеан прочел документ от начала до конца. Приступ гнева обуял его. Он смял бумагу в комок и отбросил прочь, а футляр отшвырнул на лестницу.

— Что, меня так и будет повсюду преследовать этот проклятый клад? — шептал юноша. — Словно какая-то адская сила хочет, чтобы я непременно его похитил! Будь я проклят! Уж лучше… Стой, стой! А это еще что?

Жеан, видите ли, был совершенно уверен, что в футляре находилась только одна бумага. Он ее вынул, прочел, смял и выкинул. Вон она так до сих пор и лежит возле лестницы! Но пустой футляр при ударе о камень раскололся, и из него выпала еще одна бумажка!

От удивления и любопытства гнев Жеана унялся. Первым делом он кинулся к бумаге — но тут же остановился и задумался. Затем, однако, пожал плечами и пробурчал:

— А почему не посмотреть? Что тут дурного? Как будто, право, я боюсь этого искушения! Что, меня так прельщают десять миллионов? Черта с два! Как ради десяти су не стану вором, так и ради десяти миллионов!

Он решительно ступил на ступеньку и подобрал футляр. Тут он заметил: бумажек было две, а не одна. Прежде всего Жеан осмотрел сам футляр и улыбнулся:

— Да тут двойное дно! Раскрылось от удара…

Он развернул одну бумагу — это был пятый экземпляр документа, но на сей раз — по-французски. Развернул вторую…

На ней не было написано ничего — ни единого слова, но зато она была причудливо вырезана. Жеан с любопытством крутил бумагу в руках и твердил в изумлении:

— Что за черт? Ничего не понимаю!

Наконец это бесцельное занятие ему надоело, и он решил выбросить эти бумажки так же, как и первую. Жеан машинально поднес одну к другой — и увидел: они одного формата. Тогда он так же машинально наложил бумажки друг на друга — и радостно воскликнул:

— Вот оно, дьявол меня раздери! Как же я раньше не догадался?

Вы уже, конечно, поняли: вторая бумага помогала расшифровать первую. Если сложить их вместе, то слова документа читались не подряд и меняли смысл.

Чтобы дальнейшее было вам ясно, нам придется дословно привести текст документа, который отец Жозеф перевел когда-то с латыни, Саэтта с итальянского, Пардальян с испанского, Жеан — только что — вновь с итальянского; теперь он держал в руках текст, написанный по-французски:

«CAPELLO DE SANTO MARTYRIO

(под Монмартским эшафотом, к востоку)

Копать под изгородью со стороны Парижа. Откроется арка, под которой есть лестница из тридцати семи ступенек. Лестница ведет в подвал. Там стоит алтарь. На алтаре процарапано двенадцать черточек, изображающих двенадцать ступеней. Копать под двенадцатой ступенью — той, что с греческим крестом. Обнаружится большая железная кнопка. Сильно нажать на кнопку. Откроется отверстие, под ним ров. Копать в этом рву, пока не наткнетесь на плиту. Под плитой гроб, в гробу клад» [36].

Жеан наложил на этот текст трафарет и вот что он прочел: «Под Монмартрским эшафотом есть лестница из двенадцать ступеней. Копать под двенадцатой ступенью, пока не наткнетесь на плиту. Под плитой гроб, в гробу клад».

Юноша прочел эту бумагу и долго безмолвно глядел на нижнюю ступень лестницы.

«Итак, — думал он, — под этой ступенью лежат миллионы? Не посмотреть ли? Ба! Мне-то какое дело?»

Он тихонько засмеялся:

— А эти — король, королева, Кончини, Бог знает кто еще — стараются, из сил выбиваются, роют под часовней! То-то разозлятся, когда узнают: потеряли они столько времени и денег, а сокровище лежало совсем в другом месте! Чума возьми! Вот бы на них тогда посмотреть!

Он механически сложил обе бумаги вместе, затем подобрал ту, что выбросил несколько минут назад, и засунул ее в камзол. При этом он бормотал:

— Как сюда попал этот футляр? Давно ли он здесь? Чей он? Потеряли его или положили нарочно? А! Нечего об этом и думать.