Мишель Зевако - Сын шевалье

• Название: Сын шевалье
• Автор: Мишель Зевако
• Жанр: Исторические приключения

Шевалье де Пардальян, которому уже за пятьдесят, появляется в Париже, чтобы отыскать своего сына, много лет назад похищенного неизвестным у служанки принцессы Фаусты.

Юношу зовут Жан, и он оказывается известным дуэлянтом и задирой — дерзким, но благородным.

Пардальян наконец находит сына и посвящает его в тайну огромного клада, спрятанного когда-то принцессой Фаустой в старинном монастыре на Монмартре.

---

Он кинулся на кушетку и закрыл глаза. Усталость и молодость взяли свое: спустя несколько мгновений он уже крепко спал.

Глава 32 ВОСПОМИНАНИЯ ВОЗВРАЩАЮТСЯ, И ПАРДАЛЬЯН РЕШАЕТ РАЗВЕЯТЬСЯ

После того как Жеан ушел, Пардальян поднялся к себе в комнату и запер дверь на два поворота ключа. Затем он взял порученную ему шкатулку и поставил на стол. Долгое время он размышлял, глядя на ларчик, но не притрагиваясь к нему.

Наконец он вздохнул и зашагал по комнате, по-прежнему погруженный в свои мысли. Всякий раз, когда он проходил мимо стола, он косился на шкатулку. Внезапно Пардальян решился. Он пододвинул кресло к столу, сел и, пожав плечами, проворчал:

— К черту угрызения совести!.. Эти бумаги принадлежат мне… по крайней мере они мне предназначены. Если бы мадемуазель де Сожи знала, что я Пардальян, она бы сама мне их передала. Это бесспорно. Итак, я не делаю ничего дурного. Я просто пользуюсь своим правом.

И он мгновенно вытряхнул содержимое шкатулки на стол. Он брал бумаги одну за другой и бегло их просматривал, ища свое имя. Удовлетворенно кивнув, он отложил два листа в сторону… Остальные шевалье убрал обратно в шкатулку, запер ее и спрятал в сундук, ключ от которого опустил в свой карман.

Сделав это, он снова сел за стол и взял отложенные им прежде два листочка. Первым из них было письмо графа Вобрена, главные отрывки из которого мы цитировали, когда нескромная Колин Коль читала его.

Пардальян читал и перечитывал это письмо, долго его изучая, а затем положил его на край стола и задумался:

— Что это за Луиджи Капелло, граф де Вобрен, который служил госпоже Фаусте и говорил, что он мой друг?.. Черт, если б я мог вспомнить!

Но вдруг лицо его просветлело, и он воскликнул:

— А, черт возьми, так это же тот Луиджи Капелло, тосканский граф, что был отправлен Фаустой к генералу Александру Фарнезе с приказом начать захват Франции во главе своей армии. Это его я задержал и ранил тогда на дороге. О дьявол, как же давно это было!

Порывшись в памяти, шевалье с удовлетворением улыбнулся.

— Вот какие воспоминания возвращаются! — прошептал он. — После того как я ранил и отобрал письмо Фаусты, которое и разорвал у него на глазах, я позаботился о нем, и он был мне очень признателен. Так признателен, что, едва поправившись, пришел меня благодарить, уверяя, что он мой должник и что я могу располагать им как истинным другом.

Шевалье неопределенно улыбнулся и добавил:

— Мой должник! Гм! Это даже странно. Ведь если бы я его не ранил, я бы не имел возможности потом о нем заботиться. Мой друг! Пожалуй: это письмо подтверждает, что он и впрямь им стал. Это был храбрец, настоящий дворянин и к тому же добряк.

Довольный, что эта загадка разрешилась, шевалье перешел к следующей.

— Саэтта!.. Кто такой этот Саэтта?.. Помню, когда я преследовал (как же давно это было!) Моревера, убежавшего в Италию, мне встретился некий учитель фехтования из Флоренции, который изобрел один удар и скромно назвал его «саэтта» — молния! Подумаешь!.. Школьный удар, который я разгадал с первого раза. Однако будем справедливы: этот учитель был неплохим фехтовальщиком.

Тот Саэтта, о котором идет речь в письме, не мой ли флорентийский учитель фехтования? Почему бы и нет? В письме говорится: браво, наемный убийца, человек, способный на все. В некоторых обстоятельствах фехтмейстер вполне может стать человеком, способным на все.

Мгновение он размышлял, откинувшись на спинку кресла и уставившись в потолок. Потом продолжил:

— В этом нет ничего невозможного, и Саэтта мог бы сообщить мне необходимые сведения. В любом случае письмо Вобрена дало мне то, что я давно искал: след, конец нити. Черт побери! Я обязательно размотаю эту нить и приду к чему-нибудь… или я больше не шевалье де Пардальян. Мне надо найти этого Саэтту… если, конечно, он не умер, что тоже возможно. Если же он жив, я отыщу его, и тогда он мне скажет, что сталось с моим сыном…

Он машинально повторил, находясь в глубокой задумчивости:

— Мой сын!.. Удивительно, но эти слова никогда не производили на меня такого впечатления, как сейчас. Почему?

Он еще поразмыслил и проворчал:

— Этот молодой человек, который меня так занимает… За свою жизни я не раз проникался внезапной симпатией к едва знакомым людям. Почему же то, что прежде казалось мне совершенно естественным по отношению к другим, теперь так меня озадачивает?

И Пардальян, нахмурившись, произнес:

— Удивительно, до чего этот юноша похож на меня в мои двадцать лет! Когда я слышу его голос и вижу его поступки, мне кажется, что это я, только молодой. Господи! А вдруг Жеан — это мой…

Он резко отодвинул кресло и опять взволнованно зашагал по комнате.

— Нет, этого не может быть, — сказал он себе наконец. — У него есть отец… Значит, я ошибаюсь. Это ясно… И однако же!..

Он вернулся к столу и положил руку на второй листок, бормоча:

— Двадцать лет я нимало не беспокоился об этом ребенке. Я говорил себе: «Сын Фаусты! Если он хоть немного похож на мать, он не может иметь ничего общего с отцом. Лучше нам с ним никогда не встречаться. « И вот сейчас я познакомился с Жеаном… И зовут его почти так же, как меня…

Он подумал еще мгновение и вдруг резко встряхнул головой:

— Семнадцать лет я преследовал проклятого Моревера, чтобы убить его, а настигнув, помиловал. И не моя вина, что он умер от страха. Двадцать лет я не интересовался — или почти не интересовался — своим сыном. Но кто может поручиться, что я вот-вот не отыщу его и не полюблю такой же нежной любовью, какой любил меня мой отец? Все возможно в этом мире, и все в свое время приходит к тому, кто умеет ждать. Так подождем же.

Он снова уселся в кресло и сказал себе:

— Взглянем-ка на эту бумагу.

Это оказался один из тех листков, что так живо заинтересовали госпожу Колин Коль; правда, ей не удалось прочитать их из-за того, что они были написаны на иностранном языке — скорее всего на латыни.

Листок, который матрона отдала Парфе Гулару, и в самом деле был написан на латыни. Но тот, что в данный момент находился в руках у Пардальяна, был на испанском языке. Пардальян, который неоднократно бывал в Италии и Испании, говорил по-испански и по-итальянски так же свободно, как и по-французски.

Он стал внимательно читать и вскоре прошептал:

— Однако как странно… Бумага, которая есть у Кончини и которую он мне дал проглядеть, хотя и не совсем добровольно, является буквальным переводом этой. Но — тысяча чертей! — я же отлично знаю, что все эти указания насчет клада — ложь! Нет там никаких миллионов! И значит?.. Значит, этот документ надо читать по-особому. Есть, очевидно, некий ключ… Надо найти его.

И он принялся искать, кропотливо изучая пергамент, вертя его и так и эдак, внимательно рассматривая, поднося к свету, чтобы проявить скрытые знаки, грея на лампе и даже опуская в воду в надежде, что появятся записи, сделанные специальными чернилами. Но все это оказалось бесполезно.

Утомившись, шевалье отпер сундук и стал прятать туда оба документа, приговаривая:

— Вот передохну немного и опять возьмусь искать. Я упрямый, я не отступлюсь!

Затем он принялся прохаживаться по комнате, насвистывая любимый старинный мотивчик. Он был озабочен и так объяснил себе эту озабоченность:

— Зачем я в это вмешиваюсь?.. Неужто до конца своих дней я так и останусь в душе любопытным юнцом, повсюду сующим нос? Или у меня нет других забот?.. Да какое мне в сущности дело до этого Жеана, которого я знаю всего несколько дней, и до этой девушки, которую я знаю ничуть не дольше? А теперь я вдобавок ко всему собираюсь встать между Беарнцем и Кончини. Разве касаются меня все эти истории с покушениями на короля? Неужто Генрих не в силах защитить себя?

Он яростно топнул ногой и проворчал:

— Но я не могу смотреть, как злодеи убивают короля Франции! Сторонний наблюдатель — это тот же сообщник… Кроме того, я обожаю приключения и ненавижу скуку. Пора немного развеяться, встряхнуться… да и для здоровья полезно, а то я, по-моему, начал заплывать жирком!

И с этими словами Пардальян улегся спать.

Глава 33 ГЕРЦОГ СЮЛЛИ — МИНИСТР И ДРУГ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ГЕНРИХА IV

На следующее утро шевалье отправился прогуляться к Арсеналу, расположенному на улице Сент-Антуан. По дороге он говорил себе:

— Если я не ошибаюсь, я уже довольно давно не имел удовольствия беседовать с господином де Сюлли. Нет, я просто обязан нанести ему визит, если не хочу выглядеть неотесанным невежей. Итак, навестим господина де Сюлли.

В передней, по обыкновению заполненной посетителями, он столкнулся с неким дворянином и учтиво извинился перед ним. Дворянин так же учтиво ему ответил. Банальное происшествие, скажете вы, к чему упоминать о нем? Однако погодите.

Пока лакей ходил докладывать своему господину о шевалье де Пардальяне, последний украдкой изучал человека, которого он нечаянно толкнул.