Мишель Зевако - Сын шевалье

• Название: Сын шевалье
• Автор: Мишель Зевако
• Жанр: Исторические приключения

Шевалье де Пардальян, которому уже за пятьдесят, появляется в Париже, чтобы отыскать своего сына, много лет назад похищенного неизвестным у служанки принцессы Фаусты.

Юношу зовут Жан, и он оказывается известным дуэлянтом и задирой — дерзким, но благородным.

Пардальян наконец находит сына и посвящает его в тайну огромного клада, спрятанного когда-то принцессой Фаустой в старинном монастыре на Монмартре.

---

Он рассчитывал найти там Жеана, но юноши в гостинице не было. Тогда шевалье двинулся на улицу Арбр-Сек. Дверь мансарды была открыта, но Жеан отсутствовал.

Пардальян окинул взглядом скудную меблировку. Его внимание на мгновение привлекла кухонная утварь, и он легонько усмехнулся. Потом покачал головой, вздохнул, в задумчивости подошел к слуховому окну и взглянул на дом Бертиль.

Надолго забывшись, он меланхолически улыбался. Несомненно он вспоминал прошлое — такое близкое его сердцу… Снова видел он себя двадцатилетним: бывало, и он подолгу просиживал у такого же слухового окна и терпеливо, часами следил за домом напротив… И едва являлся ему на секунду лучезарный образ в ореоле золотых волос, как его охватывала радость, а душа переполнялась счастьем… Когда же заветное окошко упорно не открывалось…

На колокольне Сен-Жермен-л'Оксеруа пробило одиннадцать часов, и этот долгий звон вырвал шевалье из страны грез, вернув к реальности.

— Сюлли начнет действовать не раньше полудня, — подумал он вслух. — У меня впереди чуть больше часа. Это больше, чем нужно.

Пардальян вернулся на свой постоялый двор и велел подать обильный завтрак. Пока накрывали на стол, он прошел к себе в комнату, быстро набросал своим твердым почерком несколько строк, сложил лист, запечатал его и с письмом в руке спустился вниз.

— Госпожа Николь, — небрежно сказал он миловидной хозяйке, которая по обыкновению сама прислуживала ему, — возможно, я не вернусь сегодня ночевать. — Госпожа Николь насупилась. Пардальян, словно не заметив этого, невозмутимо продолжал: — Завтра утром, как можно раньше, вы подниметесь в мою комнату. Если меня там не будет, вы тотчас же пойдете в Арсенал и попросите от моего имени монсеньора Сюлли принять вас… не забудьте, госпожа Николь, от моего имени! Вас проведут к министру, и вы передадите ему вот это письмо. После этого вы можете спокойно возвращаться домой.

Госпожа Николь взяла письмо шевалье.

Она без сомнения привыкла к странностям своего постояльца, ибо не задала ни единого вопроса. Вот только обида на ее лице сменилась тревогой. Пардальян заметил это и, желая успокоить Николь, добавил холодным тоном:

— Если вы все сделаете так, как я сказал, то в течение дня я непременно вернусь сюда, причем в добром здравии… Если же вы потеряете письмо или не передадите его в руки самого министра, то тогда, госпожа Николь, вам лучше хорошенько поглядеть на меня, потому что больше вам такой случай не представится.

Госпожа Николь позеленела и тяжело рухнула на стоявший позади нее стул, который оказался там кстати, так как иначе она растянулась бы на полу. От волнения у нее перехватило дыхание и отнялись ноги.

— Дружочек, — медленно проговорил Пардальян, — сделайте, как я сказал, и все будет хорошо, вот увидите.

Уверенный в ее послушании, он принялся сосредоточенно поглощать завтрак, как человек, который не знает, где и когда будет обедать.

Между тем госпожа Николь ринулась в свою комнату с той прытью, какая появляется только от испуга. Там она тщательно спрятала в комод под белье драгоценное письмо, от которого зависело спасение шевалье, а затем вернулась к столу и прислуживал Пардальяну с трогательной готовностью и деликатной предупредительностью, выдававшими ее сильную тревогу.

Окончив трапезу, Пардальян одарил госпожу Николь улыбкой и взглядом, в котором читалось: не забудьте! И спокойно направился к выходу, провожаемый долгим взором хозяйки: ей очень хотелось проводить его до самого порога, но она не смела.

Около двух часов пополудни того же дня отряд из дюжины солдат, возглавляемых офицером, вышел из Арсенала, где в качестве командующего артиллерией имел свою резиденцию министр Сюлли.

Отряд остановился на улице Арбр-Сек, напротив жилища Жеана. Офицер распорядился, чтобы шестеро солдат с портшезом отошли в тупик, а сам с остальными людьми поднялся наверх.

Дверь мансарды была не заперта, так что солдаты вошли без помех. На узкой кровати крепко спал завернувшийся в плащ человек. Несомненно это и был Жеан Храбрый.

В мгновение ока спящий был схвачен, крепко связан, вынесен на улицу и помещен в портшез. Солдаты окружили его и немедленно вернулись в Арсенал.

Арест был произведен на удивление быстро и удачно.

Пленника бросили в темницу и заперли дверь на два засова.

Для пущей предосторожности арестованного не стали развязывать. Брошенный на некое подобие походной кровати, он не мог даже пальцем пошевелить и принужден был находиться в том положении, в каком его оставили.

Так он пролежал до половины седьмого. Голову его закрывала пола плаща, так что лица не было видно. Дышать в подобном «наморднике» было почти невозможно, но заключенный во все времена считался чем-то вроде вредоносной твари, по отношению к которой никакие действия не могут быть чрезмерно суровыми или жестокими.

Итак, около половины седьмого четверо крепких молодцов вошли в камеру Жеана Храброго. Подняв задержанного на свои могучие плечи, они его куда-то проворно потащили: куда именно, он не знал, поскольку ничего не видел. Его опустили в кресло, так и не развязав, и наконец открыли ему лицо. Проделав все это, четверо стражей встали за спинкой кресла в ожидании новых приказаний.

Как только человек, сидевший за огромным письменным столом, увидел лицо пленника, он растерянно вскочил и воскликнул:

— Шевалье де Пардальян!

Это был министр Сюлли. А перед ним сидел, конечно же, Пардальян: принятый утром в этом же самом кабинете как важный посетитель, он находился теперь здесь на положении арестованного.

Пленник отнюдь не выглядел удивленным. Можно было подумать, что он заранее знал, где окажется. В спокойствии его ощущалась даже какая-то ирония.

Но Сюлли, ошеломленный неожиданной встречей, не был способен делать подобные наблюдения. Впрочем, в следующее мгновение Пардальян с возмущенным видом проговорил:

— Что, сударь, означает эта глупая шутка?.. Ваши люди с ума сошли или, может, взбесились?..

До этих слов Сюлли взирал на шевалье так, будто не мог поверить своим глазам. Голос привел его в чувство, и он строго скомандовал:

— Негодяи, чего вы ждете? Развяжите же господина шевалье… Вы разве не видите, что это ошибка?

Молодцы поспешили разрезать веревки, впившиеся в тело Пардальяна и тут же скрылись, повинуясь повелительному жесту расстроенного министра, который рассыпался в извинениях перед своим гостем.

Пардальян, растирая занемевшие руки, принимал извинения с безразличным видом. Однако, в уголках его глаз прятались насмешливые огоньки.

— Но я не понимаю, — воскликнул в ярости Сюлли, — как могло произойти это непостижимое недоразумение?

— Ах, сударь! — отозвался Пардальян. — Пусть меня поразит чума, если я что-нибудь понимаю.

— Тем не менее я должен знать, как это произошло, — настаивал Сюлли. — Неужели вы думаете, что я оставлю подобное безобразие безнаказанным?

— А почему бы и нет? — снисходительно заметил Пардальян. -Для меня же все закончилось благополучно. Это главное. Наказание, которому вы подвергнете какого-нибудь беднягу, ничего не изменит в случившемся.

— Вы, как всегда, великодушны. Но мне необходимо знать, как исполняются мои распоряжения.

— Раз вы придаете этому значение, я могу рассказать вам то немногое, что мне известно: ожидая возвращения моего друга у него дома, я задремал: возраст, знаете ли… Как раз в этот момент на меня навалились, схватили, связали и унесли, прежде чем я успел прийти в себя. Я даже охнуть не успел… Если вы что-нибудь в этом понимаете, то буду премного вам обязан за объяснения.

— Как зовут вашего друга?

— Жеан Храбрый, — ответил Пардальян с самым простодушным видом.

— Жеан Храбрый! — повторил Сюлли, едва не подскочив от изумления. — А! Теперь я понимаю, что произошло!

— Вы догадливее меня, — заметил Пардальян, и было невозможно понять, шутит ли он или говорит серьезно.

— Так вы сказали, что этот Жеан ваш друг? — продолжал Сюлли с выражением крайнего удивления на лице.

— Я так сказал, потому что это правда, — решительно подтвердил Пардальян.

Сюлли на мгновение умолк, не зная, что говорить, но внезапно решился.

— Я отдал распоряжение арестовать Жеана Храброго, который, как только что выяснилось, принадлежит к числу ваших друзей. Офицер, коему поручено было исполнить это, застал вас там… расположившимся так, будто вы у себя дома… и принял вас за того, кого должен был арестовать.

— Ах, вот оно что, а я-то терялся в догадках! — вскричал Пардальян все тем же простодушным тоном.

И затем добавил:

— Но почему вы решили арестовать его, черт возьми? Какое преступление совершил этот юноша, мой друг?

— Шевалье, — проговорил Сюлли, пристально глядя ему в лицо, — мне указали на этого человека как на опасного бандита, замышляющего заговор против короля.

Пардальян от души расхохотался.