Мишель Зевако - Последняя схватка

• Название: Последняя схватка
• Автор: Мишель Зевако
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995

Роман «Последняя схватка» завершает серию Мишеля Зевако о благородном шевалье де Пардальяне.

Неутомимая принцесса Фауста по-прежнему стремится к власти. На этот раз она пытается соблазнить тщеславными иллюзиями Карла Ангулемского, внебрачного сына короля Карла IX.

Чем закончились бы попытки захвата французского трона, не появись неожиданно шевалье де Пардальян? Кто победит в затянувшейся борьбе между двумя сильными противниками — коварная Фауста или благородный шевалье?

---

— Хорошо, — кивнула Леонора; она и бровью не повела. — Я положу вам триста ливров в месяц плюс все прочее. А еще я приготовлю вам скромный подарок: поступив ко мне на службу, вы найдете у себя в комнате пятьсот ливров на мелкие расходы.

Галигаи точно рассчитала, что Ла Горель не устоит перед искушением немедленно получить обещанные пятьсот ливров. А старуха поспешно заявила:

— Если вам угодно, мадам, я приступлю к исполнению своих обязанностей прямо сегодня.

— Как хотите, — согласилась Леонора с безразличным видом.

— Мадам де Соррьентес сейчас в отъезде, так что я заберу свои вещички и через час буду здесь, — радостно проговорила старая ведьма.

— Ступайте, милая, ступайте, — откликнулась Леонора с тем же притворным безразличием. — Комната будет готова… и свои пятьсот ливров вы увидите на столе.

Ла Горель присела так низко, что едва не оказалась на коленях, и засеменила к выходу.

Как только она исчезла, Стокко выглянул из-за драпировки. Хозяйка тихо велела ему:

— Следуй за ней. И не отступай ни на шаг.

Стокко выпустил из рук портьеру и поспешно вышел из комнаты. Со странной улыбкой на губах он думал:

«Corpo di Cristo, зачем мне идти за ней, если я могу пойти с ней!.. Может, уже завтра у нее будет сто тысяч ливров. Dio birbante. Такая женщина стоит внимания!.. Зря я с ней так грубо обошелся!..»

Спустившись в переднюю, Ла Горель увидела там Стокко. Улыбаясь до ушей, он поспешил ей навстречу и любезно спросил:

— Ну, милочка, похоже, вы их заинтересовали?

— Откуда вы знаете? — удивилась она.

Он хитро ухмыльнулся и, пожав плечами, объяснил:

— Иначе меня бы вызвали, чтобы выпроводить вас. А меня не вызвали. Значит, монсеньор не потерял время впустую.

— Я даже оказала ему большую услугу, — похвасталась Ла Горель.

— Я в этом не сомневался, — воскликнул Стокко.

В его голосе звучала непоколебимая уверенность. Но к ней, увы, примешался и обычный сарказм, ставший второй натурой этого негодяя. Ла Горель решила, что Стокко смеется над ней, и обиженно заявила:

— Мадам берет меня на службу. Вот вещички заберу и через час вернусь.

— Очень, очень за вас рад! — заверил ее Стокко. — Здесь вам будет хорошо, вот увидите!.. А раз уж вы теперь здесь служите, я вас провожу. Разве можно, чтобы такая красотка шла по городу без кавалера? Еще кто привяжется…

Подкрутив усы, он бросил на старую ведьму пламенный взгляд, который казался ему неотразимым, а на самом деле делал его еще безобразнее, и произнес:

— Я провожу вас, милочка! И если кто вздумает приставать к такой кроткой голубке, он будет иметь дело со Стокко!

Изумленная старуха застыла на месте и невольно осмотрелась, пытаясь понять, кому адресованы эти нежности: «Милочка, кроткая голубка». Но в передней были лишь она сама и Стокко. Он закатывал глаза и принимал позы, которые казались ему весьма эффектными. И Ла Горель поняла, что все эти взгляды, вздохи, позы и сладкие слова — все это для нее, только для нее.

Ей, понятно, и в голову не пришло, что Стокко мог подслушать ее разговор с Кончини и Леонорой и что ухаживает он не за ней, а за обещанными Кончини деньгами. Но Ла Горель сразу почуяла, что здесь что-то не так, и насмешливо вскричала:

— Вот те на! Ведь совсем недавно вы грозились намять мне бока, требовали, чтобы я не подходила ближе, чем на четыре шага, боялись, как бы кто не подумал, что вы идете с такой образиной. Да еще обозвали меня перед монсеньором «старой свиньей»!

— Разве я говорил такое?.. — изумился Стокко. — Правда?.. Disgraziato di me[1], я так плохо говорю по-французски!

— Вы сказали это по-итальянски, — мстительно напомнила ему мегера.

— В том-то и дело! — прижал руку к сердцу Стокко. — Видите ли, я хотел перевести ваше имя на итальянский язык. Ведь по-французски ваша фамилия значит «боров», вот у меня и наложилось одно на другое.

Старуха опешила от этого объяснения, предложенного с таким видом, словно Стокко над ней смеялся. А головорез продолжал:

— Честно говоря, следует признать, что я был вне себя и сам не соображал, что говорю. Вы женщина умная, вы меня поймете. Ведь мне пришлось отвлечься от дела, которому я отдаю все свое время. И если мне повезет, то я получу сто пятьдесят тысяч ливров.

Сказав это небрежным тоном, Стокко скосил глаза на свою собеседницу. Как и Леонора, он сразу раскусил старую чертовку и был уверен, что большие деньги заставят ее забыть обо всем на свете. И негодяй не ошибся.

— Сто пятьдесят тысяч ливров! — воскликнула зачарованная Ла Горель.

— Ровно сто пятьдесят тысяч, — подтвердил Стокко.

— Какое богатство! — умилилась старуха. И простодушно добавила: — Теперь мне понятно, почему вы были не в духе. Это так естественно.

— Вот видите, — проникновенно сказал бандит.

— Боже мой! — разволновалась Ла Горель. — Да будь я на вашем месте, я бы точно взбесилась… Если бы кто-нибудь помешал мне получить такие деньги, я бы задушила его вот этими слабыми руками… Но, видит Бог, я женщина тихая, не злая, я и мухи не обижу!..

Она уже загорелась. Она уже строила планы. Стокко улыбался с видом победителя и лихо крутил усы. а старая мегера поглядывала на него и прикидывала:

«Я его просто не рассмотрела толком!.. А он ничего, ладный!.. А если мне… А и вправду!.. Почему бы мне не разделить с ним этот лакомый кусок? Попытка не пытка, и да поможет мне святая Томасса! Хоть самую малость получить, и то славно!»

Сложив губки бантиком, Ла Горель подошла к Стокко и закатила глаза. Он предложил ей руку, и она томно приникла к нему. А он чуть отступил и, нежно пожимая ей пальцы, стал разливаться соловьем:

— Я никогда не смогу называть вас Ла Горель, уж очень это неблагозвучно, У вас есть другое имя?

— Да, Томасса, — потупилась она.

— Прекрасно, — вскричал Стокко. — Вот это имя стоящее! Свежее, нарядное, изящное… как и его обладательница! А меня зовут Амилькар. Это имя воина!

— Какое красивое имя!.. — прошептала старая ведьма. — Оно вам очень подходит!..

И она попробовала покраснеть, как будто нечаянно проговорилась. Он поцеловал ей руку и в порыве страсти признался:

— О cara Tommasina mia, поп posso piu vivere senza di te!.. О дорогая моя Томмазина, я не могу без тебя жить!..

Старая чертовка жалась к нему, как влюбленная кошка, и лепетала: — Amilcare, caro mio!.. Амилькар, дорогой мой!..

— Как же это я раньше вас не рассмотрел, где только были мои глаза? — продолжал Стокко, возбуждаясь все больше. — Corbacco![2] Я только и думал, что об этих деньгах! К черту золото! Теперь я буду занят только вами, милая моя Томасса!

— Ну уж нет! — запротестовала она. — Жизнь — штука серьезная!

И самым обольстительным голосом продолжала:

— Если вы действительно меня любите, если вы доверяете мне, расскажите все как есть… Я могу помочь… говорят, я неплохая советчица… я сумею вас направить… Вдвоем мы быстренько уладим это дельце… А потом вы меня отблагодарите… Дадите самую малость…

— Самую малость! — возопил Стокко. — Нет, поделим все по справедливости… а потом священник соединит нас навеки, и все у нас будет общее!.. Я вижу, я чувствую, что мы рождены друг для друга! О, как славно мы с вами заживем! Томасса, я сгораю от любви! Теперь меня спасет только добрая свадьба, которая сольет наши состояния! Не отказывайте мне, умоляю вас!

Как видите, негодяй времени не терял и говорил с развязностью, которая могла показаться циничной, если бы не была совершенно неосознанной. А Ла Горель, увлеченную той же корыстной мыслью, ничуть не удивили слова Стокко. Женщина сочла их вполне естественными. Не ломаясь, она сразу приняла предложение пылкого поклонника.

— Я тоже чувствую, что мы найдем общий язык, — заявила старая ведьма. — Как не договориться с человеком, который намерен разделить с вами сто пятьдесят тысяч ливров? И я тоже сгораю от любви… Ведь вы хотите подарить мне немного золота… Так что я согласна.

Она ответила ему в том же духе — и ей это казалось вполне нормальным. Как, впрочем, и ему. Он был просто счастлив. И в знак благодарности чуть сильнее сжал ей пальцы.

И они ушли под ручку. Он шутил, а она прижималась к нему. Оба были искренне уверены, что они милы и очаровательны. На самом деле на эту сладкую парочку тошно было смотреть.

XXI ПРЕДАННОСТЬ ЛЕОНОРЫ

Когда Ла Горель выскользнула из комнаты, Леонора встала и подошла к Кончини, не сводя с него влюбленных глаз. Не сказав ни слова, она заключила мужа в объятия и жадно приникла к его губам. Закрыв глаза, женщина наслаждалась этим долгим поцелуем, не замечая, что супруг не разделяет ее чувств. Вдруг она так же решительно отстранилась от него, выдохнула и проговорила:

— Ну вот, я набралась сил… теперь можно отправиться к Марии.

И Леонора вышла из кабинета.

Через несколько минут она была в покоях королевы, и та немедленно выпроводила всех дам, чтобы остаться с ней наедине.

— Леонора, ты говорила, что обдумываешь какой-то план. Он уже созрел? — жадно спросила Мария Медичи.