Денис Луженский - Сны чужие

• Название: Сны чужие
• Автор: Денис Луженский
• Жанр: Фэнтези

Несколько необычный вариант "наших – там". Между ГГ, обычным парнем в нашем мире и принцем в другом мире образуется Связь. Сначала она проявляется только в снах, но потом крепнет, и дело кончается тем, что сознание ГГ переселяется в тело принца в том мире и делит его с принцем. А тут еще тело, оставшееся на Земле, убивают "засланцы" из того мира, чтобы помешать этой Связи. Между тем, в магическом мире назревают и уже происходят мрачные события, переворот, убийства и т.д. За всем этим стоят некие Древние, преследующие свои, далеко не благовидные цели

---

Он шевельнулся и попытался сесть. Волна острой боли прокатилась по всему телу, будто желая доказать, что смерть в его случае - не самый худший выход. Олег стиснул зубы, давясь невольным стоном.

"Изувечили, гады! Избили, искромсали… но не убили. Руки у них коротки меня прикончить!… Были коротки…"

Тело пульсировало болью, но повиновалось. Нехотя, скрипя зубами и "плохо смазанными" суставами, стеная и жалуясь на несчастную свою долю, оно двигалось. Сперва оно село, а потом, цепляясь пальцами за неровности бревенчатой стены, ухитрилось и встать, покачиваясь, как на палубе корабля в ветреную погоду, и норовя при первом же неловком движении рухнуть обратно.

"Плохо же я о тебе забочусь, тело. Не жалею. Позволяю чужим рукам делать с тобой всякие скверные вещи. Мало кормлю. Много напрягаю… Прости меня, дурака, ладно?"

Тело огрызнулось болью. На этот раз более конкретной, сосредоточенной в определенных местах. Болело правое бедро, на ладонь выше колена туго перехваченное чистой белой повязкой. Болело само колено, даже сквозь слой серого меха светившееся зеленью несвежего синяка. Болел левый бок, также скрывающийся под плотным слоем бинтов. Неприятно кололо в спине и ныли натруженные запястья.

Полный набор "удовольствий" в одном, что называется, "флаконе".

"Ладно, - с некоторым удовлетворением решил Олег, - непохоже, что я готовлюсь к переходу в мир иной. Все, вроде, двигается. Со скрипом, конечно, но двигается. Даже нога…"

Он оперся на раненую ногу и зашипел от боли. Предательская слабость хлынула в живот, пытаясь согнуть тело пополам, заставить снова лечь.

- Черта с два! - просипел он вслух, и собственный голос показался ему слабее мышиного писка. Но сдаваться он не собирался, благо поблизости обнаружились и оба его меча в ножнах. Они лежали у изголовья, положенные чьей-то заботливой рукой на стопку одежды…

"Проклятье! Да я же голый совсем… не считая повязок!"

Застонав от досады, Олег неловко присел, прислонился спиной к стене и попытался натянуть штаны. Действие сие оказалось делом непривычно затруднительным.

"Интересно, кто меня раздевал? - промелькнула в голове шальная мысль, в то время как он совершал подвиг упорства, просовывая непослушные ноги в узкие голенища сапог. - Надеюсь, это был Антри, а не, скажем, Вирэль…"

Странно, но только сейчас он всерьез подумал о вожаке Ножей, как о женщине. Даже тот интерес, с которым Олег разглядывал ее лицо, пытаясь понять, красива ли она по меркам жителей Долины, был не более чем праздным любопытством. А вот сейчас, при мысли о том, что Вэр могла видеть его обнаженным, он почувствовал, как кровь приливает к лицу. Человек на его месте, думается, уже был бы красным, как спелый помидор.

Куртку он оставил лежать на полу, удовлетворившись тем, что одевалось "ниже пояса". Поднялся во второй раз, используя опробованный ранее метод - "по стеночке" и помогая себе спрятанным в ножны Шрамом. Этот подъем дался ему легче первого, несмотря на усилившееся головокружение и слабость. Олег заставил себя оторваться от надежной стены и, опираясь на меч, как на костыль, двинулся через комнату к двери.

* * *

Четверо стояли посреди маленького, плохо ухоженного палисадника, обнесенного по периметру живой изгородью из колючего кустарника зарр. Сейчас было время его цветения и на густо переплетенных между собою уродливых черных ветвях вовсю алели пышные хрупкие соцветия. В неподвижном, по-вечернему теплом воздухе плыл тяжелый хмельной аромат.

Четверо стояли в эпицентре этого душистого извержения. Стояли, погруженные в медленно темнеющую глубину маленького озерца запахов. Как деревья в полном безветрии. Как корабли во время штиля. Как… Неподвижно они стояли - вот как. Неподвижно и молча. Четыре неподвижных молчаливых человека со скорбно опущенными головами…

Человека?

Олег поймал себя на том, что хочет мысленно назвать их именно "людьми". Они сейчас и впрямь напоминали ему людей. Мягкий закатный сумрак скрадывал детали очертаний, оставляя глазам лишь сереющие в тени ограды силуэты. Совсем человеческие силуэты, надо признать.

Ни один из четверых не обернулся при его появлении. Никто из них попросту не заметил этого появления. Они смотрели себе под ноги и сейчас для них не существовало ничего и никого, только тот, кто лежал перед ними. Между ними. В окружении образованной их ногами асимметричной причудливой колоннады.

- Прощай, - отчетливо произнес чей-то смутно знакомый голос. - Я не знал тебя достаточно хорошо, а посему скажу лишь, что был ты храбр и могуч. А еще ты спас мне жизнь. И я этого не забуду.

Говоривший умолк. Никто не шевелился. Потом над стоячим озерцом запахов и тишины поднялся другой голос. Еще один, смутно знакомый…

- Прощай. Я знал тебя давно. Два года… нет, больше… Ты был славным товарищем. С тобой легко было делить последний кусок и биться, стоя спиной к спине. Твоя рука была смертью для врагов и надежной опорой для друзей… Я тебя не забуду.

Силуэты слегка шевельнулись. Синхронно так шевельнулись. Слаженно… Нет. Показалось. Просто любопытный ветер заглянул во двор, провел легкой незримой ладонью по верхушке живой изгороди и тени в палисаднике зябко вздрогнули, породив несуществующее движение…

- Прощай, - сказал кто-то еще, то ли знакомый, то ли нет. Этот новый голос произнес свое "прощай" тихо, словно нехотя. Потом подумал немного и добавил с печальной торжественностью:

- Была на тебе большая вина… Да пускай простится она ныне. А и ты зла на нас не держи. Прости, коли было что…

Тени снова дернулись, возмущенные не то любопытством ветра, не то словами говорившего. Дернулись и замерли в неподвижности оцепенения. Тишина снова стала полной и силуэты в палисаднике на мгновение показались статуями из потемневшей от времени бронзы. Они словно обособились от своих голосов, потеряли с ними какую-либо связь, стали чем-то отдельным, самостоятельным…

- Прощай, Карз, - всплыл из глубины озерца голос Вирэль. Ее голос нельзя было спутать с чьим бы то ни было. Он ждал его и узнал сразу.

- Прощай… - Голос Вэр предательски дрогнул, сорвался, и Олег больше угадал, нежели услышал:

- И прости…

Все. Четыре силуэта - четыре "прощай". Каждый из стоящих в палисаднике бросил лежащему меж ними по горсти слов, как привыкли бросать в могилу по горсти земли там, в бесконечном "где-то", на родине Олега. Он понял, что церемония подходит к концу. Больше слов не будет. Четверо еще немного постоят, а потом дружно возьмутся за края лохматой шкуры, на которой лежит тело. И вынесут его на опушку леса, чтобы возложить на высокий погребальный костер - последнее ложе Карзафа. Почему-то он был уверен, что это будет отдельное ложе. Синий Нож не станет делить его ни с одним из тех, кого уже ожидают близ деревни похожие скорбные постели. И это, пожалуй, будет правильно… Во всех смыслах.

Он шагнул вперед. Покачнулся, едва не свалившись с низкого порожка. С трудом удержался на ногах, тяжело навалившись на ножны-"костыль". Облегченно перевел дух. И прошептал, еле слышно, с трудом ворочая распухшим чужим языком:

- Прощай…

Потом ему стало плохо. Слабость навалилась на плечи чудовищным, непосильным грузом. Раненая нога наконец-то отказалась держать бренное тело и подломилась в распухшем колене. Глаза заволокло зыбкой пеленой приближающегося беспамятства.

Упасть ему не дали. Кто-то подхватил его под правую руку, кажется, верный Антри. Кто-то другой, похожий на Вэр, поддержал слева. Последнее, что он успел увидеть, было удивление и испуг, излучаемые четырьмя парами окруживших его глаз…

* * *

…Небо над головой похоже на потрескавшийся от удара эмалированный поднос. В центре его, единственным глазом исполинского циклопа, - Солнце… Мутным, незрячим глазом, подернувшимся черной рябью…

Бм-м-м-м!…

Циклоп вздыхает. Тяжко вздыхает. Страшно…

Земля судорожно вздрагивает под ногами. Болезненная вибрация стаей взбесившихся мурашек пробегает по телу, отдается в ушах тягучим мучительным звоном…

Гул приближается, нарастает, гоня перед собой волну удушливого животного страха. Хочется бежать. Бежать, сломя голову и не разбирая дороги. Хочется, по примеру испуганной мыши, спрятаться в нору, забиться в щель, закрыть глаза и зажать покрепче уши…

Бежать!!!

Ноги будто вросли в дышащий жаром асфальт. Тело оцепенело. Глаза устремлены на заполнившее половину горизонта багровое зарево. Оно приближается вместе с гулом, дугой охватывая притихший в ожидании развязки мегаполис…

Земля снова вздрагивает, сильнее прежнего. Витрина одного из магазинов взрывается фонтаном мелких осколков. Трубы теплостанции, выглядывающие из-за соседской блочной шестнадцатиэтажки, на глазах превращаются в стремительно вращающийся смерч бетонных ошметков…