Дениз Робинс - Больше чем любовь

• Название: Больше чем любовь
• Автор: Дениз Робинс
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-05-004176-7

Жизнь Розелинды Браун казалась тихой и спокойной – престижная, хорошо оплачиваемая работа, любимая музыка, театры, балет. Но вот в ее жизнь вошла любовь. Ричард Каррингтон-Эш – глава крупной фирмы, молодой, красивый, интеллигентный мужчина, однако женатый. По многим причинам развод для него полностью исключен. Но любовь Розелинды разгорается все сильнее. Сможет ли она выдержать, сможет ли смириться с тем, что любимый не принадлежит ей полностью?

---

2

Марион никак не могла поверить, что только что вернулась с панихиды по Ричарду. Она не видела его три недели он был в Нью-Йорке на важной конференции в американском филиале их фирмы. В прошлую субботу он прислал телеграмму, что возвращается. Ему очень хотелось вернуться, чтобы повидать Роберту до ее отъезда в школу.

Ричард любил свою дочь. Берта – так он ее называл.

Девочку нарекли Робертой, по желанию Марион, в честь старика Роберта Веллинга, хотя Марион никогда особенно и не любила его, считала недалеким и занудным. Типичным представителем слабохарактерных и туповатых Веллингов. Но она всегда смотрела далеко вперед и никогда не забывала, что ее отчим был все-таки одним из богатейших людей Англии.

В пятьдесят шесть лет он без оглядки влюбился в мать Марион, и, когда позднее Марион вышла замуж и произвела на свет Роберту, в его любвеобильном сердце нашелся уголок и для хорошенькой малышки-внучки. Родные сыновья не удостоили его такой чести, поэтому Роберт Веллинг добавил к своему завещанию небольшую приписку, в которой выделил Роберте приличную сумму.

Марион не осталась в обиде. Ричард был состоятельным человеком, и ей приятно было стать матерью богатой наследницы. Подобно леди Веллинг, она придавала большое значение деньгам и всем тем благам, которые им сопутствовали, и ценила то общественное положение, которое они приносили.

Она в недоумении осматривала комнату. Подошедшая мать внимательно взглянула на нее.

– Моя дорогая, наверное, ты очень устала – все это так утомительно. Теперь, когда Ричарда нет с нами… и когда уже сделано в его память все, что возможно, попытайся отвлечься, попробуй начать жизнь сначала.

Чувство, которое Марион питала к своей матери, скорее, можно было назвать привязанностью, но сейчас, в этот черный день, она вдруг осознала, что мать никогда никого не любила, кроме себя. Как истая дочь своего отца, Роберта унаследовала от него все наиболее неприятные черты характера. Девочка была упряма и совершенно лишена честолюбия. Она не проявляла никакого интереса к нарядам и развлечениям, и это приводило Марион в ярость. Как и Ричард, она отправилась бы скорее в Альберт-холл на концерт, чем на великосветский прием.

Ричард и Роберта понимали друг друга, и одно это отдаляло от них Марион.

Но теперь Роберта больше никогда не испытает влияния отца. Только ей, Марион, предстоит как-то изменить этого ребенка.

Она получила очень обидное письмо от дочери. Она никому его не показывала – и нахмурилась, когда вспомнила о нем. По мнению Марион, письмо было слишком умное и тонкое для ребенка, которому нет еще и шестнадцати лет.

«Мамочка, я очень несчастна, просто убита горем, но постараюсь горевать не так сильно, потому что знаю: на самом деле папочка не умер. Он всегда говорил, что смерти нет. Это всего лишь прекращение нашей нынешней жизни или что-то вроде окончившегося спектакля. Он сыграл свою роль до конца и приступил к следующей. Придет день, и я встречусь с ним, где бы он ни был, и мы снова будем счастливы вместе. Здесь, вдали от дома, я чувствую, что он рядом. Когда я была в Милане, я слушала «Героическую симфонию», дирижировал Тосканини. И я знала, что папочка со мной, он говорил, чтобы я не печалилась, так как ему было очень хорошо. Иногда я думаю, что он не хотел жить. Он ведь никогда не был по-настоящему счастлив, разве только когда слушал музыку или читал. Не правда ли, мамочка?»

Это всего лишь отрывок из письма Роберты. Читая его, Марион вдруг разволновалась. Что и говорить! Это предположение, что Ричард был несчастен и не хотел жить, было почти оскорбительным! Он имел все, что только можно пожелать, – жену, которой он мог безусловно гордиться, очаровательную дочь, два роскошных дома, множество друзей и процветающее дело.

Он возглавлял одну из крупнейших торгово-транспортных компаний «Бергман, Каррингтон-Эш и K°», основанную восемьдесят лет назад стариком Каррингтон-Эшем, дедом Ричарда. Все старшие партнеры умерли. Марион совершенно не представляла себе, что будет теперь с фирмой. Правда, был еще один Каррингтон-Эш – брат Ричарда, Питер, – но он был «бездействующим компаньоном» и никогда никакого отношения к делам фирмы не имел. Питер отличался слабым здоровьем и, по мнению Марион, принадлежал к числу безнадежных зануд. Просто скучный книжный червь, который большую часть жизни проводил на юге Франции или в Швейцарии, восстанавливая силы после очередной болезни. Со времени своей свадьбы она очень редко встречалась с Питером – и была этому рада. С самого начала они невзлюбили друг друга.

Леди Веллинг подковыляла к высокому худощавому человеку с тонкими чертами лица и темными, с сильной проседью волосами.

– Бедный Питер, для вас это был ужасный день, – сказала она (леди Веллинг славилась умением сочувствовать).

Холодно взглянув на размалеванную толстуху, брат Ричарда ответил:

– Да, день трагический, леди Веллинг. Ричард был незаурядным человеком. Мне будет его очень недоставать.

– Конечно, конечно, – согласилась Виолетта Веллинг, и на ее лице появилось горестное выражение. – Я была просто поражена, когда увидела вас. Вы так похожи на бедного Ричарда.

– Я этого никогда не замечал, но говорят, мы похожи, леди Веллинг, – все тем же ледяным голосом ответил Питер Каррингтон-Эш.

Марион слышала эти слова. Она смотрела на деверя с другого конца комнаты. Да, братья были очень похожи: тот же рост, то же худощавое, пропорциональное телосложение, те же четкие черты лица. Только нос у Питера длинный, а у Ричарда – короткий. Те же печальные карие глаза и довольно мягко очерченный рот. Но Питер очень поседел, а у Ричарда было только несколько седых прядей в густых темных волосах. Если бы не седина, он в свои сорок лет выглядел бы совсем мальчишкой.

Марион поежилась, отвела глаза от деверя и протянула к камину руки с красивыми длинными пальцами.

Теперь, когда Ричард умер, она решила изменить очень многое. В Рейксли-холле, например, в комнате Ричарда, набитой старыми книгами и пластинками, с большим роялем «Стейнвей», – вид этой комнаты всегда вызывал у нее раздражение.

Она не станет поощрять Роберту заниматься на каникулах всей этой классической чепухой. Девочке пора уделить внимание своей внешности. Вдобавок теперь, после смерти Ричарда, Марион не будет так часто ездить в Рейксли. Можно закрыть дом или сдать его, а жить в основном здесь, в их лондонской квартире. Роберта должна привыкать к жизни в столице. Она ненавидела Лондон, но это все пустяки. «Надо заставить ее полюбить город», – подумала Марион.

Она твердо решила сразу же уехать в Монте-Карло со своей лучшей подругой, Айрин Акройд, которая недавно купила там виллу. Вот только Роберта вернется домой на следующей неделе, и сначала Марион нужно проводить ребенка в школу. А потом она сразу уедет. Она была хорошей матерью – и гордилась этим. Даже Ричард не мог это не признать. Она почти слышала его слова: «Ты прекрасная мать, Марион. Это неоспоримый факт. Но почему бы не дать девочке возможность выбрать то, что ей по душе, и самой определить свою судьбу?»

Тут она резко ответила ему:

«Вполне естественно, что у матери развиты собственнические чувства. Она в таких муках рожает, что вправе ожидать хоть немного благодарности от своего ребенка».

Мужчины эгоистичны и не способны понять элементарные вещи. Ричард так никогда и не осознал, как тяжело было ей, Марион, когда она ждала Роберту, и как она мучилась родами. Доктора предупредили, что в следующий раз ей не избежать кесарева сечения. Поэтому больше она не желала переносить ничего подобного, хотел ли Ричард того или нет. Вернувшись из больницы домой на Честер-сквер в Лондоне, она призналась, что не хочет больше иметь детей. Удивительно, что она так ясно вспоминает об этом именно сейчас, после панихиды в церкви, где она плакала и молилась за упокой души Ричарда.

3

Шестнадцать лет назад, холодным февральским утром, Ричард привез ее из больницы, помог выйти из машины и, нежно поддерживая, ввел в дом. Он всегда был с ней очень ласков и внимателен.

– Как хорошо, что ты снова дома, моя дорогая, – произнес он.

Они не виделись почти месяц, и, когда он обнял ее и приласкал, она мягко, но твердо отстранила его и высказала все то, что обдумывала много дней.

Она помнила его сначала удивленные, а потом обиженные глаза, он вглядывался в ее лицо… вглядывался, пытаясь осознать происходящее, а потом сказал:

– Не понимаю… я думал, ты… я думал, мы… любим друг друга.

– Ну конечно, любим, – раздраженно ответила она, – но ведь любить не обязательно значит спать в одной постели. Мне кажется, вы, мужчины, только об этом и думаете. Надеюсь все же, ты, Ричард, выше этого.

Он по-прежнему смотрел на нее. Лицо его побелело, резко обозначились жесткие морщины. Тогда ему было двадцать четыре года. Ей – двадцать два.