Дениз Робинс - Больше чем любовь

• Название: Больше чем любовь
• Автор: Дениз Робинс
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-05-004176-7

Жизнь Розелинды Браун казалась тихой и спокойной – престижная, хорошо оплачиваемая работа, любимая музыка, театры, балет. Но вот в ее жизнь вошла любовь. Ричард Каррингтон-Эш – глава крупной фирмы, молодой, красивый, интеллигентный мужчина, однако женатый. По многим причинам развод для него полностью исключен. Но любовь Розелинды разгорается все сильнее. Сможет ли она выдержать, сможет ли смириться с тем, что любимый не принадлежит ей полностью?

---

Где же мой здравый смысл? Куда девалась спокойная, сдержанная, практичная Розелинда Браун? О Господи, как легко меняется человек, когда он так сильно и безнадежно любит! Я знала, что стала другой. Я стала живым пламенем любви к Ричарду.

Когда, вернувшись из Канна, Ричард пришел ко мне, он, конечно же, любил меня, как прежде, и радовался, что наконец очутился здесь, где мы можем видеть друг друга. Первый вечер после его возвращения мы провели в нашей маленькой квартире, и он так обнимал меня, славно совсем не хотел со мной расставаться. Я обняла его крепко-крепко – так утопающий хватается за спасательный круг – и только повторяла:

– Ричард… Ричард…

Он посмотрел на меня и, увидев мои слезы и не зная их причины, сразу расстроился, стал спрашивать меня, в чем дело, и, думаю, я сделала ошибку, сказав ему правду и объяснив, что меня вывела из равновесия всего лишь фотография в журнале. Он засмеялся.

– Как все это нелепо! Моя дорогая девочка, нас с Марион фотографировали десятки раз, поэтому снимки ничего не значат. Запомни это.

– Но вы смотрели друг на друга с такой… с такой нежностью! – не выдержала я.

Ричард снова засмеялся.

– Роза-Линда! Маленькая моя, ну как можно быть такой глупышкой!

– Да, я знаю, – упрямо повторяла я. – Я думаю, все дело в том, что я ревнива. Но мне так хочется, чтобы тебе больше никогда не пришлось ездить с ней, никогда.

Тогда Ричард отодвинулся от меня, и выражение его лица изменилось. Вместо нежности и веселости появилась озабоченность. Он поднялся с дивана и отошел к камину. Облокотился на него, подперев руками голову, и сказал с некоторым напряжением в голосе:

– Знаешь, дорогая, так всегда случается после моего возвращения из поездок с Марион. Ты всегда сильно огорчаешься. Не думай, пожалуйста, что я не понимаю. С каждым разом я все больше вижу, как это несправедливо. Для любой женщины такое положение было бы невыносимо, а ты гораздо чувствительнее многих. Иногда я даже задумываюсь и…

Тут, не выдержав, я бросилась к нему, испугавшись, что он сейчас скажет, что нам лучше не встречаться. Я поняла, как глупо было говорить о своих ревнивых подозрениях. Ни одному человеку не понравится, что к нему относятся как к собственности и постоянно критикуют его действия, и даже Ричард, при всей его доброте, не был исключением из этого правила. Я сказала себе, что пора наконец научиться сдерживать свои чувства и доказывать ему свою любовь, не расстраивая его по таким глупым поводам. Ничего хорошего, кроме ссоры, из этого не выйдет.

– Забудь об этом, Ричард. Это все чепуха, я знаю. И мне вовсе не обидно. Я не хочу больше ничего слушать, а ты не позволяй мне больше так вести себя. Давай лучше сыграем в триктрак… Давай, дорогой, сейчас возьмем доску.

И я взяла его за руку и повела к шкафу, где хранилась игра, в которую мы любили играть, когда у нас было много времени. Лишь бы отвлечь его от моих глупых высказываний. Но даже когда он снова сел на диван и лицо его прояснилось, я видела, что он все еще огорчен.

Ричард беспокоился только обо мне. Конечно же, его тоже не удовлетворяло такое положение дел, но он все-таки мужчина, и ему легче держать себя в руках.

Помню, скольких трудов мне стоило разогнать грозовые тучи и вернуть прежнюю счастливую и спокойную атмосферу; но еще долго после его ухода я нервничала, раскаиваясь в том, что я сделала, и не могла не задуматься о том, что меня ожидает в будущем.

Но если я хоть на минуту пыталась представить себе свое существование без него, меня охватывал ужас. Теперь я уже не могла жить без Ричарда. Не могла.

Когда мы встретились в следующий раз, он был со мной добр и нежен, и хотя мы и не вспоминали о том глупом эпизоде с фотографией из Канна, я уверена, он помнил об этом и специально старался быть со мной более нежным, чем всегда. А я снова была счастлива и уверена, что он не любит никого, кроме меня и своего ребенка.

Другая размолвка, которая осталась у меня в памяти, – причем гораздо более серьезная – была связана с Робертой.

Ричард обещал в воскресенье пойти со мной на концерт, и я заранее предвкушала это удовольствие. Но в субботу он пришел ко мне с извинениями. Сказал, что совершенно неожиданно у Роберты в школе начались небольшие каникулы и она приезжает в Лондон. Поэтому ему придется пойти в Альберт-холл с дочкой, а не со мной.

– Я страшно виноват, дорогая, – сказал он, целуя меня. – Это просто ужасно, но я не знаю, что мне делать. Это вызовет слишком много вопросов, а если я не возьму Берту, она сама отправится на концерт и там увидит нас, что совершенно невозможно.

Обычно я относилась ко всему, что касалось дочери Ричарда, с пониманием и терпением. Может быть, в ту субботу я слишком устала и была раздражена. Я полностью принадлежала Ричарду и жила только для него. В этом смысле мы были как будто женаты и имели право на «настроения». Ведь не могли же мы всегда оставаться «идеальными влюбленными». Два человека, долгое время живущие вместе, не в силах вечно сохранять такой накал чувств, когда никакие земные дела не могут повлиять на них. И это был как раз тот случай. Я с грохотом свалилась с небес, и, к своему несчастью, рядом оказался Ричард.

Я вырвалась от него и стала молча, надувшись готовить чай. Он ходил за мной по всей квартире, печально глядя на меня. Он знал, как я разочарована, и не только по поводу концерта, а и потому, что долго не увижу его. Сжав губы, я молчала и была так зла, что не могла скрыть свое плохое настроение.

Наконец Ричард сказал:

– Знаешь, я ни при каких обстоятельствах не допустил бы этого, но, честное слово, дорогая, я не знал, что Берта приедет. Не знал до сегодняшнего дня. Утром мне в офис позвонила Марион и сказала, что в Бронсон-Касл какой-то праздник, хотя сейчас я вспоминаю, что в прошлом году Берта тоже приезжала в это время, или нет?

В первый раз я холодно сказала ему:

– Пожалуй, я не припомню.

– О дорогая, ведь ты не сердишься на меня?

Я закусила губу и не ответила на его вопросительный взгляд.

– Нет, нисколько. С какой стати? Я не имею на это права. Я не могу ни на что рассчитывать, когда Роберта дома.

Потом я посмотрела на него. Кровь горячей волной прилила к его лицу. В прекрасных глазах сначала появилось удивление, а затем – боль. Я сразу же пожалела о своих словах. Страдание захлестнуло мою душу, но я не знала, что говорить и делать, и поэтому молчала.

Наказание последовало сразу же. Ричард не рассердился, но был глубоко огорчен. Я поняла это по тому, как он ушел в себя, стал неразговорчив. Больше он не упоминал имени Берты, и мы пили чай почти молча. Это привело меня в состояние паники. Я могла что угодно сказать о Марион, он не обратил бы на это внимания, но Роберта – совсем другое дело, ее он любил. Я поняла, что любое проявление ревности или неодобрения по отношению к его ребенку сразу же оттолкнет его от меня. Ричард, конечно же, хотел, чтобы и «волки были сыты, и овцы целы». Но кто же во всем виноват, кроме меня? – с горечью спрашивала я себя. Он никогда не думал обижать меня и много раз пытался не допустить этого. И если я оказалась обиженной, то сама виновата и не вправе заставлять его страдать. Я все поняла.

Пожалуй, это единственный случай, когда между нами возникло что-то вроде размолвки, но и тогда не дошло до открытой ссоры. К концу того дня я вся извелась и под конец расплакалась.

Ричард сразу же обнял меня и стал успокаивать самыми нежными словами:

– Я так люблю тебя, дорогая. Роза-Линда, если бы ты знала, как мне самому неприятно, как бы мне хотелось увезти тебя далеко-далеко и никогда не расставаться с тобой, – сказал он.

И я уверена, он действительно мечтал об этом.

В тот вечер мы были вместе. Он не хотел оставлять меня. Послал Марион телеграмму, что уезжает из Лондона по делам, а утром приедет и проведет весь день с Бертой.

В тот вечер мы были так близки, как только могут быть близки двое смертных, близких и духовно, и физически. Я поняла, что наша любовь и страсть не иссякают, накал чувств, как и раньше, высок. И все же, ощущая его горячие поцелуи и упиваясь сознанием, что Ричард любит меня, отдавая ему свою любовь, я знала, что между нами всегда будет существовать барьер, и барьер этот не Марион, а его дочь. Его любовь к ней, на которую я не имела права обижаться…

Я решила, что никогда больше не выскажу никаких ревнивых мыслей по адресу ребенка.

А жизнь продолжалась…

И вот сейчас меня подстерегло небольшое жизненное разочарование (хотя для меня это была катастрофа). Ну что, в сущности, такое – один уик-энд, когда впереди у нас целая вечность?!

Я совершенно не представляла, почему Ричарду пришлось отложить нашу поездку в Нью-Форест, мне оставалось только печально сидеть и ждать его звонка и объяснений.

Когда все выяснилось и я поговорила с Ричардом по телефону, меня охватила бессильная ярость. На этот раз Марион была ни при чем. И Роберта тоже. Судьба вмешалась в наши планы. Неожиданно и серьезно заболел тесть Ричарда, старый лорд Веллинг. У него было что-то вроде удара, в Вилдинг-холл были вызваны две сиделки. Было необходимо, чтобы Ричард поехал в Рейксли с Марион, которой в свою очередь тоже пришлось изменить планы из-за болезни отчима.