Фёдор Чешко - В канун Рагнаради

• Название: В канун Рагнаради
• Автор: Фёдор Чешко
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Дай отдохнуть, - поморщился Толик. - Девушки совсем из сил выбились. Ничего нам твои упыри не сделают, вот они у меня где, твои упыри... - он хлопнул ладонью по гулкому прорезиненному футляру, заговорил снова, и в голосе его была мечтательность. - А все-таки я это здорово придумал, вот. Главное, стоило только мне понять, что корешки, которыми машина упырей врастала в головы Хромого и Кошки - это провода, как сразу все и придумалось. Раз центр передает, значит, должна быть антенна. Раз энергия упырей идет по металлическим проводам (помнишь, Наталья, я тебя допрашивал, как выглядели корешки?), значит, и антенна металлическая, вот. Ка-ак звезданем по этой антенне, да ка-ак пойдет по проводам... Может, и не надолго, но все у них вырубится, все... - он нежно погладил футляр, прижался к нему щекой. - Пятьдесят микрофарад! Семьдесят киловольт! Мечта...

Галочка с легким раздражением одернула будущего супруга:

- Помолчи, хвастун. А если неймется поболтать, то уж лучше объясни, как работает металлоискатель.

Толик покорно принялся объяснять, но Виктор прикрикнул вдруг:

- А ну, тихо! Антон, быстро: о чем ты сейчас думаешь?!

- Об огнемете... - Антон растерянно поморгал, и вдруг понял, уставился на Виктора круглыми глазами. - Считаешь, что потрошат мозги на предмет выяснения наших возможностей?

Виктор закусил губу, кивнул:

- Ага. Я, к примеру, сейчас размышлял об устройстве взрывпакета. Вдумчиво так размышлял, детально. А Наташа - гад буду, если она думала не про кость... Так, Наташ?

Ответа не последовало, потому что Наташи не было рядом. Наташа осторожно и медленно уходила к дальней глинистой гряде.

Виктор вскочил:

- Наташа, вернись!

Она не оглянулась, не замедлила шаг. Только раздраженно отмахнулась: не мешай...

- О, господи! - перепуганный Виктор в три прыжка догнал ее, схватил за плечи, встряхнул. - Что с тобой, что?!

- Да не бойся, глупый, - Наташа коротко глянула ему в глаза, улыбнулась мельком. - Тише, спугнешь...

- Кого?!

- Смотри, - Наташа говорила срывающимся шепотом. - На самом гребне, чуть-чуть левее серого камня - видишь?

Нет, Виктор не видел. То-есть гребень он видел, и камень растрескавшийся кусок бетона в ржавой путанице арматуры - тоже, но больше не видел ничего.

- Собачка, - сказала Наташа.

Да, действительно... Маленький песик, кудлатенький, рыженький поэтому, наверное, и не замечал его Виктор на рыжей глине. Острая мордочка, забавные лопушки ушей, хвост уложен на спину кренделем... Симпатичный такой песик, серьезный. Откуда он здесь?

Наташа позвала тихонько:

- Песька, песенька! Иди сюда.

Не шевельнулся песенька, только задергал влажной пуговкой носа да зарычал - негромко, но вполне слышимо, не по размеру как-то.

- Глупый, - Наташа сделала еще несколько осторожных шагов вперед. Не бойся, маленький. Иди к нам.

Но песик не хотел к ним. Песик отпрянул назад, метнулся туда-сюда по неровному сыпучему гребню (сухая глина шуршащими ручейками потекла из-под его лап) и вдруг вскинул мордочку к выцветшему горячему небу, залаял тонко, отрывисто, зло. А глина шуршала, струилась по запекшемуся гладкому склону, сильней, все сильней... Не многовато ли для слабеньких лапок крошечной собачки? И вдруг - будто шевельнулись хищные зубчатые изломы глинистого гребня, будто вдруг стало их больше: вспухли, выпятились из-за них, зачернели на фоне неба остроухие головы.

Было тихо - только шорох льющейся глины и частое влажное дыхание множества нетерпеливых пастей, щерящихся там, наверху. А потом по нервам полоснул истошный визг Антона: "Назад, идиоты!!! Витька, назад!!!", и гребень сорвался беснующейся лавиной многоголосого, клокочущего осатанелой яростью лая.

И Виктор не выдержал. Опрометью, волоча растерявшуюся Наташу за шиворот - уж прости, не до нежностей! - кинулся он обратно, к остальным, под защиту антонового огнемета. И свора, увидев спины бегущих, обрушилась вниз по сыпучей крутизне - дикое стремительное месиво рыжей пыли и рыжей шерсти, желтых слюнявых клыков, глаз, полыхающих зеленым племенем зверства...

А Антон надсаживался в яростном крике: "Падайте, кретины! Падайте!" Но Виктор не соображал, что они с Наташей бегут прямо на огнемет и не дают стрелять, а когда сообразил, было уже почти поздно.

В последний миг, готовясь услышать треск собственного мяса под жадными вспарывающими клыками, отчаянным рывком Виктор успел швырнуть Наташу вперед, под ноги Антону, и рухнул - с маху, плашмя - на душный горячий песок.

Сжавшись, готовясь принять каменеющей спиной неминуемый ураган боли, Виктор увидел, как страшно оскалился Антон, как его огнемет выплюнул веселую струю искристой жидкости, и она вдруг полыхнула мутным стремительным пламенем, эта струя, и затрещали, дымясь, волосы на голове Виктора - пусть, не беда, потому что бешеный лай и рев за спиной взорвались отчаянными жалкими взвизгами, и что-то прокатилось мимо бесформенным клубком чадного жара, забилось, закорчилось, захлебываясь надрывным жалобным плачем...

А потом знойный солнечный свет рухнул на землю тяжелой хлесткой волной, сметая разум и ощущения, и пришла темнота.

А после темноты пришла смерть.

Близко-близко, у самых глаз - странные черные стебли, нелепо растущие и сверху, и снизу. Они размытые, нечеткие, эти стебли, они подрагивают, то отдаляясь, то наплывая, сливаясь в сплошное черное марево. А там, за ними - тихий ласковый свет. Там хорошо и спокойно, но туда не пускает эта черная путаница, залепившая глаза. Хочется разорвать ее, развести, дать глазам вволю напиться света - нельзя. Руки не хотят слушаться, потому что им слишком уютно лежать на теплом и нежном, вот только веки сжигает налипшая путаная чернота, эти стебли, а может быть - ветки, а может... Ха-ха! Да это же ресницы, господи, как смешно! И значит, можно просто распахнуть тяжесть век, распахнуть для мягкой и светлой ласковости того, что вокруг...

А вокруг - стены. Небольшая комната, уютная, чистая. Почему, откуда? Перед глазами - дверь. Узкая, высокая, закрытая очень плотно, она почти сливается со светлой стеной. И там, за этой дверью - шаги. Неторопливые, спокойные, приближающиеся.

Виктор попытался пошевелиться, но тело отказалось подчиниться. Удалось только слегка повернуть голову, краем глаза увидеть остальных Наташу, Антона, Галочку, Толика - сидящих, как и он, в уютных креслах, в ряд, под стеной; увидеть их растерянные жалкие лица, напряженные ожиданием того, кто подходит, чьи шаги все громче, все четче, ближе, ближе...

С легким шорохом скользнула в сторону дверь, за ней - другой свет, белый и злой; и четкий черный силуэт, неподвижный, неживой будто. Стоит в дверях. Долго стоит. Но вот - шевельнулся, шагнул в комнату, обретая объем и человеческие черты... Знакомые черты... О, господи!

Ведь это же ясно, как божий день, ведь только беспросветный кретин мог до сих пор не понять! Подозревали кого угодно, Толика подозревали, дурачье. А он - вот он, стоит, человек, в силу нелепейшей случайности получивший папку Глеба за полдня до того, как с Глебом случилось то, что случилось. Единственный кроме них пятерых человек, который имел возможность прочесть содержимое этой самой папки. Человек, который вывел упырей на Глеба. Человек? Черта с два - человек... Не человек - тень упырячья, глаза и руки упырей в недоступном для них мире. Сволочь...

Постоял - руки в карманах, тонкогубый рот кривится брезгливо, голубые глаза льдисто щурятся поверх голов; прошелся взад-вперед, снова замер, разлепил бледные губы:

- Вы не хотите представить меня остальным, Виктор?

- Да особого желания не испытываю... - собственный голос показался Виктору жалким, до отвращения не таким, как хотелось бы. - В общем, ребята, это наш с Глебом заботливый шеф, доктор химических наук Уланов Валентин Сергеевич. Дальше объяснять, или уже и сами все уразумевши?

Молчание. Ни вопросов, ни восклицаний, - слышно только надсадное дыхание Антона, явно изо всех сил старающегося вырваться из кресла-ловушки, или хоть дотянуться до доктора химических наук. А потом неожиданно спокойный и ясный голос Наташи:

- Не надо, Антон. Не унижай себя.

И тишина. Глубокая, вязкая, какая бывает в заброшенных подвалах да в склепах. Но где-то в недрах этой тишины притаился дальний могучий гул, ощущаемый будто и не слухом, а всем телом - навязчивый гул, неотвязный...

- Итак, вы можете быть довольны, - Уланов заложил руки за спину. Центр действительно существует, и вам удалось в него попасть. Вы можете быть довольны также и потому, что совершенно правильно уяснили себе положение дел. Совершенно правильно. Даже высказанные вами, - он мельком глянул на Виктора, - предположения о целях, достигаемых Породителями посредством существования этого мира, в основном верны - конечно, с поправкой на ограниченность человеческих способностей к аналитическому мышлению. Так, например, была высказана гипотеза об использовании вашего мира для целенаправленного изменения вероятностного равновесия в мире Породителей. Контраргументы против этой гипотезы...