Евангелие - Евангелие от Фомы

• Название: Евангелие от Фомы
• Автор: Евангелие
• Жанр: Религия

---

Изречение 68, связанное с предыдущим и последующим не только формой притчи, но и одинаковым началом - о «человеке» («Был человек богатый» - 67, «У человека были гости» - 68, «У доброго человека был виноградник»-69), тоже параллельно текстам Нового завета (Мф. 22.2-10; Лк. 14.16-24). У Фомы притча заканчивается словами, которых нет в каноне: «Покупатели и торговцы не войдут в места моего отца». Из контекста апокрифа следует, что острие здесь направлено не против торговцев и покупателей, как таковых, а против причастных интересам «мира».

Если изречение 67 построено так, что нарисованная в нем картина должна говорить сама за себя, то изречение 68 несет прямую угрозу - отрешение от «мест моего отца».

Притча о винограднике (69) и следующая - о камне, который отбросили строители (70), идут у Фомы в том же порядке, что и в синоптических евангелиях[15]. Это обстоятельство заставило комментаторов обсуждать вопрос, у кого заимствовал свой текст Фома. Подчеркнем другое. В синоптических евангелиях очевидна связь между притчами о винограднике и о камне. Вторая как бы раскрывает и дополняет содержание первой. Думается, что в апокрифе смысл обоих изречений - отношение «мира» к новому учению. У синоптиков (Мф. 21.42; Мк. 12.10-11; Лк. 20.17) Иисус ссылается на Писание, у Фомы (70) образ тот же, но о Писании речи нет.

Следующие четыре изречения нельзя понять, если рассматривать их изолированно. Начнем с 71-го, в переводе которого мы согласны с А. Ш. Пюэшем[16]: «Иисус сказал: Тот, кто знает все, нуждаясь в самом себе, нуждается во всем». Заключенную в нем формулу Ж. Доресс называет таинственной. Налицо противопоставление. Что означает слово «все»? Доресс, а также Грант и Фридман считают, что под ним подразумевается Иисус. Думается, однако, что параллели из канона, данные Пюэшем (Мф. 16.26; Мк. 8.36; Лк. 9.25), оправданны.

Изречение 72 связано с 71-м «ключевым словом» - «во всем», букв. - «во всем месте» (71), «там», букв. - «в месте» (72). Оно, как и 73-е (здесь тоже обнаруживается связь в «ключевом слове»: «преследовали»), принадлежит к числу «заповедей блаженства». В основе этих изречений - противопоставление жизни внутренней миру внешнему. Изречение 73 раскрывает смысл 72-го, так как прямо говорит о внутреннем мире человека («Блаженны те, которых преследовали в их сердце...») и, таким образом, делает понятными завершающие слова предыдущего («... и не найдут места там, где вас преследовали» - ср. 29-е). Вторую из «заповедей блаженства» изречения 73 («Блаженны голодные, потому что чрево того, кто желает, будет насыщено») нельзя рассматривать отдельно от первой. Только при осознании связи между ними смысл может быть раскрыт. В том контексте (частном и общем), в котором эта заповедь присутствует у Фомы, нет никаких оснований понимать ее как некую социальную программу. Обещание Иисуса «насытить чрево» голодных в рамках данного евангелия может быть воспринято в качестве художественого образа.

К перечисленным изречениям примыкает по содержанию изречение 74, где говорится о духовном перерождении человека, предполагающем его собственные усилия. Снова звучит тема жизни и смерти. Изречение 74 перекликается с 46-м, в котором сказано об избранных. В 74-м это избранничество ставится в зависимость от духовной активности человека («Когда вы рождаете это в себе...»).

В изречении 75 вновь поднимается тема эсхатологической миссии Иисуса. Тут, как и в параллельных - 10-м и 17-м, учение его характеризуется с точки зрения того разрушительного действия, которое оно оказывает на существующий порядок вещей. Миссия Иисуса расценивается как грань в мироздании. Это изречение связано с 76-м по принципу контраста. В последнем евангелист языком притчи уточняет мысль, высказанную ранее: разрушение существующих по- рядков, связанное с именем Иисуса, не означает, что тому началу, которое проявляет себя в нем, свойственна разделенность (ср., например, изречения 4, 27, 28).

Следующие три (77, 78, 79) посвящены теме избранничества и построены на противопоставлении единиц множеству: жатва обильна - работников мало (77), многие - единственные (79), много - никого (78). В текстах внимание акцентируется на возможности, которая открыта перед многими, но которая реализуется лишь отдельными единицами. Все три изречения связаны между собой и формально - «ключевым словом» («господина» - 77, «Господи» - 78, «многие» - 78, «многие» - 79).

Оппозиция множество - единицы переходит в изречение 80, насыщаясь новым содержанием. В притче, посвященной теме «царствия», товары - образ множественности мира - противопоставлены одной жемчужине, ассоциирующейся с «царствием», сокровищу, «которое не гибнет, которое остается там, куда не проникает моль, чтобы съесть, и (где) не губит червь». Опять звучит призыв к поиску («Вы также ищите его сокровище...»).

Изречение 81 как бы обобщает сказанное ранее (см. 35). В нем Иисус раскрывает свою сущность, называя себя светом, пронизывающим все, объединяющим все, первопричиной всего. Это обнаружение Иисусом его сути перед учениками представлялось, видимо, одним из звеньев того знания, которое вело учеников к раскрытию их природы. О «свете» упоминается и в других изречениях апокрифа (см. 12, 29, 55, 65, 87).

Это изречение связано с 82-м. Если в 81-м Иисус прямо говорит о своей природе, то дальше он возвращается к иносказательной форме, предупреждая слушающих его учеников, чтобы те сосредоточивали внимание не на внешних моментах (ср.: 33-е: «я... явился им во плоти»), а на сути. Изречение 82 в этом отношении перекликается и с изречением 36 - о пророке и враче.

Тот же подтекст можно различить и в изречении 83, построенном в форме беседы (оно связано с предыдущим «ключевым словом»: «истину» - 82, «в истине» - 83). Женщина из толпы говорит о блаженстве, которое испытывает мать Иисуса; этому Иисус противопоставляет иное понимание: «Блаженны те, которые услышали слово Отца (и) сохранили его в истине». Затем он добавляет, что наступят дни, когда и материнские узы как внешние по отношению к духовности в том смысле, в каком она понимается в этом памятнике, будут отринуты (ср.: 103, а также 60 и 105).

Тема отрицания «мира» - начала телесного звучит в изречении 84, повторяя отчасти 61-е. И снова в изречении 85 - противопоставление «мира» иному богатству, приобщающему к «царствию» (ср. 1 и 3). Вторая часть его сравнима со 114-м.

Нить обрывается на изречении 86, которое как бы поясняет, о каком царствии шла речь в предыдущем изречении, и снова возникает образ огня (ср. 10, 17). Оно связано с предыдущим «ключевым словом»: «пусть царствует» (85), «от царствия» (86).

Изречения 87 и 88 открывают новую тему, хотя переход к ней после сказанного о «царствии» нельзя считать неожиданным. По мнению всех изучавших эти изречения, они трудны для понимания. Исследователи сближали тексты с новозаветной традицией и гностическими произведениями. Попытаемся и здесь не отступать от принятого однажды принципа - прослеживать возможные границы истолкования отдельного текста с точки зрения целостности памятника.

В этих изречениях евангелист повествует о том, о чем только упоминается в 5-м («...то, что скрыто от тебя, откроется тебе»). Речь идет о различных формах знания, соответствующих разным объектам. О первой, общей для всех людей, говорится в изречении 88 («Когда вы видите ваше подобие, вы радуетесь»). От этого «подобия», относящегося к видению материальной оболочки, отличаются «образы», о которых сказано, что они «произошли до вас», «не умирают и не являются» (88). «Образы являются человеку, и свет, который в них, скрыт...» (87). По сравнению с видением «подобия» это более высокая ступень знания, великое потрясение («...сколь великое вы перенесете?» - 88). Но свет, скрытый в образах, невидим людям. И последняя ступень познания - откровение: «В образе света Отца он (свет) откроется, и его образ скрыт из-за его света» - 87). Таким представляется смысл изречений, посвященный вступлению человека в новое состояние[17].

Они связаны между собой «ключевыми словами»: «образы» (87), «ваши образы» (88). Такая же связь наблюдается и между изречениями 88 и 89 («которые произошли» - 88, «произошел» - 89).

Изречение 89 зависит от предыдущих, поскольку знание, неведомое прошлым поколениям, сулит ученикам Иисуса возможность жизни, делает их выше Адама, который «произошел от большой силы и большого богатства». Слова «он недостоин вас» (т. е. учеников Иисуса, коим доступно видение образов и света) встречались в евангелии и раньше: тот, кто познал мир, противопоставляется самому миру как началу низшему по отношению к познавшему его (61). Восстанавливаемые издателями текста слова «[он] не [вкусил бы] смерти» напоминают сходные из введения, относящиеся к тем, кто нашел истолкование тайных слов Иисуса, из изречения 19 - о познавших вечное начало, из 22-го - о познавших пять неменяющихся деревьев рая.

Больше, чем два предшествующих, настораживает изречение 90. По справедливому замечанию комментаторов, оно повторяет слова из канона (Мф. 8.20; Л к. 9.58). Но едва ли его надо на этом основании понимать так же, как соответствующие тексты синоптиков. Иначе говоря, нет необходимости видеть в данном изречении вкрапленный в Евангелие от Фомы чужеродный для этого памятника биографический элемент - из жизнеописания Иисуса. Выражение «Сын человека» в 90-м сопоставимо с таким же в 110-м, где оно относится к тем, кто верен учению Иисуса, изречение 91 можно истолковать как продолжающее мысль, высказанную в 90-м, то есть предполагать, что и тут и там речь идет об участи духовного в «мире».