Мэдлин Бейкер - Запретное пламя

• Название: Запретное пламя
• Автор: Мэдлин Бейкер
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88590-570-3

Сын ирландского авантюриста и индейской красавицы Рэйфорд Галлахер нарушает один из законов своего племени. Его с позором вы­гоняют, и он вынужден сам бороться за место под солнцем на неспокойных землях Дальнего Запада. Юная Кэтлин Кармайкл спасает его от неминуемой смерти, не зная, что вскоре не кто иной, как Рэйфорд вырвет ее из лап торговца живым товаром. Вспыхнувшее между молоды­ми людьми чувство помогает им преодолеть все преграды, в стремлении к счастью.

---

Когда она ходила к реке за водой, он крал­ся за ней, выжидая удобный момент, чтобы застать ее одну. Сначала они только улыбались друг другу издали. Позже они разговорились об общих друзьях, сплетнях, танцах и играх. А потом они заговорили и о себе, узнавая все больше друг о друге. Он ухаживал за ней боль­ше четырех лет. К тому времени он стал при­знанным воином, который был уже в состоя­нии прокормить жену, а Летний Ветер стала еще прекраснее, еще желаннее…

Глаза Рэйфа посуровели. Ему вспомнился день, когда он отправился в вигвам Летнего Ветра просить ее руки. Ее там не оказалось. «Она пошла в лес за хворостом», – с понима­ющей улыбкой сообщила ему ее мать. Он тихо насвистывал, спускаясь по тропинке, где обычно ходила Летний Ветер. На сердце у него было легко, оно радостно билось в ожидании счастья. Он ждал этого дня больше четырех лет…

В поисках Летнего Ветра он зашел доволь­но далеко, а когда, наконец, увидел ее под ду­бом в пятнышках солнечных лучей, она была не одна. С ней был Горбатый Медведь, и его смуглая рука обнимала ее за тонкую талию. Они тихо смеялись, но смех затих в горле Лет­него Ветра, когда она увидела Рэйфа.

Горбатый Медведь резко повернулся, и его лицо потемнело от гнева. Много злых слов было сказано… Летний Ветер изо всех сил старалась все объяснить, умоляла Рэйфа понять ее и про­стить. Ее слезы распалили Горбатого Медведя, и он выхватил нож с клятвой, что убьет Рэй­фа, но будет жить с Летним Ветром. Рэйф от­ступил, не желая драться за женщину, кото­рая его обманула. Но Горбатый Медведь словно потерял рассудок. Со злобным рычанием он кинулся на Рэйфа, бешено размахивая ножом, Рэйф выхватил свой, он только защищался, не пытаясь атаковать противника, пока Горбатый Медведь не ранил его. Боль и жажда жизни вытеснили все остальные чувства из сердца Рэйфа. И тогда он начал драться, вспомнив все приемы, которым научил его отец на задвор­ках Нового Орлеана. Это спасло его, но стоило места в племени.

Рэйф очнулся от воспоминаний и с удивле­нием обнаружил, что сильно отстал. Он уже собирался пришпорить лошадь, как вдруг услышал позади приглушенный топот копыт. Остановив лошадь, он повернулся в седле и нахмурился, увидев за поворотом Кэтлин.

Кэтлин резко натянула поводья, заметив Рэйфа. Потом, поняв, что ее видят другие, вызывающе вздернула подбородок и пришпо­рила лошадь.

– Не должны ли вы ждать нас дома? – осве­домился Рэйф, усмехаясь.

Кэтлин пожала плечами. Он знал ответ не хуже ее самой.

– А вам не все ли равно? Какое вам до этого дело?

– Никакого, – легко согласился Рэйф. Взгля­нув на дорогу, он потер рукой челюсть и снова повернулся к Кэтлин.

– Не думаю, что ваш отец очень обрадуется, увидев вас здесь.

– Вероятно. Но до завтрашнего дня я не со­бираюсь показываться ему на глаза. А потом уже будет поздно отсылать меня назад.

– Но каким образом собираетесь вы сохра­нить свое присутствие в тайне? – полюбопыт­ствовал Рэйф.

– Вообще-то я надеюсь, что вы не станете совать нос в чужие дела и не проговоритесь, – парировала Кэтлин, – хотя, наверное, я прошу слишком многого.

– Я не скажу ни слова, если вы этого хоти­те.

– Отлично! – воскликнула Кэтлин, не веря своему счастью.

– И еще одно. Как насчет обеда? И где вы собираетесь ночевать?

– Я и раньше пропускала обеды, – ответила Кэтлин, сожалея, что забыла взять с собой еды. – А переночую я просто под деревом.

Рэйф кивнул. Да, храбрости у нее достаточ­но, нужно это признать, а вот здравого смыс­ла… Очевидно, такие мелочи, как дикие зве­ри, холодные ночи и то, что у нее даже нет оружия, не приходили ей в голову.

– Ну что ж, увидимся завтра, – произнес Рэйф. – Надеюсь, погоня за мустангами оправ­дает ваши надежды.

«И я надеюсь, – думала Кэтлин, глядя, как Рэйф погоняет коня, – потому что отец разо­злится, как никогда в жизни, узнав, что я здесь».

Они продолжали скакать, пока не насту­пили сумерки, а потом Бренден и ковбои остановились на ночевку. Они доберутся до Биг Салли Мэдоу завтра перед рассветом, ког­да табун придет на водопой. Да, Уайли вовре­мя обнаружил табун, размышлял Бренден, на­ливая себе чашку кофе. Если им повезет, выручка позволит вернуть заем банку, и даже останется, чтобы кое-где отремонтировать ран­чо. Да, джентльмены, удача, наконец, может повернуться к нему лицом.

Рэйф снова остался один. Постелив себе в стороне от остальных, быстро подкрепившись беконом, бобами и сухим печеньем, он завер­нулся в одеяло, заложил руки под голову и устремил взгляд на небо, вспоминая о других ночах, когда он спал у костра под звездным одеялом. До него доносились голоса людей Кармайкла, вспоминавших о том, как они когда-то загоняли другие табуны, как отличился тот или иной первоклассный ковбой.

Индейцы тоже любили говорить о прошлом. Они обсуждали старые битвы и старых дру­зей… Иногда они рассказывали о том, как была сотворена Земля. Еще юношей его поразило убеждение индейцев, что медведи были когда-то людьми, но поскольку они слишком ленивы для суровой человеческой жизни, их превра­тили в животных. Самая страшная история из рассказанных ему отцом, история об Уктене, воплощении зла, напоминавшем одновременно змею, оленя и птицу. Уктена – это огром­ный змей, толстый, как ствол дерева, на голо­ве у него рога, а во лбу ярко горит крест. Че­шуя его сверкает, как искры огня. Индейцы говорили, что даже увидеть Уктену было к не­счастью, а уж приблизиться к нему означало верную смерть.

Постепенно разговоры вокруг костра затих­ли: мужчины завернулись в одеяла и крепко уснули. Огонь давно потух, а Рэйф все никак не мог заснуть. Едва он закрывал глаза, перед ним вставала Кэтлин, сжавшаяся в комок под деревом, голодная, замерзшая, одинокая… Он вспомнил об Уктене. Не рассказывал ли и ей отец подобные сказки?

Снова и снова он повторял себе, что ему нет до нее никакого дела. Хватит с него этих жен­щин! У него не было ни малейшего желания связываться с этой упрямой девчонкой. И, тем не менее, очень скоро он обнаружил, что тихо идет в темноте с одеялом, накинутым на пле­чи, несколькими холодными печеньями, завер­нутыми в платок, который он снял с шеи креп­ко спавшего Брендена Кармайкла.

Он прошел уже больше двух километров, когда услышал тихое ржание лошади. Застыв на месте, он всматривался в темноту, пока не различил силуэт лошади на фоне ночного неба.

Кэтлин задрожала от очередного порыва ветра. Несмотря на то, что она надела запас­ную рубашку и куртку и накинула на плечи седельное одеяло, ей было холодно и страшно. Ей было страшнее, чем когда-либо еще, страшнее, чем она сама отваживалась признать. Ко­нечно, она и раньше спала под открытым не­бом, но рядом всегда был отец. Теперь, когда она совсем одна, темнота уже не казалась та­кой дружелюбной. Замерзшая, голодная – и совсем одна… Она подскочила, услышав, как тишину прорезал тоскливый волчий вой, и почувствовала, как сердце застыло в груди: из темноты вышла высокая темная фигура. Это существо приближалось, во рту у нее пере­сохло, ее глаза испуганно расширились, рот от­крылся, но крик застрял в горле.

Она совсем было уверилась, что сейчас про­изойдет нечто ужасное, как вдруг узнала Рэйфа. Громкий вздох облегчения вырвался у нее. Но за облегчением пришел гнев.

– Что вы тут бродите среди ночи? – заши­пела она. – Вы меня до смерти напугали!

– Я тоже рад вас видеть, – спокойно отве­тил Рэйф, бросив ей на колени одеяло и вру­чив печенье. Кэтлин завернулась в одеяло и моментально проглотила одно печенье. Не важ­но, что оно было холодным и чуть черствым – она страшно проголодалась.

– Простите, что я так накинулась на вас, – в ее голосе чувствовалось раскаяние.

– Ничего страшного.

Он присел рядом с ней на корточки, заме­тив, как лунный свет ласкает ее щеки, как одеяло спадает с ее плеч, не скрывая выпук­лость груди.

– Вам, наверное, холодно, – заметила Кэт­лин.

Рэйф пожал плечами, словно это не имело никакого, значения. На самом деле от одного взгляда на нее ему стало жарко.

– Не хотите ли часть одеяла? – спросила Кэтлин, отводя глаза. – В конце концов, вы ведь его принесли.

Рэйф заколебался. На нем была овечья курт­ка, которую он одолжил перед отъездом у Лю­тера, так что ему не было особенно холодно. Но мысль о том, чтобы посидеть с Кэтлин под одним одеялом, была весьма и весьма привле­кательной, хотя каждая клеточка его тела и говорила ему, что эта девушка – худшая из бед.

– Спасибо, – хрипло сказал он и опустился на землю рядом с ней. Теперь он понял, что совершил ошибку. Грудью она задела его руку, освобождая ему место под одеялом. Его ноздри раздулись, вдохнув сладковатый женский за­пах, а левое бедро запылало, коснувшись ее бедра. Он крепко сжал кулаки, подавляя же­лание дотянуться до нежного уха и стройной шеи. Кэтлин смотрела прямо перед собой, ду­мая только о том, что этот мужчина сидит ря­дом. Ночь обступила их, запеленав покрыва­лами темноты. Ей не нужно было смотреть на Рэйфа, чтобы вспомнить его лицо, цвет его глаз. Она помнила каждую его черточку. Ее привле­кали суровые красивые черты, но отталкивала его индейская кровь. Как только сошли синя­ки и опухоли, она увидела, что он еще более красив, чем она представляла. Его глаза были темными, настолько темными, что она не могла понять, черные они или темно-темно-карие. Его брови были черные, как крыло ворона, и совершенно прямые, а ресницы – короткие и густые. Нос с небольшой горбинкой, кажется, был когда-то сломан. Нижняя челюсть – силь­ная, рот – полный и большой. Темно-красный оттенок кожи красноречиво свидетельствовал о происхождении Рэйфа. Как жаль, что его смешанная кровь имеет для нее такое значе­ние!