Мервин Пик - Титус Гроун

• Название: Титус Гроун
• Автор: Мервин Пик
• Жанр: Фэнтези

Мервин Корено Пик (1911 – 1968) – английский писатель, поэт, драматург и художник, автор блистательных иллюстраций к «Острову сокровищ», «Алисе в стране чудес» и к собственным произведениям. Как писателю, настоящую славу ему принесла трилогия «Горменгаст» – живописное и захватывающее повествование, парадоксальным образом сочетающее традиции Диккенса и Кафки.

Его герой, рожденный властителем фантастического замка, вся жизнь которого подчинена букве древнего ритуала, отчаянно стремится вырваться из замкнутого статичного пространства каменных стен, уродующих жизни и души своих пленников.

За эту книгу Мервин Пик был удостоен премии британского Королевского литературного общества.

---

Однако радости придворных не суждено было продолжаться долго. Несколько минут Прунскваллер действительно молча смотрел в окно, однако оказалось, что это была всего лишь прелюдия к более продолжительной тираде:

– Кедры, кедры, ха-ха. Прекрасные деревья, они меня просто восхищают. Но вот интересно бы знать – восхищаю ли я их? Господин Флей, что вы думаете на сей счет? Что? Молчите? Интересно, почему? В чем причина – просто не хотите отвечать, или же моя философия попросту выше вашего понимания? Вот дилемма – мне нравятся кедры, но я им равнодушен. Это с виду, но вдруг в реальности все обстоит иначе? Исходя из категорий субстанционной функциональности, так сказать, принимая во внимание аксиоматичность естества общественного бытия…

Однако дальше эскулап запутался в собственных словоизлияниях и позорно замолчал. Тем не менее ему повезло – приход сестер его сиятельства, госпожи Коры и госпожи Клариссы – помог Прунскваллеру выпутаться из неприятного положения, в которое он сам себя поставил. Глаза присутствующих устремились на вошедших женщин – сестры-близнецы шли медленно, словно крались. Они редко покидали свои покои, поскольку были обеспечены всем необходимым и, как поговаривали злые языки, ко всем обитателям замка без исключения относились с большим подозрением.

Когда женщины поравнялись с Прунскваллером, тот снова ожил:

– О, ваше сиятельство… я хотел сказать, ваши сиятельства… Позвольте мне поприветствовать вас, ха-ха. Извините мою напористость, но я, как доктор, имею право знать все… Стеснительность при общении со мной ни к чему, доктор должен знать все и обо всех, ха-ха, прочь стыдливость, ха-ха, хо-хо.

– Это врач, дорогая, – громко прошептала леди Кора сестре, не обращая внимания на болтовню Прунскваллера.

Леди Кларисса посмотрела на лекаря таким взглядом, от которого любой бы смутился и отступил назад. Любой, но только не Прунскваллер.

– Я знаю его, – прошептала Кларисса сестре, но явно с расчетом, чтобы ее слышали и окружающие. – А что случилось с его глазами? Они какие-то не такие?

– Наверно, он болеет. Ты разве не видишь? – ответила Кора.

Сестры были наряжены в одинаковые вишневого цвета платья с бордовыми же бархотками на шеях. Седые волосы их были украшены золотыми заколками, лица были сильно напудрены и брови подведены смесью жира с сажей, отчего невозможно было даже догадываться, какие чувства в действительности одолевают сестер хозяина замка.

– А что вы-то тут делаете? – бесцеремонно спросила Кора, глядя на доктора с полупрезрительной усмешкой.

Доктор слегка поклонился и обнажил свои крепкие зубы:

– И на меня, ха-ха, пала привилегия, так сказать, ха-ха, засвидетельствовать, ха-ха…

– Но почему вы-то? – удивилась леди Кларисса, причем в голосе ее звучала та же самая обиженная интонация, с которой только что говорила сестра. По-видимому, родственницы лорда Сепулкрейва полагали, что только они по своему рангу достойны присутствовать на крещении ребенка. Не считая, разумеется, родителей. А тут еще какие-то доктора появились…

Эскулап картинно возвел глаза к потолку – дескать, на все воля Господня. И тут же Прунскваллера словно бы заинтересовал резной орнамент потолка – его глаза так и остались прикованными к дубовым панелям.

Однако сестры продолжали смотреть на него недовольными взглядами, и тот, опустив глаза, сразу заметил это. Тем не менее положение близнецов в иерархии Горменгаста было строго определено – настолько, что с ними можно было не слишком церемониться, и потому лекарь сказал:

– В самом деле, милостивые государыни, право слово, ха-ха, не представляю, почему вы до сих пор не оценили той заметной роли, которую я играю в нашем, ха-ха, обществе? Точнее, в его социальной жизни. Можно сказать, именно я не даю общественной жизни застояться, словно болоту. Мы, доктора, знаете ли, сразу чувствуем, если что не так… И потом, сами подумайте, как много делаю я в Горменгасте. Вот, опять же, ребенок, будущий полновластный хозяин замка и его окрестностей – он появился здоровым на свет не только, ха-ха, благодаря родителям. Но и благодаря мне тоже, и в немалой степени.

– Что, что вы говорите? – встрепенулась вдруг леди Кларисса, очевидно, истолковавшая слова врача как-то иначе.

Доктор Прунскваллер зажмурил на мгновенье глаза, а потом, подойдя к аристократкам, игриво погрозил им пальцем:

– Ваши сиятельства. Нужно внимательно слушать собеседников – иначе вы неминуемо отстанете от жизни. А это, знаете ли, чревато…

– Как вы сказали, простите? – перебила эскулапа Кора, поправляя искусственную розу на корсаже. – Простите, в самом деле не расслышала? Кажется, что-то вроде «отстать от жизни». Да куда уж нам отставать – мы и так плетемся где-то на обочине. Все, что принадлежит нам по праву, находится безраздельно в руках Гертруды.

– Верно, верно, – обрадовано закивала ее сестра. – Она лишила нас всего.

– Как так, милостивые государыни? – тотчас оживился Прунскваллер, почувствовав неизбитую тему разговора.

– Власть, – ответили сестры одновременно, словно сговорившись. Их откровенность шокировала даже врача, который, как известно, не обладал особыми комплексами. Прунскваллер был настолько ошарашен, что принялся теребить непослушными пальцами воротник камзола, делая вид, что хочет поправить его.

– Нам нужна власть, – продолжала леди Кларисса, – и мы бы рискнули всем ради нее.

– Да, власть, власть, – вторила ей Кора, – чем больше, тем лучше. А уж мы бы заставили народ делать работу как положено.

– Но вся власть в замке принадлежит Гертруде, – жаловалась Кларисса, – а нам приходится довольствоваться положением приживалок.

Закончив изливать жалобы, аристократки внимательно оглядели Свелтера, Саурдаста и Флея, словно ища у них сочувствия и поддержки.

– Насколько я понимаю, они просто обязаны присутствовать здесь? – предположила Кора, глядя на Прунскваллера, который вновь занялся созерцанием узора на потолке. Доктор раскрыл было рот, но ответить не успел – лакеи открыли парадную дверь, и в комнату вошла одетая в снежно-белое платье Фуксия.

За двенадцать дней, прошедших с рождения брата, девочка окончательно утвердилась во мнении, что случившееся – не дурной сон, что теперь она – не единственный ребенок в семье. Все это время она отвергала малейшие намеки, которыми ей предлагали взглянуть на брата. Да и сегодня она пришла сюда только ради приличия, не больше. Делать ничего другого все равно не оставалось – пока, к сожалению, власть в замке принадлежит не ей. Однако Фуксия была твердо уверена – придет день, и она станет говорить тут свое веское слово. С другой стороны, иногда душу девчонки грызли сомнения – отчего она переживает? Рождение братьев и сестер – вещь вполне обычная, даже во всех книжках об этом написано. А не доверять книжкам просто нет оснований…

Госпоже Слэгг было не до Фуксии, потому старая нянька успела только заскочить в комнату воспитанницы и напомнить ей, что она должна расчесать волосы, надеть заранее подготовленное белое платье и появиться в крестильне ровно в две минуты четвертого. А там уж ориентироваться по ходу событий.

Неприятное настроение не могли развеять даже цветы в вазах – действительно прекрасные – и яркий солнечный день. Фуксия со вздохом вспомнила уют чердака. Ничего, она еще вернется туда – выполнит противные формальности, и снова будет смотреть из окна. Сколько захочет…

Пройдя в глубину помещения, Фуксия упавшим голосом поприветствовала обеих теток (ответом ей были столь же кислые приветствия) и забилась в угол, где стояло удобное плетеное кресло. Однако сидеть девочке долго не пришлось – в зал вошел отец, а следом мать. Этикет требует, чтобы младшие и низшие по званию стояли в присутствии старших. Тут у Фуксии не было никаких претензий – раз этикет существует, значит, тому и следует быть.

Как только чета хозяев Горменгаста встала посреди комнаты, на золотисто-багровом ковре, как Саурдаст, откашлявшись, неестественно-напыщенным голосом начал:

– Мы собрались сегодня по очень торжественному поводу. Такое, согласитесь, бывает не каждый день. Скажу больше – далеко не каждый день. Все мы горим неуемным желанием увидеть виновника сегодняшнего торжества, хотя слово «виновник» я не считаю словом подходящим, поскольку младенец всегда считается невинной душой. Мы – само ожидание, и я, чтобы не томить присутствующих, действуя по поручению их сиятельств, объявляю вход нового человека, будущего Гроуна и славного продолжателя добрых дел его могущественных предков…

Тут Саурдаст закашлялся и схватился рукой за грудь – по-видимому, у него запершило в горле или он просто сильно разволновался. Однако секретарь герцога был опытным человеком – он быстро взял себя в руки. Тем более что положенные слова он все-таки успел произнести без запинки. Быстро взглянув в книгу, Саурдаст лишний раз убедился, что все идет как надо. Затем, качая надушенной и напомаженной головой, книжник торжественно подвел пятерых – лорда, его супругу, Фуксию и сестер отца ребенка – к низкому столу посреди помещения. Родные мальчика были выстроены полукругом. Удивительно, что все они безропотно позволили секретарю помыкать собой. Впрочем, ученый был известным знатоком обычаев и традиций, настоящим ходячим катехизисом, так что обычно никто не отваживался спорить с ним на сей счет. В полукруг же был поставлен и доктор Прунскваллер, помогавший герцогине при родах, однако, повинуясь все тем же условностям, он стоял на полшага дальше, чем остальные. А еще чуть позади стояли Флей и Свелтер – все правила разработаны до тонкостей еще в стародавние времена, так что не было необходимости фантазировать, как и что устраивать. Лорд Сепулкрейв часто говорил, что наличие грамотного помощника – залог успеха. А ошибался он очень редко.