Галина Куликова - Клубничное убийство

• Название: Клубничное убийство
• Автор: Галина Куликова
• Жанр: Иронический детектив

---

Люся не могла заставить себя отлепиться от двери, хотя уже поняла, что начальнице больше ничто не угрожает. По крайней мере, Клебовников выступает в роли друга, а не врага.

– Коль, это не твое дело.

– А чье, интересно? Я работаю в журнале, который ты возглавляешь. Если что‑нибудь случится, пострадают все. Ты об этом не думала?

– Да с чего ты взял, будто что‑то случится? – Белоярова постепенно оживала. Голос ее набрал силу и обрел необходимую твердость. – Масса женщин носит с собой оружие.

– Мне только сказки не рассказывай. – Скрипнул пол. Вероятно, Клебовников прошелся по кабинету. После паузы спросил: – Ты кого‑то боишься?

– Я никого не боюсь.

Белоярова сказала это так твердо, что при других обстоятельствах Люся ей поверила бы. Хотя… Она – не показатель. Ее легко может обвести вокруг пальца даже дрессированная лошадь.

Что ответил на это заявление Клебовников, Люсе узнать уже не удалось. Ей показалось, будто кто‑то медленно приближается к приемной, хотя ворсистая ковровая дорожка и проглатывала звук шагов. Не желая быть застигнутой на месте преступления, Люся порхнула к рабочему креслу и, чтобы скрыть смятение, принялась вращаться в нем, отталкиваясь воздушной ножкой от пола.

Она успела сделать лишь два оборота, когда на пороге нарисовался глубоко и гневно дышащий Леонид Карлович Полусветов. Былая сила уже перебродила в нем, но все еще напоминала о себе мощной поступью. Это был крупный старик с завидным разворотом плеч и мшистыми бровями. Впрочем, сильнее всего возраст выдавала редкая тусклая щетина. У охранника Игоря, к примеру, растительность на лице была сочной, жесткой и росла весело, как канадский газон. Лицо же Полусветова напоминало серый валун, обросший бледным мхом. Однако на людей он смотрел остро и зорко, как всегда готовый к драке бродячий пес. Какими путями представитель «старой гвардии» попал в редакцию модного глянцевого журнала, Люся не знала. Зато знала, что Полусветов скоро уволится, потому что уезжает жить к сыну в Лондон.

– Здрасьте, – пролепетала она, притормозив носком туфли. – Алла Антоновна занята. У вас что‑то срочное?

– Срочное, – неожиданно рявкнул на нее степенный Полусветов. – Я жаловаться пришел.

В ту же секунду дверь заветного кабинета отворилась, и на пороге возник Клебовников.

– Жаловаться? – удивленно переспросил он. – Ты – и жаловаться? Сегодня просто день чудес.

Белоярова появилась из‑за плеча своего зама, лицо ее пылало. «Уж не целовались ли они?» – подумала Люся с сомнением. Обычно игривые мысли не приходили ей в голову вот так вот, с лету. Но сегодня случай был особый. Целовались или боролись. Или же словесная перепалка их так взбудоражила.

– Что такое, Леонид Карлович? – деловито спросила Белоярова.

«Нет, вряд ли они целовались, – снова подумала Люся. – Слишком уж быстро она пришла в себя». Если бы ее кто‑нибудь поцеловал, да еще на рабочем месте, она улетела бы к звездам и вернулась дня через два. Впрочем, Белоярова – не она. Белоярова – жесткая, но очень естественная. Люся ей завидовала. Не тому, что у нее фантастическая фигура, яркое лицо, короткие и густые красивые волосы. А вот именно этой врожденной грации и внутренней свободе, которая или есть, или нет. Люся не была дурочкой и понимала, что ей никогда не стать похожей на свою начальницу.

– Что такое?! – переспросил Полусветов. Он отдувался, как закипающий чайник, и слова снарядами вылетали у него изо рта. – Вандалы ворвались в мой кабинет! Разбили мою чашку! Ее подарили мне четверть века назад, я привык к ней! Я не смогу без нее! Разбили вдребезги! Кто‑то прокрался и…

Белоярова озадаченно потерла переносицу и переступила с ноги на ногу. Кажется, она все еще была в замешательстве. Клебовников между тем бросил быстрый взгляд на Люсю Антипову, которая болталась где‑то позади Полусветова, и сразу все понял. Виду секретарши был ужасный. Именно с таким выражением лица драматические актрисы падают в обморок, сотрясая подмостки.

Клебовников не удержался и хмыкнул. Люсю Антипову следовало спасать. Против Полусветова она не выстоит, «чашечная буря» способна перевернуть и потопить утлое суденышко ее самоуважения.

– Слушай, Леонид Карлович, – сказал он, изобразив раскаянье и замешательство. Для пущего эффекта он даже потер затылок. – Ты уж прости, но это не вандалы. Это я. Зашел я, понимаешь, к тебе в кабинет, тут телефон зазвонил. А чашка твоя на краю стола стояла. Опасно так стояла. Ну, рукой я махнул, она возьми и…

– Именно так самое страшное и случается, – неожиданно вмешалась Белоярова. – Ты ни о чем таком не подозреваешь. А потом делаешь один неосторожный шаг – и все, ничего не поправить.

– Так чего ж ты.„Даже осколки не собрал! – Грудь Полусветова все еще бурно вздымалась, однако с лица схлынула нехорошая бледность, и оно покрылось нежно‑розовыми пятнами. – Ушел, все бросил… Я думал – вандалы!

– Меня срочно на переговоры вызвали, Лень, – продолжал оправдываться Клебовников, тревожно поглядывая на Люсю Антипову.

Сообразив, что заместитель главной обо всем догадался и теперь ее выгораживает, она пришла в такое волнение, что едва не вылезла из своей дурацкой кофты. Ломая руки и кусая губы, она стояла позади Полусветова, готовая сейчас же выйти вперед, признаться во всем и тут же отправиться на казнь.

Она вообще была девушкой особенной, не из этой жизни. Когда Клебовников увидел ее в первый раз, он даже опешил. Глаза бескорыстные и серьезные, как у щенка, притащившего палку. Именно такие дурочки без колебаний углубляются в темный лес, чтобы угостить бабушку пирожками. Что с этим можно поделать, Клебовников не знал. Зато он знал твердо, что не сегодня, так завтра кто‑нибудь обломает ей крылья. И тогда она или повзрослеет и окрепнет, или совсем пропадет. Клебовникову было жалко, чтобы она пропала.

Стараясь как‑то подбодрить Люсю, он улучил момент и заговорщически подмигнул ей. Она несколько раз судорожно вздохнула, после чего зажала рот рукой и бросилась вон из приемной.

– Что это с ней? – спросила Белоярова, изумленно наблюдая за бегством собственной секретарши. – Она сегодня очень странная.

– Сегодня все очень странные, – сердито ответил на это Полусветов.

Негодование боролось в нем со справедливостью. Вымещать на Клебовникове свою досаду было глупо, да и не с руки.

Люся тем временем неслась к туалету. Ей необходимо было уединиться и выплакать те чувства, которые затопили ее душу. Благодарность к Клебовникову и одновременно жгучий стыд за свой поступок. Конечно, нельзя было позволять ему брать на себя разбитую чашку, но это было так… сладко: сначала испугаться, а потом вдруг совершенно неожиданно оказаться в безопасности. Она никак не могла проглотить комок, застрявший в горле, поэтому спряталась в кабинке, за неимением носового платка оторвала клочок туалетной бумаги и уткнулась в него носом.

Однако поплакать ей не дали. Наружняя дверь открылась, стукнув о стену, и по кафельному полу заклацали шпильки. В редакции практически все женщины ходили на высоких каблуках, и было непонятно, кто вошел. Люся закусила губу, чтобы не всхлипывать. Однако шпильки не двинулись в соседнюю кабинку, они замерли на месте. Почти тут же дверь хлопнула снова, и раздался голос уборщицы Зинаиды:

– Вот ты где, засранка! А ну‑ка, дай ее мне сюда!

Говорила она сердито, прямо как Полусветов, и Люся страшно удивилась: кого это уборщица могла назвать таким пошлым словом. Кого‑то из редакции? Быть не может.

– Уйди, дура! – раздалось в ответ, и Люся с изумлением узнала голос Ирины Аршанской. – Уйди, или я за себя не отвечаю.

– А вот я возьму и все ему расскажу, – выплюнула Зинаида. – Получишь тогда на орехи.

– Я приказываю тебе отвалить! Приказываю!

– Да хоть обприказывайся!

– Отдай, гадина!

Было ясно, что они что‑то отнимают другу друга, и уступать ни одна, ни вторая не собираются. Послышалась возня, сдавленные ругательства, вскрик – и Люся, позабыв про свои заплаканные глаза, неожиданно для всех, и для себя самой тоже, вывалилась из кабинки. Вероятно, у нее в крови жил какой‑то опасный вирус, который заставлял ее – чуть что – бросаться на помощь ближнему.

Аршанская стояла возле умывальника вся красная, с растрепавшимися на висках волосами и раздувала ноздри. Зинаида, острогрудая и мощная, как ледокол, прижималась спиной к стене. В руках она держала изящную бархатную сумочку с логотипом известной фирмы. Эта вещь по определению не могла принадлежать Зинаиде, откровенно презиравшей все миниатюрное. Она постоянно иронизировала над крошечными кофейными чашками в кабинете Белояровой и ворчала, протирая корешки коллекционных книг размером с ладонь. Если уж покупать вещь, так значительную, а не какую‑то фигню.