Андрей Щупов - Оккупация

• Название: Оккупация
• Автор: Андрей Щупов
• Жанр: Боевая фантастика

Роман, являющийся продолжением романа «Тост за Палача», повествует о приключениях все тех же знакомых читателям героев — экстрасенса Вадима Дымова и офицеров милиции Потапа Шматова и Сергея Миронова. После событий во втором романе (взрыв торгового здания и гибель двух бандгруппировок) Вадим Дымов попадает на зону. Но благодаря своим удивительным способностям он не теряется и там, продолжая лечить людей, ломать воровские порядки и «перевоспитывать» самых закоснелых злодеев. В это же самое время о нем вспоминает люди из секретных правительственных учреждений, и вскоре Вадима возвращают на волю. Ему и его давним знакомым Потапу и Сергею предлагают предпринять путешествие в Лакуну — аномальную зону, возникшую на границе Мьянмы и Таиланда. Друзья соглашаются, в результате чего изломленное пространство перебрасывает их в государство Дайкирия — страну диких нравов, где по сию пору процветает рабство и проводятся гладиаторские бои.

---

Прошло, наверное, около часа, а он продолжал ломиться вперед. Действие наркотиков заметно ослабело, а перед глазами кружились уже даже не кольца, а какие-то ожившие огненные змеи. Именно они, верно, и накликали новую напасть. Резидент как раз пролезал под кривым древесным стволом, когда сверху на него обрушилась гибкое туловище анаконды — возможно, той самой, что по файлам секретных служб считалась двоякодышащей и давным-давно вымершей. Как бы то ни была, но гадина весила далеко за центнер. Обвив его голову и грудь тугими кольцами, змея легко повалила человека на землю. Он бился в ее объятиях, но это было все равно что бороться с носорогом. Каждый вздох казался последним, а жуткие кольца стягивались все теснее и теснее, выжимая из человека не только воздух, но и последнюю жизненную энергию. Вскоре произошло то, что и должно было произойти: отчетливо хрустнуло в правом подвздошье, — стало быть, змей сумел таки раздавить ребра. Дальнейшее развитие событий предугадать было несложно.

Уже в полубеспамятстве Монтгомери поступил так, как подсказывал ему инстинкт — склонив голову, зубами впился в змеиную плоть, челюстями стал рвать и кромсать чужое мясо. Шура у пресмыкающегося оказалась чрезвычайно жесткой, но счет шел на секунды, а отчаяние придало Монтгомери силы. На губах уже хлюпала чужая кровь, подобием бульдозера он вгрызался в тело анаконды, чувствуя, что давление ее убывает. Теперь уже получалось, что он атакует, а она обороняется. Однако он не давал змее уйти, вцепившись в нее руками и зубами. Рывком она освободила его от своего смертельного узла, попыталась ударить головой, и в этот миг, по-звериному извернувшись, он скользкими от крови пальцами поймал ее за горло. Должно быть, это был последний всплеск влитого в вены наркотика. Не чувствуя бешено извивающегося тела, Монтгомери продолжал стискивать змеиное горло и при этом бил головой в ее нижнюю челюсть, коленом здоровой ноги пытался прижать сопротивляющуюся плоть к земле.

Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он уничтожил своего очередного врага. Откинувшись на спину и чувствуя, как расползается по груди теплое и липкое, Роберт Монтгомери всхлипнул. Раскинутая в воздухе сеть, ящер, мохнатые зверьки, анаконда — это было уже слишком. Что называется — перебор. А потому ни на жабры змеи, ни на рыбьи плавники он даже не стал смотреть. Подобрав пистолет, снял с него кожух и вскинул над головой. Если верить данным разведки, микрофоны направленного действия имелись и у томусидиан. А значит, выстрелы они должны были обязательно услышать.

Раз за разом дергая спуск, резидент опустошил обойму, тут же вставил новую. Совершенно оглохнув от собственной стрельбы, не сразу услышал приближающееся гудение. К нему летели сразу с двух сторон — два аппарата, отдаленно напоминающие те блюдца, с которыми ему пришлось недавно повстречаться в небе. Окутанные огнями аппараты сделали над ним плавный круг, зависли на одном месте. Идти на посадку они явно не спешили.

Выстрелив последний раз, Роберт Монтгомери обессилено прикрыл глаза. В конце концов, он никогда не считал себя врагом томусидиан, а значит, и будущее пленение не стоит рассматривать как предательство. Просто ему не повезло. Не повезло, и все тут. На этот раз обстоятельства оказались сильнее, а значит, не стоило и стыдиться того, что должно было произойти в ближайшие часы и минуты…

Глава 7

Удивительная вещь! — после того, как Дымов принялся лечить людей, он стал испытывать странный трепет перед водой. Такого не было в том прошлом мире, откуда он явился, — теперь же, всякий раз оказываясь на берегу моря реки или озера, он начинал волноваться как мальчишка. И причина таилась вовсе не в том, что ему полюбилось купание или открылась какая-то особая красота водной бирюзы, — все объяснялось гораздо проще. Черная Химера излечила его от таймерной болезни, наградив взамен способностями, о которых он не смел даже мечтать. Правда, и отправили его с Мадонной туда, откуда не было возврата, — в чужое время и чужой город, к людям, которые во многом отличались от тех, с кем приходилось ранее воевать, делить пищу и кров. Но обижаться, разумеется, не стоило. В качестве подъемных им выдали нечто такое, что способно было примирить с любой страной и, пожалуй, даже любой цивилизацией. Как и Мадонна, Вадим получил доступ к иным знаниям, научился видеть истинную суть вещей и наконец-то в полной мере овладел материей, именуемой человеческим телом.

То есть, вполне возможно, означенную суть нельзя было называть конечной, но, как известно, до истины в последней инстанции мало кто добирается, и следовало довольствоваться тем, что перед ним отворили первую дверь к заповедному. Помимо первой двери, наверняка, имелись вторая и третья, но жадничать не стоило. Ему, во всяком случае, вполне доставало и того, чем он обладал. И та же вода неожиданно предстала перед Дымовым не мокрой средой под названием «аш два о», а вполне живым существом, способным чувствовать и сопереживать, избавлять от хворей и наказывать. Впервые разглядев над поверхностью городского пруда огромное облако трепещущей ряби, Вадим испытал настоящее потрясение. Он и по сию пору толком не понимал, что больше его поразило — наличие живой ауры у водоема или болезненный вид этой самой ауры. Именно тогда он и начал ездить по миру, изучая метатела рек, прудов и морей. Не поленился слетать и к Атлантике, которая его буквально заворожила. Так или иначе, но неоспоримо было одно: стихия, способная стирать с лица земли целые города, ничуть не противилась людскому вторжению. Люди купались в воде, обмывали детей, брызгались, а Вадим воочию видел, как окутывает их мощное облако водной энергии, удивлялся тому, с каким тактом и нежностью метатело гиганта ласкает человеческую кожу, сводя на нет нервное напряжение, вытягивая вон застарелые недуги. Дело тут было не столько в химическом составе воды, сколько в слиянии родственных энергий. Крохотная толика того, что в стародавние времена самовольно выбралась на сушу, в эти минуты наслаждалась вновь обретенной родиной. Немудрено, что даже взрослые напоминали медвежат, вернувшихся к своей истосковавшейся матери, и подобно матери вода принимала погружающихся в нее людей. Впрочем, умела она и мстить, утягивая на дно, переворачивая лодки и корабли, выжимая из груди последний воздух.

Когда впервые Вадим коснулся настороженными лимбами метатела океана, он готов был абсолютно ко всему — к отторжению, к взрывной агрессии, к холодному равнодушию. Но произошло удивительное. Оказавшись в воде, его метатело попросту растаяло. То есть, так ему поначалу почудилось. Чуть позже Вадим понял, что в реалиях случилось более невероятное событие. Из жесткого панциря его корона превратилась в нечто расслабленное и текучее. Она расходилась во все стороны, каждой своей молекулой проникая в межклеточное пространство водного гиганта, становясь с ним единым целым. На какие-то минуты Вадим даже ощутил, что теряет себя. По той простой причине, что Дымовым он себя больше не чувствовал, а чувствовал огромной водной гладью, омывающей разом сотни и тысячи побережий, баюкающей большие и маленькие острова, буйными ладонями хлещущей по далеким скалам, по крашеным бокам пузатых барж и кораблей. Это можно было назвать взаимопроникновением , и Вадим честно признавал, что ничего более фантастического он в своей жизни не ощущал. С тех пор свидания с водной стихией он периодически повторял и, каждый раз выбираясь на берег, наблюдал не только усиление собственного метатела, но и качественное его изменение. На какую-то существенную долю он становился иным, проникаясь тем редким спокойствием, которое дарит лишь знакомство с Вечностью.

Вот и сейчас, получив в собственное распоряжение несколько часов свободы, он не смог удержаться от короткого свидания. Наступал октябрь — месяц для Урала далеко не жаркий, но Вадима это не смущало. Выйдя на песчаный берег городского пруда, он прищурил глаза и с наслаждением вдохнул в себя рыхлые всполохи водной плоти. Пруд был болен, но, увы, помочь ему Вадим ничем не мог. И не удивительно, что каждый год рассерженная вода утягивала на дно три-четыре десятка людей. Разумеется, виноваты были не они, но в пруду погибала рыба и задыхались водоросли, а содержание пропилена с бензольными соединениями росло год от года. Из живой вода превращалась в мертвую, а мертвая вода не умеет лечить, — такая вода только мстит.

Тем не менее, за себя Вадим не опасался. Он, успевший впитать в свою ауру частицу Атлантики и десятков иных морей, воспринимался любой водной стихией, как свой. И вся информация, все секреты очередного водоема автоматически становились его собственными. В сущности, свою внутреннюю «копилку» Дымов давно разбил, отказавшись коллекционировать мирские тайны, однако об информационном доступе, который давала ему вода, все-таки не забывал. Впрочем, сейчас он пришел сюда не за этим. Ему хотелось кратковременного покоя и той сладкой музыки, которую способна была порождать только водная пучина. Быстро раздевшись, он вошел в воду и нырнул.