Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

• Название: Орден куртуазных маньеристов (Сборник)
• Автор: Вадим Степанцов
• Жанр: Поэзия

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».

---

1996

153. "Так дальше жить нельзя, - решил я, выпив пива...

"Так дальше жить нельзя, - решил я, выпив пива, -
И что есть жизнь как не с самим собой борьба?.."
С сей мыслью взяв бутыль, я стал в нее красиво
По капле из себя выдавливать раба.

Я аккуратен был, чтоб не наделать лужи,
И делалось меня все меньше каждый миг.
"Пусть меньше, - думал я, - зато намного лучше.
Пусть сгинет подлый Хайд, что в плоть мою проник..."

Мне нравился процесс. Хоть боли были долги,
Я их воспринимал как ласки юных дев.
- Ай, Чехов, сукин сын! - Пробулькал я в восторге,
Сквозь темное стекло наружу поглядев.

1997

156. Тяжкость учения

Я дарил вам балладу с печальным концом,
И звенели гитарные струны в крови,
И швыряли в меня вы протухшим яйцом,
И я пел, им смердя, о Великой Любви.

Вы смеялись над пылкой наивностью слов,
Вы свистели, кричали презрительно "Фи!",
И с вспорхнувшая с ясеня стайка орлов
Лицезрела величье Великой Любви.

Я в тоске покидал Гефсиманский ваш сад,
Заливались в ночи петухи, соловьи;
Я строфу поправлял и являлся назад,
Чтобы снова вам петь о Великой Любви.

Вновь томаты гнилые стекали с меня,
Вновь я правил строфу и шептал: "Селяви..."
Но все тише и тише был день ото дня
Смех над песнью моей о Великой Любви.

И однажды свершилось вдруг диво из див -
Смех ваш в плач перерос, ибо струны мои,
Струнам вашей души в резонанс угодив,
Пробудили в вас жажду Великой Любви.

И когда мне ту жажду пришлось утолить,
Я решил, молвив "Господи, благослови",
Что не вам наконец-то могу посвятить
я балладу свою о Великой любви.

1996

159. Ты телом и душой чиста...

Ты телом и душой чиста,
Сродни мадоннам Леонардо,
И чистые твои уста
Влекут из чистого азарта.

С огнем напрасно ты шалишь
Из чистой лишь любви к искусству,
Ведь я подвержен чисто лишь
Неплатоническому чувству.

Ты ищешь близости огня
Из чистого лишь любопытства,
Не представляя, как в меня
Вселяется нечистый быстро.

Он власть во мне берет, кипя
Нечистым рвением путчиста.
О нем познанья у тебя
Теоретические чисто.

Твоя свершает чистота
Чистейший акт самосожженья
Из чистого, как взгляд крота,
Отсутствия соображенья.

Не жить, поверь мне, нам двоим
Единством чистых убеждений.
Я другом стать стремлюсь твоим
Из чисто грязных побуждений.

1998

160. Диалектика статуса

Храбр я отнюдь не отсутствием страха,
Я не бесстрашен, но истинно храбр
Именно тем, что в предчувствии краха
Все же проследовал в амфитеатр,

в тот Колизей, чья арена залита
Кровью былых гладиаторов тех,
Что вновь пришедшими были убиты
В схватках за царствие ваших утех.

Вот я с мечом выхожу на арену;
Нынешний царь предо мною стоит,
как Менелай, чью похитить Елену
Взявший мой облик Парис норовит.

Пусть завладею я вами как призом,
Пусть Менелаем вновь станет Парис,
Пасть чтоб в сражении с новым Парисом,
Где вы лишь палец направите вниз.

1993

161. ДАМА С СОБАЧКОЙ (Александру Т.)

Ты спросишь, где шлялся? Хороший вопрос.
Отвечу: я виделся с некоей леди.
В студеную зимнюю пору, в мороз,
Пошел к ней, прочтя объявленье в газете.

Не то ты подумала явно, Наташ.
Поверь мне, ужасная выдалась ночка.
А к леди ходил я, ротвейлер чтоб наш
Ее бультерьерихе сделал сыночка.

А ты бультерьеров видала хоть раз?
Они оставляют при мненьи двояком.
Наводит и общий их вид, и окрас
На мысль о романе меж крысой и хряком.

Ну, словом, понятно, что нашего пса
Судить нам с тобою не следует строго
За то, что он сразу включил тормоза,
Узревши такую красотку с порога.

Наш храбрый ротвейлер, могучий наш Грей,
Имевший в активе всех шавок округи,
На шкаф, взвыв от ужаса, вспрыгнул скорей,
Откуда поскуливать начал в испуге.

– Стыдись, Грей, стыдись! – упрекнул я его. –
Плохой пес, плохой!.. Нет, я все понимаю,
Однако же, бизнес превыше всего,
Ты должен, Грей, ну же! Ты сможешь, я знаю...

Внизу, встав на задние лапки, на пса
Кокетливо-алчно смотрела невеста –
Призывно водя язычком, как гюрза,
С трудом усмиряясь командою “Место!”.

Я пса понимал. Я бы сам заскулил
В связи с перспективой такого амура,
Но бизнес есть бизнес. Я водки налил,
Взглянув на хозяйку задумчиво-хмуро.

Забавно-загадочным образом та
Была со своею любимицей схожа –
Такие же глазки и линия рта,
И даже окраса подобного кожа.

И, полного штиля в штанах не тая,
Я рявкнул с напором сотрудника СМЕРША:
– Смотри же, трусишка, и делай как я!.. –
И на пол свою повалил бультерьершу.

Так пса вдохновлять стал на подвиг и труд
я личным примером, чреватым мозолью,
И вскоре, подумав "и ты, дескать, Брут!",
Пристроился Грей за своею Ассолью.

Как сделать такое мы с Греем смогли,
Не выразит слог никакого Эзопа.
И все ж, победив предрассудки свои,
Примерно к утру мы управились оба.

Превратности бизнеса просто, Наташ.
Включая и риск пристраститься к спиртному.
Но есть тут и плюсы – взгляни-ка на наш
Большой гонорар по тарифу двойному!..

2001

162. СКРОМНОСТЬ ЛЕПТЫ

Русский лес был красив, как в цветных иллюстрациях к сказке;
В небесах стрекотал то наш "Юнкерс", то сокол-сапсан.
В униформе Эс-Эс, в сапогах и в приплюснутой каске
Я прочесывал "шмайссером" лес на предмет партизан.

Шелестели дубы. Грациозно качалась березка.
Загнивал партизаном не съеденный гриб-боровик.
Успокоился дятел, схватив сотрясение мозга.
Тарахтел где-то кляйн – как по-русски его? – грузовик.

"Ненавижу войну. И еще партизан ненавижу! –
Прошептал я и длинную очередь дал по тайге. –
Что мне в этой войне? Я обрел гонорею и грыжу,
Да геройски был в задницу ранен на Курской дуге..."

Размышленья прервали какие-то новые звуки.
Кто-то шел через чащу, сметая кусты на пути.
"Вероятно, медведь", – рассудил я уж было в испуге,
Но то был не медведь, а девчоночка лет двадцати.

"Миловидна. Не то, что брунгильды берлинские наши.
И, похоже, мужчины не знала еще никогда, –
плотоядно решил я, сам женщин давненько не знавши, –
Что ж, раз так, то легко поправима такая беда..."

– Хенде хох, – произнес я приветливым, ласковым тоном,
Презирая себя за затасканный малость пролог.
Лорелея уставилась взглядом железобетонным,
Что в вину в обстоятельствах данных вменять я не мог.

Блеск славянских очей отливал сверхъестественной синью;
Выраженье же их с тою синью являло контраст.
"Да, – подумал я с грустью, – придется прибегнуть к насилью.
Добровольно мне эта малютка, пожалуй, не даст..."

– Партизанен? – спросил я девчонку, нахмурившись строго,
И на русском, что знал из допросов с работой в связи,
сообщил ей: – Я, фройляйн, сейчас полюбить вас немного... –
Деформировав наше тевтонское "их либе зи".

Отобрав у дикарки большую бутыль самогона,
Каковую она партизанам, должно быть, несла,
Я глоток совершил грамм на двести, рыгнул беспардонно
И осклабился, как воплощенье вселенского зла.

– Подавись же, козел! – рассмеялась презрительно дева,
На арийский мой лоб налагая славянский плевок.
Я заехал прикладом ей в личико в приступе гнева;
Фройляйн пала без чувств, и я в чащу ее поволок.

– Ненавижу войну, – бормотал я в слезах, одержимо
избавляясь от "шмайссера" и от тугого ремня, –
До чего же нацистского я не приемлю режима!
Наш майн-фюрер скотина и сделал скотиной меня..."

Разобравшись с девчонкой, за что не грозил мне Освенцим,
Я в раздумиях мрачных продолжил по лесу бродить,
Укрепивши средь русских ту самую ненависть к немцам,
Что в итоге позволила им наш фашизм победить.

1997