Window Dark - Я - оборотень

• Название: Я - оборотень
• Автор: Window Dark
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Смотри сюда, Сверчок, — сказал он. — отдашь этот стольник Ворону. Я и сам бы занес, да Ворона сейчас в общаге нет. А мне уходить пора. Понял?

Я молча кивнул, приняв купюру и, согнув ее в четыре раза спрятал в карман брюк. Вечером, разыскав Ворона, я вручил ему этот стольник и почти сразу забыл об этом, как оказалось, совершенно напрасно.

— Я его Ворону отдал, — заверил я Кирпича.

— Он сказал, что ему никто ничего не передавал, — мрачно заметил Кирпич, намекая на грозные последствия для того, кто замылил чужой стольник.

— Пошли, спросим у него, — предложил я.

Кирпич согласился, и мы двинулись к лестнице. Ворон жил в 314, которая располагалась посередине коридора третьего этажа. Кроме Ворона здесь еще жил Жбан — довольно мирный парень, и Артур с Коськой, которых обычно было не видно и не слышно. Вот и теперь эти двое отсутствовали, зато Ворон был здесь. Он валялся на нижнем ярусе и читал потрепанный журнал. На соседней кровати сидел Жбан и старательно пришивал заплатку на свои брюки. Увидев Кирпича, Ворон сел, вытащил пачку «Ту-134» и закурил, уставившись на нас.

— Отдавал он тебе катеринку? — спросил Кирпич, выталкивая меня вперед. На лице Ворона появилась обычная насмешливая улыбка, и он отрицательно помотал головой.

— Куда дел деньги, Сверчок? — повернулся ко мне Кирпич. — Чего молчишь?

— Отдал ему, — хмуро кивнул я на Ворона.

— Ты чего гонишь, падла, когда? — возмутился Ворон.

— Да в прошлый вторник, — пытался доказать я.

— Кто видел? — прервал наш спор Кирпич.

Я замолк. В тот момент, когда я передал сотню Ворону, в комнате никого не было. И теперь Ворон этим умело воспользовался.

— Никто, — тихо ответил я.

— Ну, друг, так дело не пойдет, — сказал Кирпич. — Кто теперь тебе поверит? Придется вернуть катеринку.

Разумеется лишнего стольника у меня не было. Да что говорить, у меня не было вообще никакого стольника, и даже на петрофан едва ли бы набралось мелочи.

Мысли лихорадочно скакали в мозгу, срочно требовался выход из этого скользкого положения.

— А кто тебе поверит, что ты мне стольник дал, — обратился я к Кирпичу, — там тоже никого не было.

Ворон дико заржал, Жбан тихо усмехнулся, а Кирпич, приблизившись ко мне, угрожающе-ласково сказал:

— Ты, шмакодявка, не по годам борзый стал. Сколько тебе надо свидетелей? Три, пять, десять?

— Хотя бы двух. — неуверенно произнес я.

Кирпич моментально скрылся за дверью и приволок из коридора двух незнакомых мне пацанов. Кирпич встал в позу, повернувшись к одному из них.

— Ты видел, как в прошлый вторник я этому, — Кирпич кивнул в мою сторону, — давал сто рублей.

Парень покосился на меня и после некоторой заминки сказал:

— Да, видел.

— А ты? — спросил Кирпич второго.

— Видел, — не моргнув глазом, ответил тот.

— Все, пацаны, свободны, — отпустил их Кирпич и снова повернулся ко мне.

— Ну как, все понял? Таких свидетелей я могу откопать хоть сотню.

— Но ведь в комнате никого не было, — еще сопротивлялся я.

— Ну и что с того? Просто пацаны знают, что они должны видеть и что говорить. А какие свидетели у тебя?

Я подавлено молчал. Кирпича и Ворона знала вся общага, а кто мог поручиться за меня?

— Ну так как же с катеринкой, а? — подал голос Ворон.

— Да, братан, должок нужно вернуть! — поддержал его Кирпич.

— У меня нет стольника, — уныло пробубнил я.

— Тогда включаем счетчик, — пригрозил Кирпич, — завтра уже будет сто десять, послезавтра — сто двадцать…

— Ладно, пожалеем его, — сказал Ворон, — может у него из вещей что есть. Тащи-ка, Сверчок, сюда свой чемоданчик.

Я поплелся вниз. Как назло, комендант оказался на месте, поэтому спасительную версию о том, что камера хранения закрыта, приходилось отбросить. Впрочем я уже понимал, что и закрытая камера не спасла бы меня от неминуемой расплаты.

— Степан Егорович, выдайте чемодан, пожалуйста, — попросил я, оторвав коменданта от кроссворда. Степан Егорович недовольно встал и, пройдя в камеру, долго копался там. Наконец, он показался оттуда, держа в правой руке небольшой чемодан, на котором красовалась моя фамилия и полустершийся номер комнаты. Я подхватил свой багаж и отправился в 314, где меня поджидали Ворон и Кирпич.

— Ну-ка, засмотрим, что у тебя там, — потер руки Ворон, принял у меня чемодан и грохнул его об стол. Затем он открыл его, пошарил внутри и вытащил свернутые джинсы.

— Ношенные немного, — разочарованно произнес он, — ну да ладно. Пойдут, загнать можно.

Он развернул их. И на стол выпал кулек с конфетами. Надо сказать, что, хотя я открывал чемодан несколько раз, но джинсы не трогал — не было повода наряжаться. И поэтому я, конечно, не знал о спрятанном в них кульке. Скорее всего мать, чтобы сделать мне сюрприз, сунула его в чемодан перед самым отъездом.

Как ни странно Ворону пришла в голову точно такая же догадка.

— О, мамочка о сыночке позаботилась, — он покачал кульком в воздухе, выудил одну конфету, а остальные россыпью бросил в открытую форточку.

— Держи, Жбан, угощаю, — Ворон швырнул последнюю конфету ему на колени.

Если вам когда-нибудь дорогой человек дарил пусть даже незначительный подарок, а затем кто-то по борзому отбирал его, высмеивал, наплевав вам в душу, а потом деловито разламывал, будто так и нужно, или, что еще хуже, присваивал себе, то вы знаете, как тяжело и пакостно становится внутри.

Я не выдержал этого и с кулаками бросился на Ворона. Но сзади мне дал подножку Кирпич, а когда я упал, Ворон метко пнул меня в живот так, что я согнулся, как перочинный кнопарь.

— Запомни, Сверчок, ты здесь — никто, — сказал Ворон, прихватив джинсы и скрываясь в данный момент за дверью, — будь счастлив, что ничего не должен нам пока.

Дверь захлопнулась. Жбан, закончив со штанами, взял оставленный Вороном журнал и углубился в чтение. Я с трудом поднялся и вышел в коридор, не забыв взять свой теперь уже почти пустой чемодан.

И все же, не смотря на обиду, я понимал, что мне еще дико повезло. Я теперь ничего не должен! А в это самое время сотни, тысячи пацанов бегают по городу, разыскивая деньги, чтобы хотя бы погасить набегающие по счетчику проценты. И если бы у меня не оказалось тех самых, почти новых джинс, то долг мой в короткое время вырос бы до астрономических размеров. И мне бы пришлось воровать, грабить или доставать деньги другими незавидными путями, чтобы мой долг не переключили на более солидных людей, которые занялись бы мной более солидно и основательно. Но к счастью этого не произошло, и я мог спокойно перевести дух, пока.

Вот именно, что пока. Нет, так дальше жить нельзя. Мысли сумбурно носились в голове, я понимал, что в общаге не выживу. Что же делать? Мне вдруг ясно представилась картина, как я знакомлюсь с дочерью директора училища, она по уши влюбляется в меня, мы женимся и переезжаем на квартиру к директору. С тех пор моя жизнь и учеба идет без проблем. А по окончании училища я становлюсь обеспеченным человеком, развожусь и начинаю новую жизнь. Захваченный такими блестящими перспективами, я даже замер на несколько минут посреди коридора. Но исполнению желаний мешали сразу две проблемы. Во-первых я не был уверен, что у директора есть дочь подходящего возраста, а во-вторых я совсем не умел знакомиться с девочками и даже не решался заговорить ни с одной из них.

Но все же и из несчастья при желании можно вынести что-нибудь полезное. Утомленный горестными раздумьями мой мозг быстро устал, и вечером, когда я лег спать, то уснул моментально, не прилагая ни малейших усилий…

… Среди ночи я внезапно проснулся, будто что-то меня толкнуло. Я сел на своей кровати и огляделся. Комната была залита серебристым лунным светом. Три широкие полосы пролегали по полу, разделенные еще двумя, узкими, образовавшимися из-за наличия двойных рам. Свет падал на дверь и зеркало и обрывался над ним, захватив краешек шкафа и кровати Пашки.

Спать не хотелось. Я осторожно слез с кровати и подошел к окну. На дворе была самая середина ночи — два светлых окна в пятиэтажке подтверждали, что время уже далеко за полночь. На пустынной улице ярко горели фонари, выстроившись в ровный ряд, прерываемый одним поломанным столбом, увезенным в ремонт. На чистом небе ледяными крошками переливчато сверкали звезды. Прямо передо мной на темном фоне ночного неба ослепительно холодным светом сияла полная луна.

Мельком взглянув на нее я уже не мог отвести взгляда. Бледный круг таинственным образом притягивал внимание. Я словно знал, что в этот момент должен стоять у окна и неотрывно смотреть в лицо ночному светилу.

Я никогда не любил луну. Где-то я читал старую поговорку, что луна это солнце для влюбленных. Но минули сотни лет, высказывание давно потеряло свой изначальный смысл. Влюбленные теперь предпочитают встречаться под ярким и теплым светом настоящего солнца, не рискуя гулять по ночным пустынным улицам, таящим в своей темноте опасность. И если раньше парочки разгуливали ночи напролет, то теперь романтика ушла — остался лишь инстинкт самосохранения. И мягкий свет луны стал твердым и холодным, словно впитал в себя злобу всех черных дел, вершащихся под покровом ночи.