Борис Четвериков - Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

• Название: Котовский (Книга 1, Человек-легенда)
• Автор: Борис Четвериков
• Жанр: История

---

- Спасибо. Это очень любезно с вашей стороны. Рано или поздно всем нам придется предстать перед престолом всевышнего... Но все-таки это так неожиданно... Я и моя дочь так полюбили Юрия... Но здесь человек бессилен. Мы можем только оплакивать эту тяжелую утрату.

Гарри был приглашен к обеду. Он оказался замечательным рассказчиком. Кажется, не было такого уголка на земном шаре, где бы он не побывал. Он рассказывал забавные истории о Турции, о Японии, о Париже.

- Мы, американцы, изменили точку зрения, - весело сообщил он, прежде мы претендовали на одно только полушарие, теперь же нас интересуют оба, и остается только жалеть, что у шара всего два полушария, наших капиталов и нашей энергии хватило бы, пожалуй, на четыре!

Княгиня вежливо согласилась, что американцы - деятельный народ.

После обеда Люси сочла долгом гостеприимства показать гостю Прохладное. Гарри был неизменно весел и разговорчив; единственное, что не понравилось Люси, - это его манера расценивать все на доллары.

- О! - говорил Гарри. - Такой великолепный сад! Это стоит сто тысяч долларов!

Они осматривали конюшни.

- Прекрасные лошади, и я удивляюсь, как в такое время удалось их сохранить! Я, правда, не знаток, но мне кажется, что такая конюшня стоила бы...

Люси не дала ему досказать свои соображения и повела его к оранжерее.

По странному совпадению именно в оранжерее она заметила, какие глаза у Гарри, а Гарри, помогая ей пройти мимо разросшихся олеандров, пожал ей руку. Это получилось в точности, как было в "Карбунэ", когда она прогуливалась с Юрием Александровичем!

Люси смутилась, сделав это сопоставление, а потом подумала:

"А что же тут худого? Ведь не уйти же мне теперь в монастырь?!"

Пока они осматривали имение, настал вечер. Гостя пригласили ужинать и оставили ночевать.

На другой день Гарри и Люси решили прокатиться в лодке. Пруд был красив осенней, печальной красотой. В одном месте они чуть не опрокинули лодку.

Княгиня обрадовалась, когда через окно услышала, что Люси смеется.

"Любые слезы высушивает ветер", - подумала княгиня.

И за обедом стала осторожно выспрашивать, откуда родом Гарри, женат ли он...

Гарри попросту ответил, что он "стоит семь миллионов долларов" и надеется в ближайшее время удвоить свое состояние, что он хотел бы жениться, если встретит достойную особу, и что он постарался бы сделать счастливой женщину, которую полюбит.

- Разумеется, я предложил бы жене уехать в Америку, потому что Европа... как бы это выразиться... Европа на ближайшие десятилетия - это огнедышащий вулкан. Европа неуютна.

Одним словом, Гарри был очарован, Гарри был потрясен всем великолепием барского дома: всеми этими фамильными сервизами, фамильными портретами... И он не прочь бы дать миллион долларов за все это имение вместе с его обитателями.

Гарри остался еще и еще на день, а затем прямо заявил Люси, что желал бы на ней жениться, что она должна подумать о своем будущем и позаботиться о матери, что она никогда не пожалеет, если даст согласие.

Он говорил долго и с воодушевлением... и Люси не прервала его.

Ночью Люси явилась в спальню матери, бросилась к ней на грудь, обе поплакали, и затем обе по-женски рассудили, что предложение Гарри не так уж оскорбительно, что, конечно, он не знатного рода, но он богат, а у них в Америке доллары заменяют и титулы, и короны...

12

Гарри оставался в Прохладном. Он перенес сюда и свой оффис, к нему являлись какие-то люди, скакали курьеры. Он отдавал приказания, выслушивал доклады...

Ему предоставили в полное распоряжение кабинет. Кабинет был огромный, весь устланный коврами. В темных шкафах поблескивали корешки старинных книг в тяжелых кожаных переплетах.

Однажды Гарри объявил, что, по полученным им сведениям, здесь небезопасно оставаться. Гарри имел продолжительную беседу с княгиней. Решено было, не соблюдая установленных обычаем сроков, совершить свадебный обряд.

Без всякой пышности и торжественности Гарри и Люси съездили в соседнее село, договорились с находившимся там священником (старенький, читавший такое трогательное нравоучение Юрию Александровичу и Люси, скончался от тифа). Новый священник их обвенчал, даже не справляясь, какого вероисповедания Гарри.

Действительно, оставаться в Прохладном было опасно. Усадьбу соседнего помещика сожгли. Управляющий получил сведения, что собираются поджечь и дом Долгоруковых.

Гарри сам непосредственно руководил укладкой имущества. Забрали все, что было ценного, и отправили длинный обоз под охраной американского конвоя.

- Вы не будете возражать, если мы сейчас поедем в Варшаву? - спросил Гарри.

- В Варшаву? Почему в Варшаву?

- Я вхожу в состав военной миссии, которая в ближайшее время прибудет в полном составе в столицу Польши.

- Мама! Конечно, поедем! Я очень хочу посмотреть Варшаву! Гарри, а это не опасно?

- Где находится подданный Соединенных Штатов Америки, там не опасно, - гордо заявил Гарри. - Имейте в виду, что вы увидите много интересного. В состав военной миссии входит семьсот офицеров и несколько тысяч обслуживающего персонала. Я только что получил сообщение. Одна Франция будет представлена девятью генералами, двадцатью девятью полковниками... Кроме того, в состав французского отдела войдут шестьдесят три батальонных командира, сто девяносто шесть капитанов, четыреста тридцать пять лейтенантов и две тысячи с лишним рядовых.

- Почему так много? - удивилась княгиня.

- Нужно, чтобы Польша воевала, - пояснил Гарри, - и она будет воевать. Мы этого добьемся.

- А балы будут? - спросила Люси.

- Балы, банкеты - все это будет обязательно, и моя Люси будет на них блистать.

Гарри был счастлив. Но его сдержанная натура не позволяла ему выйти из рамок деловитости. И только к одному официальному сообщению, отправленному им в Вашингтон, он неожиданно для себя добавил приписку совершенно частного порядка:

"Считаю своим долгом оповестить Вас, сэр, о крупных и внезапных переменах в моей личной жизни. Явившись в имение русских помещиков князей Долгоруковых по совершенно деловому вопросу, я сейчас покидаю имение и отправляюсь в Варшаву женатым человеком! It's an ill wind that blows nobody good!* Женился я на молодой Долгоруковой, из старинного дворянского рода. Кроме жены я обзавелся крайне своеобразной, можно сказать, уникальной тещей, а также имением, с пашнями, лесами и луговыми покосами не меньше, чем в сто акров..."

_______________

* Плохой тот ветер, который не приносит никому хорошего! (англ.)

Настала пора расстаться с Прохладным. Люси обошла все комнаты, держа за руку Гарри. Хотя огромное количество посуды, ковров, серебра, хрусталя, золота было уложено и вывезено, все-таки дом был еще полон вещей. Большая часть мебели оставалась на прежнем месте: шкафы, наполненные книгами, шкафы, наполненные графинами, бокалами, шкафы, наполненные какими-то камзолами, мундирами, фраками, сундуки со старинными шелками и кружевами все это оставляли здесь, в этом старинном доме, на попечение управляющего и старых слуг.

Осиротевший дом хмурился. В комнатах гулко отдавались шаги. Гарри говорил напыщенные, неуместные слова:

- Это не дом, дорогая моя девочка, это памятник дворянской старине, пышным приемам, помпе, пресыщенной жизни в роскоши и довольстве, среди серой, лапотной Руси...

Люси рассеянно слушала его, вспоминала детство, любимых кукол, неистощимо добрых нянь, легкомысленного папашу, вечно попадавшего впросак со своими маленькими интрижками и любовными похождениями. Как шумно праздновались дни рождения, именины! Какая кутерьма бывала перед пасхой, пахнущей кардамоном, куличами и окороком! Люси нежно любила и эту старомодную мебель, и эти молчаливые, задумчивые комнаты.

- Знаешь, что я придумал? - совсем разнежившись и размечтавшись, говорил Гарри. - Мы этот дом вывезем в Америку, вот таким, как он есть, сохранив и паркетные полы, и люстры, укутанные в марлю, и шифоньеры... даже иконы, даже паутину на потолке!..

- Однако мама нас заждалась, - прервала его Люси.

В этот момент Гарри забрался ногами на старое бархатное кресло и внимательно изучал ковер на стене:

- Ты знаешь, это настоящий персидский, ему цены нет! Как это я его не заметил?

Но их уже звала княгиня.

По русскому обычаю все сели, прежде чем выйти из дому, молча посидели несколько минут, затем княгиня первая встала, перекрестилась и громко сказала:

- Пора. Поедемте, с богом. Прощайте, Рудольф, не поминайте лихом, обернулась она к управляющему. - А тебе, Маруся, мой добрый совет - уходи отсюда от греха подальше да выходи замуж, ты вон какая молодая да красивая.

- Комендант обещал охрану, - неуверенно произнес управляющий. - Может быть, обождете?

- Обещал! - засмеялся кучер. - Нашего Арсенья ждать до воскресенья! Поедемте-ка по холодку, не мешкайте.

Уже вечерело, когда экипажи тронулись.

Люси не плакала. Гарри молчал. Проехали двор, проехали мимо оранжереи, дальше шла широкая березовая аллея, а потом начинались поля.