Юлиус Эвола - Языческий империализм

• Название: Языческий империализм
• Автор: Юлиус Эвола
• Жанр: Философия

---

В подчиненных должна проснуться гордость в служении вышестоящим. Акт служения должен быть снова осознан как свобода и преодоление, как преображающая преданность, не унижающая, а, напротив, возвышающая — во всем, как в делах мира, так и в делах войны, как в частном, так и в общем.

На этой духовной основе должна образоваться структура, проходящая перпендикулярно сверху вниз, в которой вожди будут единственными центрами, а центры низших организаций, в свою очередь, будут подобны офицерам среди солдат.

Естественно, такая система, в первую очередь, требует создания элиты, истинной элиты, в которой не авторитет соответствует должности, а, напротив, должность авторитету, а тот, в свою очередь, проистекает из реального превосходства. Всякая иерархия, строящаяся исходя из иных предпосылок, является лишь видимостью и искусственным образованием, таящим в себе несправедливость, а, следовательно, анархию.

Кроме того, надо твердо понять, что иерархия никоим образом не может исчерпываться тем уровнем, который сегодня называется "политикой". Более того, эта политика — как хозяйственно-промышленная, административная и в материальном смысле правомочная часть государства — должна быть подчинена ценностям более высокого порядка и служить лишь средством для определенных сверхполитических установок, реально соответствующих дифференцированным формам жизни и интереса, поэтому вся сфера политической жизни должна признавать за вождями истинный и неоспоримый авторитет, не подверженный влиянию всего временного и случайного.

Этот идеал требует не только утверждения идей и прав аристократии, но и идей и прав Монархии. Если рассмотреть все республиканские государства, еще номинально монархические государства, и государства, управляемые диктаторами (которые, с традиционалистской точки зрения, являются не более, чем народными трибунами), — то во всем, что касается реальной Монархии, вся Европа представляет собой сейчас почти пустое место. Там, где еще сохранилась Монархия, она стала простым пережитком, онемевшим символом, функцией, потерявшей свой истинный смысл и утратившей реальность.

Конечно, это лучше, чем ничего — но тем, кто не только по имени, но и по духу принадлежит к королевской крови, следует пожелать мужества, чтобы покончить с сомнительными компромиссами и соглашательством. Им следует пожелать либо отказаться от королевских титулов, которые ничему или почти ничему более не соответствуют, либо решиться снова стать центром и главой государства, чтобы положить конец всем «легальным» узурпациям, произошедшим за последние столетия, и снова сделаться вождями народов в абсолютном и трансцендентном смысле.

Там, где Монархия поставлена на колени кознями черни, «евреев» и торговцев, там, где она находится в руках, которые более не могут держать скипетр, державу и меч, там она должна быть восстановлена заново. Там, где она продолжает существовать лишь в силу инерции, ее необходимо обновить, укрепить и сделать динамичной, как органичную, центральную, абсолютную функцию, воплощаюшую в себе одновременно могущество силы и свет Духа. И вместе с этим она должна стать

реальным деянием целого рода и точкой, возвышающейся надо всем, что обусловлено землей и кровью. Только тогда можно с полным правом говорить об Империи. Только тогда, когда она проснется для славной, священной, метафизической реальности, вершины воинственной политической иерархии, — только тогда Монархия снова приобретет то место и те функции, которыми обладала до узурпации кастой жрецов.

Прежде чем, следуя этим направлением, удастся приблизиться к истинному традиционному идеалу, естественно, еще предстоит проделать долгий путь. В остальном же мы достаточно ясно выразились, чтобы четко дать понять, что объединение двух видов власти (духовной и светской) есть не только риторическая фраза или суеверное обожествление существа, достигшего высшей точки в чисто материальной организации — как это было уже не раз в предшествующий период в случаях теократии. Мы настаиваем на реальном синтезе, где дух есть не просто слово, а позитивная реальность преображения самого себя, которое, свершившись, устанавливает между существом и массой других людей такую же дистанцию, как дистанция между самими этими людьми и животными. Мы не хотели бы использовать понятие «сверхчеловек», ставшее сегодня затасканным и риторическим, но мы надеемся, что кое-кто поймет нас, если мы напомним о значении ритуала инициации в различных древних государствах, если династии сами по себе не были "уже божественной крови", — ритуала, который должен был сакральным образом удостоверить реальность политической власти. Мы утверждаем в этом случае, что дистанцию, отделяющую вождя от всех остальных, нельзя свести до чисто «морального», «идеального» или «религиозного» уровня, до уровня чисто человеческих достоинств или пороков. Она основывается на ином Качестве Бытия, достигнутом в результате субстанциальной трансформации сознания.

Итак, мы утверждаем, что именно это реальное, конкретное превосходство даст смысл понятию «духовность», и именно оно должно стать тем центром, из которого проистекает достоинство, аттрибуты и особая функция королевской власти. Это превосходство, в свою очередь, будет утверждаться в Империи как то, что — в согласии с арийско-языческой традицией, в которой короли были королями в силу сошедшего с небес огня, hvareno, — выдвинуло королей, сделало их «бессмертными» и засвидетельствовало их право Победой.

И вместе с этим появился бы центр трансцендентной стабильности, «Присутствие», принцип любой истинной иерархии, зерно всякой верности, всякой чести в службе и всякого героического действия, высшая уравновешивающая сила Сверху.

ЧАСТЬ III. ОШИБКА ДЕМОКРАТИИ

ИСТИННЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ

Принципом и здоровым основанием нового государства должна быть идея органичности.

В предыдущей главе мы указывали на то, что конкретная идея организма противоречит идее составного механизма, представляющего собой совокупность атомически свободных элементов, которая поддерживается лишь безличной и абстрактной связью, не индивидуализируется ни в каком высшем принципе и не основывается на реальной и истинной дифференциации элементов. Различие между имперским и либерально-демократическим идеалом тождественно различию между организацией (в этимологическом смысле этого слова, происходящего от слова «организм», т. е. "живое, цельное и качественное существо") и составной композицией (слово «композиция» этимологически означает искусственное сложение разрозненных элементов в единое целое).

Наш Империализм требует универсальности и единства, но не в смысле абстракций, подчиненных безличному закону или иррациональной "коллективной воле" и интернационалистскому пацифистскому коллапсу, а универсальности и единства, наглядно представленных реальностью высшего индивидуума, в которой воплощается смысл трансцендентного как изначальный принцип всякой дифференциации и всякого качественного различия.

Наш Империализм возвышается над национализмом: если демократический сверхнационализм есть смягчение и сведение к минимуму национального утверждения, объединяемого со многими другими, не важно какими, национальными утверждениями, то имперский и римский сверхнационализм есть сверхнационализм того национального утверждения, которое через группу господ осуществляется уже вне их самих, в высшем синтезе, будь то по отношению к своей или к какой-либо иной возглавляемой ими нации.

Как это ни странно, но может показаться, что наш Империализм основывается на ценностях, которые могли бы служить предпосылками либеральным формам демократии. Ценности свободы и независимости действительно стоят в центре лучших арийских традиций. Понятие благородства в древнегерманской традиции, а позднее и в самой структуре средневековой культуры, отождествлялось с понятием свободы. Первые римские законы основывались на идее патрициев, жрецов, вождей и высших судей своего народа как свободных существ, вселенных во Вселенной. Фридрих II сказал: "Пока я — король, я свободен". — Схожесть в словах, радикальное различие в духе.

Разница состоит в том, что в либерализме эта ценность утверждается родом рабов, не осмеливающихся додумать эту мысль до конца и возжелать свободу для индивидуума и в индивидууме и неправомочно и обезличенно сводящих ее к «обществу» и «человечеству», где она уже полностью теряет свое первоначальное значение и становится заблуждением.

Согласно его собственному утверждению, этот род — род рабов, следуя своему "вечному закону", провозгласил эру свободы. В действительности это только слова. Этот род не знает, что такое свобода. Если бы он знал это, он знал бы также, что стремление к свободе есть то же самое, что и стремление к иерархии.