Window Dark - Время Красной Струны

• Название: Время Красной Струны
• Автор: Window Dark
• Жанр: Фэнтези

С появлением новой начальницы жизнь в летнем лагере становится невыносимой. Повсюду прорастают таинственные флаги, их становится всё больше, а дети превращаются в маленьких монстров. Главный герой начинает слежку за директрисой и выходит на подвал, где спрятана Красная Струна.

---

Я чуть так и не спросил. Не успел только. За меня это сделал Колька Востряков. Все поржали, даже я, хотя ничего и не понимал сначала. Так что по счастливой случайности уважать меня не перестали. Говорил ведь, путёвые ребята. Жаль, во вторую смену почти никто из них не приехал.

Вострякова вот привезли. Кликуха «Сухой Паёк» так к нему и прилипла. Я-то боялся, как бы моей не оказалась. А бояться не стоило, потом выяснилось, бывают кликухи и позорнее. Да хоть бы и приклеилась, всё одно вторая смена тускло как-то протянулась. Все стадом ходят, никто ничего не хочет. Даже на дискотеках почти весь вечер одни медляки. Парочки жмутся друг к другу, и ходят, и ходят себе по кругу, сталкиваясь локтями и спинами. Да ну их всех.

Хотя, конечно, тем неприглядным событиям, что в августе развернулись, я бы и скукоту предпочёл. Скука что? Месяцок потерпел — и порядок. В августе вот скучать не пришлось. Зато бороться и страдать — это вам выше крыши.

Зато во вторую смену поставили качели. Высоченные. Длиннющие. До неба. Качнёшься, и кажется, что ноги твои прям от облаков оттолкнулись. Садиться на них приходилось осторожно. То, что кажется сиденьем, на деле-то — спинка! По первому разу и я чуть кумполом о землю не загремел. Ничего, быстро приспособился. Отталкиваешься от камня, похожего на динозаврий зуб, и ну раскачиваться. То ножиком перочинным согнёшься, то линейкой назад откинешься… И летишь. То небо бросится навстречу, то зелёное поле травы.

Жаль только сидений всего пять. Чуть раскачался, как рядом сплошная стонотень начинается. Малышня страдает, ей тоже охота. Воспитательница рукой машет, слезай мол. А я дурной что ли, на воспитательницу смотреть? Я её не вижу, я в сторону гляжу, я к небу, к солнцу, к облакам.

Хотя не могу сказать, что вторая смена полный О'К получилась. Неприятности уже тогда проглянули, да только не оформились в нечто конкретное. Скажем, Таблеткин появился. Его после родительского дня в нашу палату подселили. Глаза вылуплены, волосы растрёпаны. Руки потные, вороватые. Что исчезнет, сразу ищи в Таблеткинских карманах. Кроме пирожков и конфет. Те тоже известно куда деваются, но не делать же Таблеткину кесарево сечение? Он, правда, не всё сам съедал. С кем надо — делился. Вот и ходил только с большими пацанами. Поэтому — попробуй тронь. Тут вещички свои хотя бы обратно выцепить, и то счастье!

Из-за этого фрукта мне вторая смена ещё больше не понравилась. Тем более, он-то и приклеил ко мне погоняло. Как в первый вечер меня увидел, сплюнул и ляпнул:

— Э! Ты чё губастый такой? С Кубы прилетел, да?

Я замешкался, а пацаньё в ржачку ударилось. С того дня ни один не назвал меня по имени. Всё «Куба», да «Куба». Я — драться! А пацаны не дают. «Да ладно ты, Куба, — говорят. — Всё одно полторы смены без погоняла скакал. Теперь всё, не щемись. Вон, во втором отряде одного лоха „Лысый Гек“ кличут. И ничо, отзывается».

Видал я того лоха. Что лысый, то верно. Бегает деловой такой, насупленный. Штанины парусами по ветру развеваются. Башка бритая на солнце сверкает. Хотел было спросить, причём тут «Гек», но тот на меня злюще так зыркнул, что я сразу передумал.

Бесславно вторая смена завершилась. Был я Гошей Камским, хотел вырасти в Егора Ильича, а стал Кубой. Полный отстой, а не смена, если бы не качели.

Не хотел я снова в лагерь, видит бог, не хотел. Сейчас, правда, даже сказать не могу, хорошо или нет для нас оно всё обернулось. В общем, приехал, да и побрёл привычными тропами к знакомому корпусу, как положено.

И что бы вы думали, я увидел первым делом? Ну, угадали? Угадали, я знаю, вам легко, вы умные. Естественно, гнусно ухмыляющуюся рожу Таблеткина.

— Э! Куба приехал! — заорал он на весь лагерь. — Бежи сюда, да ходчее, ходчее. Ну, пацаны, сами гляньте, какой тормоз.

Я сплюнул и пошёл к пацанам. Теперь можно было забить на то, что когда-нибудь меня назовут Егором Ильичом. Хотя… Хотя один человек умел звать меня Кубой нежно и душевно. Тысячу раз бы слушал, и не надоело. Только вот оказались мы в разных отрядах.

Глава 2 Неизбежность корявых надписей

Таблеткин, воровато оглянувшись, вытащил из кармана осколок стекла, подобранный у мусорных баков.

Солнечный полдень звенел тёплым дрожащим воздухом. Высоко над головой плескалось полотнище лагерного флага. Тёмно-синий прямоугольник и уходящий вниз из левого угла золотой зигзаг молнии, пронзающий букву «Э». Лагерь назывался «Электрик», и молния очень подходила к названию.

В незапамятные времена лагерь решили назвать «Энергетик». И символ придумали, и вывеску написали честь по чести, да только выяснилось, что есть уже в округе лагерь с таким названием. Тогда в правом углу появилась цифра «2». Всех это устраивало, но приехал умный дядя психолог и разъяснил, что с эдаким названием дети непременно будут испытывать полный набор комплексов неполноценности, чувствуя себя людьми второго сорта. С умным дядей спорить не стали и лишнюю цифирку убрали. Заодно и название сократилось до «Энергия». Тут же нововведение опротестовало одноимённое спортивное общество, и административная комиссия приуныла. Терять разработанную эмблему не хотелось, а в русском языке наберётся не слишком много слов, которые можно приспособить для названия лагеря. После продолжительных заседаний неизвестная светлая голова, не мудрствуя, предложила «Электрик». Уставшая комиссия немедленно согласилась, благо корпуса строились на деньги областной электростанции.

Задрав голову, Таблеткин полюбовался развевающейся красотой. «Вот бы стянуть», — сладостно пронеслось в голове. Но днём полотнище реяло слишком высоко, и, откровенно говоря, лезть на такую верхотуру было лениво. Вечером флаг спускали. Ночью он хранился у директорши в комнате, а туда залезать Таблеткин пока не решался.

Таблеткин взглянул на флаг ещё разок, вздохнул, подтянул шорты и начал осмотр более близких предметов. Центр лагеря пока пустовал. Но кто-то уже через секунду мог выпорхнуть с боковых тропинок, а дело, задуманное Таблеткиным, не требовало свидетелей. Таблеткин шмыгнул носом и обошёл центральную эспланаду. Флагшток остался за стелой, на которой раньше красовались пятнадцать флагов. Теперь багряные прямоугольники завесили чёрно-белыми фотографиями тайги и горных перевалов. Фотографии успели пожелтеть и потрескаться, но менять их, похоже, никто не спешил.

Таблеткин перебрался за эспланаду. Оборотная сторона стелы являла ровную ярко-красную поверхность, ещё не тронутую ничьими шаловливыми ручонками. Такое положение дел устраивало Таблеткина, ибо он собирался стать первым.

Пальцы сжали осколок стекла пожёстче. Глаза прищурились. Место выбралось. Пора начинать. Стела надёжно отгораживала потенциального стенописца от будущих критиков. За спиной лишь темнели стёкла нового директорского коттеджа, выросшего в междусменье на вершине невысокого холма, где раньше кудрявились три берёзы. Если бы директорша вздумала выглянуть в эти окна, то деяния нарушителя порядка предстали бы перед ней, как на экране телевизора. Но Таблеткин решил, что у директорши хватает дел и без него.

Со скрежетом остриё проехалось по краске, оставляя наклонный след. В голове приятно застучали музыкальные молоточки. Таблеткин любил эти восхитительные минуты. Наплывало приключение. «Я напишу, а вы не поймаете!» — ликующе звенело внутри. Притоптывая от радости, Таблеткин провёл ещё одну черту. Получилась нехилая буква «Х».

Внезапно ликование сменилось ужасом. За ним наблюдали! Тоб всегда чуял, когда кто-то пялился ему в затылок или искоса подсматривал за работой. Он мгновенно принял отстранённый вид и бочком отодвинулся от буквы. «Что это за художества?!!!» — раздастся грозный оклик. «А так и было!» — радостно заявит Тоб. Пусть-ка докажут, что это его рук дело. А если и докажут, то он разревётся на всю округу и, всхлипывая навзрыд, тихо признается, что просто хотел поиграть в «Крестики-Нолики».

Ощущение колючего взгляда, морозом пробежавшее по коже, растворилось. Снова полдень. Снова жаркое летнее солнце. И даже в тени эспланады было достаточно душновато, чтобы прогнать малейшие отголоски странного холодка. Снова закололи иголочки приключения. Однако восторг быстро схлынул, чувство нависшей опасности проклюнулось опять и наполовину поубавило смелость. Пришлось отказаться от первоначального замысла и соглашаться на четвёртую букву. Жаль, конечно, но мир ведь не ограничивается одной эспланадой. Есть ещё домики поварих. А может быть… Взгляд скользнул по новёхонькой стенке директорского коттеджа. А почему бы и нет?..

Но это потом. А сейчас Тоб, вздохнув, перечеркнул свой крестик вертикальной линией.

Усердно скрипевшие мозги тут же выдавили легенду на случай поимки. «Играем мы, — видел себя Таблеткин перед грозными недругами. — С этой стороны я „Ж“ нарисовал, а с той „М“ будет. Во! Как на сарайчиках».