Елена Горбачевская - Подумаешь, какие-то шарики…

• Название: Подумаешь, какие-то шарики…
• Автор: Елена Горбачевская
• Жанр: Научная Фантастика

---

Разумеется, подрастающее поколение тут же рвануло к заветной антресоли. Ну, и мы тоже последовали за ними. Любопытно же!

Детворе несмотря на акселерацию все-таки не хватало росточка, и Санька был отряжен на кухню за табуреткой, а я в ожидании уставилась на хмурое серое небо, с которого с завидным постоянством изливалась какая-то гадость. Нет, до вечера уж точно не перестанет! Хорошо еще, что хоть не холодно, можно стоять у открытого окна и вдыхать этот бесподобный аромат летнего дождя, подумала я. Только вот смотреть лучше уж на что-нибудь более приятное, чем это унылое серое небо. И я уставилась на икебану, прикрепленную на торцевой стенке. Я ее раньше не видела. Видно, Люда не так давно смастерила это чудо. Красиво, нечего сказать! Особенно на золотистом фоне сосновой вагонки, поскольку лоджия не только была застеклена, что как бы само собой разумеется, но и полностью, от пола до потолка, обшита деревом, включая и пресловутый шкафчик.

Вообще-то что касается интерьера, то в этом вопросе у Федоровны был несомненный пунктик. Она могла переклеивать обои каждые полгода, если старые ее чем-то переставали устраивать. Ну, а чувство цвета у нее всегда было превосходным. Так что комната, из которой был выход на лоджию и которая до сих пор носила название Сашиной, несмотря на то, что старший «ребенок» уже давным-давно был женат и жил со своим семейством отдельно, была решена в зеленом тоне. Она служила Федоровне с качестве мастерской, там стояла машинка и оверлок, но тем не менее царил идеальный порядок, а все, от обоев до ковра на полу, было разных оттенков зеленого цвета. При этом спальня была оранжевой, Ольгина комната — бежевой, а гостиная радовала глаз всей гаммой от нежно-розового до темно-бардового. Да уж, художник — он и есть художник!

Санька приволок табуретку, но первенство доставания Ольга ни за что ему не отдала, спрятавшись на какое-то время в недрах антресоли, и вскоре пред наши очи предстал пресловутый ларчик. Который по-прежнему просто открывался и был наполнен странными бесформенными шариками.

В каждом из них будто бы был спрятан какой-то свой удивительный, полный тайны и очарования, мир. Точно так же, как можно часами смотреть, не отрываясь, на морские волны или на пламя костра, хотелось любоваться странными сполохами, клубами то ли дыма, то ли тумана, заключенными под грубой поверхностью.

Санька с Олей увлеченно копошились в рассохшемся ларчике, который они водрузили на столик возле открытого балконного окна, и сравнивали цвета и оттенки разных шариков, стараясь найти хотя бы два одинаковых. Федоровна с увлечением перетирала их от пыли, от чего они играли еще ярче, а я просто тупо, без единой самой завалященькой мыслишки, любовалась ими на просвет. Жаль, что солнышка нет, то-то они бы засверкали! Например, вот этот, янтарно-желтый…

А в следующее мгновение все произошло сразу и вдруг. Я даже толком ничего не поняла. Только когда я еще тихо и мирно любовалась вихревыми структурами внутри янтарного шарика, до меня доносились голоса детишек:

— Смотри, эти два зеленых — совсем одинаковые, — утверждал Саня.

— Ну какие же они одинаковые! Этот цвет значительно теплее! — не соглашалась Оля.

— Разве? — упорствовал тот. — И что значит «теплее»?

— Ну сам посмотри на свет! Они совершенно разного оттенка!

— Покажи! — потянулся парень за вторым шариком.

И тут же раздался полный ужаса крик сестрицы, от которого вздрогнули стены. И в соседнем доме, наверное, тоже. По крайней мере за стекла я ручаюсь.

— И-ке ба-а-а-на!!!

Неужели этот олух, мой сыночек, сейчас погубит красоту, которой я еще пять минут назад любовалась с таким умилением?! Совершенно инстинктивно я рванулась к стенке, на которой крепилось произведение искусства. Вытянутые руки успели что-то схватить, но тут же у меня в глазах засверкало не хуже, чем внутри шариков. Оказывается, ребенок тоже ринулся спасать тетушкин шедевр, и его кулак пришелся как раз мне по физиономии. От удара Санькины пальцы разжались, и исследуемый шарик, словно выпущенный из пращи, полетел в сторону открытого окна. Казалось, само время остановилось. Все происходило, как в замедленной съемке. Он летел, сверкая своими странными переливами, потом, словно издеваясь, стукнулся о перила, подпрыгнул в прощальном привете и рухнул вниз. Все пятеро: Федоровна, детишки, я и чудом спасенная икебана — ринулись к окну. А маленькая зеленая точечка уже подлетала к самой земле. А, может быть, не разобьется?

Раздался негромкий хлопок. Будто бутылку открыли. Неужели шарик?

Вверх поднялось легкое зеленоватое облачко. Оно было прозрачным, просто как бы оттенок воздуха, но при взгляде через него изображение дрожало и сплывало. Так бывает, когда смотришь сквозь теплый воздух, поднимающийся от костра. Интересно, что теперь будет?

А ничего. То есть мы прождали сначала пять минут, потом десять, а облачко просто-напросто бесследно рассосалось. Только вот настроение слегка подпортилось, и расхотелось дальше любоваться шариками. То ли как-то неловко было, что один из них разбился, как будто нечаянно задавили прекрасную бабочку. То ли ожидали чего-то сверхъестественного от такого необычного шарика, а ничего не увидели кроме какого-то жалкого облачка. В общем, остался какой-то неприятный осадок, мы с Федоровной быстренько вспомнили, для чего же я все-таки к ней приперлась, и приступили к обмеру и кройке.

Сестрица уже выстроила выкройку на отрезе ткани и вооружилась ножницами.

— Что-то напрасно мы свет включили, только мешает, — пробормотала она и щелкнула выключателем.

Я взглянула в окно. Мама дорогая! Посреди голубого небосвода солнце сверкает так, что и смотреть невозможно. И ни облачка рядом! Надо же, а я ведь была уверена, что ненастье пришло всерьез и надолго! Я подошла поближе к окну. И тут же обомлела. Потому что, насколько позволяло видеть окно, голубое небо с безумно сверкающим солнцем представляло собой практически правильный полукруг, обрамленный по краю все таким же уныло-дождливым небом, уходящим в бесконечность.

Ну и дела! Какая уж тут кройка, мы с Федоровной немедленно выбежали на балкон, на противоположную сторону квартиры. Точно, так и есть! Практически правильный круг ярко-голубого неба, центр которого как раз точненько приходился на дом сестры. Я так думаю, что даже не столько на дом, сколько на квартиру. Неужели шарик?

Санька с Олей решили прогуляться и отправились на улицу. Но не прошло и пятнадцати минут, как они прибежали обратно. Стало так жарко, что, даже сняв свитера, они запарились. Но дело даже не в этом.

— Представляешь, мама! — рассказывал Саня с круглыми от удивления глазами. — Припекло так, что аж земля растрескалась и листья на деревьях посворачивались!

— Да, прямо на глазах, за каких-то минут десять, — добавила Ольга.

— Похоже, это мы все устроили, — высказала Люда общую мысль.

— Ну, и что будем делать? — спросила я. — Какие предложения?

— Может, так все и оставим? — робко сказала Оля.

— Ага, вон, полюбуйся, как народ в небо глазеет! — перебил Саня. — Нет, надо найти противоположный шарик, бросить его, и все станет на свои места.

— Интересно, а как ты определишь, что он именно противоположный? — справедливо засомневалась тетушка.

— Ну, например, по цвету, — разглагольствовал тот. — То есть если мы уронили зеленый, то противоположный будет красный или оранжевый.

Обе хозяйки только фыркнули. А тем временем с деревьев стали опадать листья, а асфальт настолько разогрелся, что по нему нельзя было пойти без риска приклеиться намертво. И даже в квартире стало душно. А ничего умнее Санькиного предложения в голову не приходило. В конце концов, а вдруг он прав? В крайнем случае есть еще и другие шарики, терять-то, похоже, нечего…

После тщательного осмотра был отобран шарик кирпичного цвета. Потому что решили, что его теплый оттенок должен быть тоже противоположным холодному тону того зеленого, который разбился.

На этот раз разбивать шарик Федоровна не доверила никому, собственноручно запустив его в окно.

Все произошло практически точно так же. Сначала раздался хлопок, потом поднялось легкое облачко, и на этом вроде бы все закончилось. Мы отправились на кухню, потому что оттуда обзор был гораздо лучше, чем из лоджии. Время тянулось просто невыносимо, секунды шли пешком, а минуты так вообще ползли, как улитки.

Наконец, спустя минут пятнадцать так же резко, как и наступила, спала невыносимая жара, прогремел гром, и иссохшую землю щедро напоили тугие струи мощного ливня. Прямо под ними оживали деревья, за несколько минут набухли почки и раскрылись новыми листиками.

Вот здорово! А Санька-то молодец, как угадал, думала я с гордостью.

А спустя пять минут я уже так не думала. Потому что ливень перестал, на весь диаметр того же самого круга размахнулась радуга, а по всей земле полезли расти грибы. Как дурные. Ладно бы по земле, так они и сквозь асфальт поперли, того и гляди, дом снесут!