Крыстин Земский - Золотые щупальца

• Название: Золотые щупальца
• Автор: Крыстин Земский
• Издательство: Пресса
• Жанр: Детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-253-00337-1

Внимательный читатель обнаружит в романах К. Земского не только традиционное для детектива осуждение жажды наживы любой ценой и разоблачение коррумпированных руководителей разных рангов, но и здравый взгляд на саму систему. Отсутствие регулирующего правового механизма, заменяемого тысячами директив и инструкций, зачастую прямо противоречащих друг другу, создает ту уникальную атмосферу, в которой ушлые люди могут жить припеваючи, даже и не преступая закон.

---

Котарский был озадачен разоблачением его деятельности. Он спокойно наблюдал, как во время обыска из шкафа извлекали шпионский арсенал: кассеты с не проявленными еще пленками, фотоаппараты и его гордость – бинокль, приспособленный для фотографирования. На свой последний «гонорар» он купил шубу, немного золота, в том числе два перстня. Остальные деньги и валюту он спрятал глубоко, во всяком случае глубже, чем свой шпионский арсенал. Ведь для него это было главное. Вот, пожалуй, и все, – закончил рассказ Врона.

– Ты не скажешь, по каким дням Котарский должен был посещать аэровокзал «Лёта» для получения спичечных коробков? – спросил Бежан.

– Сейчас, – Врона перелистал свой блокнот. – При вербовке было условлено, что это будут даты, включающие в себя цифру «шесть». То есть – шестое, шестнадцатое и двадцать шестое. Время всегда одно и то же – четыре часа дня. Приходил он, естественно, не три раза в месяц, а в какой-либо один из этих дней, когда вместе с очередной инструкцией получал «Еврон» – свидетельство, что ему причитается «гонорар». Без значка делать ему там было нечего – он не знал ни железнодорожника, ни связанных с финансированием людей.

– Понятно! Теперь все понятно! – оживился Бежан. – Так вот почему не удавалось распутать все это раньше!

– Что тебе понятно? – уставился на него Вропа.

– Механика связи центра с «банком», вот что понятно. Адамовский, значит, не имел непосредственной связи с центром. Он мог только в случае необходимости выслать сигнал тревоги в промежуточный адрес. Оттуда сигнал передавался Адамсу. На третий день – как сообщил в своих показаниях Адамовский, – считая со дня отправки сигнала, являлся к нему обычно представитель центра. Каждый раз новый и неизвестный, но с условленным паролем. После катастрофы, в которой погибли Шпады, он тоже выслал сигнал. В тот раз вместе с явившимся представителем центра они решили, что для безопасности «банка» и самого шефа Птачек должен исчезнуть. Вот чем вызвано было его внезапное бегство! Завтра как раз истекает третий день после отправки Адамовским последнего сигнала тревоги. Значит, надо ждать и захватить «полномочного представителя».

– Ты говоришь, представитель– центра является только по сигналу тревоги. А как же передавались отчеты о расходовании получаемых средств? Должен же был Адамовский как-то отчитываться перед центром.

– Думаю, что это выяснится завтра. А пока я знаю только, как центр информировал Адамовского о необходимости оплаты агентов. Ты помнишь хобби его – собирать почтовые открытки с изображением часов? Я нашел у него целую коллекцию. По меньшей мере, половина открыток – чистые. Видимо, куплены или подарены приятелями и знакомыми, знавшими о его увлечении. И только на семи открытках штемпель мюнхенского почтамта. Взгляни, – Бежан разложил на столе несколько открыток. – Первая из них получена около двух с половиной лет назад, то есть когда «банк» уже существовал. Остальные приходили через разные промежутки времени. Открытка, датированная шестым сентября, пятая по порядку. Под пятым номером в списке Адамовского числится и помещение «Лёта». Совпадение? Но если к этому добавить, что время явки Котарского сюда – четыре часа дня, и это же время показывают часы, изображенные на открытке, а все открытки помечены датами первой декады, то все, пожалуй, становится ясным.

– Ты хочешь сказать, что с помощью этих открыток Адамовскому сообщалось, когда он должен оплатить агента, какое для этого помещение избрать и в какое время должна состояться встреча? – прервал его, усевшись за стол, вошедший только что Зентара.

– Именно так. Если мои предположения верны, то Котарский был пятым по счету агентом, которого финансировал «банк». Теперь, когда мы имеем эти открытки и список пунктов для встреч, надо бы посмотреть все прошлые дела и проверить, не фигурируют ли в них эти пункты и соответствующие даты – Бежан искоса взглянул на Зентару. – Думаю, что на этот раз в архивах вполне бы мог покопаться Богдан. Он и так почти два месяца прогулял на лоне природы.

– Тебе бы так погулять, узнал бы, почем фунт лиха, – усмехнулся Врона.

– Ну ничего, зато ты закалился, окреп, научился пешком ходить. А теперь посидишь, отдохнешь. Утверждаешь? – повернулся Бежан к Зентаре.

Тот кивнул головой.

– Ты говоришь – старые дела? А пожалуй, не только старые. Ведь после открытки, касающейся Котарского, поступили еще две. Дай-ка посмотрю список этих мест для встреч. И открытки. Надо поручить руководителям оперативных групп проанализировать под этим углом все донесения службы наблюдения. И притом срочно. А ну как одним выстрелом мы убьем еще пару зайцев. Ведь теперь со спичечными коробками можно послать наших людей.

– Кстати, о спичках. Что показал Звардонь? Ведь это он разносил коробки. У него, значит, тоже должен быть список помещений и сроков. – Бежан вопросительно взглянул на Зентару.

Тот как-то сразу помрачнел.

– Звардоня арестовали вчера вечером при выходе с работы. Здесь, у нас, он потерял сознание. А когда узнал, что принимал участие в шпионской деятельности, с ним случился сердечный приступ. Пришлось отправить его в тюремный госпиталь. Ночью он пришел в сознание, сумел как-то разорвать рубашку и на сделанном из нее жгуте повесился.

В дверях кабинета показался Смоляк.

– Разрешите доложить, – вытянулся он при виде Зентары, – мною доставлен арестованный железнодорожник Михал Вархол. Задержан по пути в Варшаву, после того как вывинтил кассету с инструкцией и вернулся в вагон. Допрошен на месте, в поезде. Во всем признался, когда ему была предъявлена инструкция с указаниями Котарскому о сборе шпионских сведений. Устроил истерику. Его показания мною записаны на пленку. Разрешите включить?

– Давай! – Зентара сел в кресло.

«Братцы, – прерывающийся голос, – я ничего не знал. Это невозможно. Я никогда бы на это не пошел. Просто я хочу жениться на красивой девушке. А у нее запросы: платья, юбки, туфли, кофточки… Я хотел немного подработать. Зарплаты не хватало… Вот я и попросился перевести меня на международную линию. Один раз, когда я был в Вене, зашел в какой-то ресторанчик перекусить. Там возникла ссора. Меня задержала полиция. Сказали, что я у кого-то что-то украл. Я объяснил, что сидел за столиком один, что ни у кого ничего не брал… Никогда, ни разу в жизни… Через несколько часов отходил мой поезд. Я был в отчаянии, а они ничего не хотели слушать. Через час явился пострадавший, вроде бы тот, которого обокрали… Это был поляк, тот самый, что потом меня обманул. А в тот момент я думал, что это сам ангел небесный: он отказался от своего обвинения и попросил меня отпустить. Потом он пригласил меня к себе. Дома за столом сказал: „Услуга за услугу“. За перевозку материалов платил мне марками. Он говорил, что пересылает контрабандой порнографические фильмы. Получает за это приличные деньги. Я и возил… Мне никогда и в голову не приходило…»

– На предъявленных ему фотографиях Вархол опознал своего «благодетеля». Это Птачек, – добавил Смоляк, когда пленка кончилась.

– Хорошо. Вы свою задачу выполнили, – Зентара пожал Смоляку руку. – Можете отдыхать. Пленку оставьте Бежану, а Вархола – в камеру.

– Вот и еще одна жертва золотых щупальцев, – проговорил Бежан раздумчиво. – До чего доводит людей корысть!

Глава XXXVI

Адам Зелинский закрыл последний том пухлых протоколов.

– Невероятная история! Вы знаете, – повернулся он к сидящему за столом Зентаре, – если бы я сам не оказался в, известной степени участником этой истории, если бы лично не ощупал все эти документы и показания, а посмотрел, допустим, фильм или прочитал книгу, я бы сказал, что все это высосано из пальца автором со слишком богатой фантазией.

– Жизнь полна ситуаций, которых не в состоянии придумать ни один романист даже с самым богатым воображением. Не так уж много в ней явлений, которые можно определить как типичные. Не существует двух совершенно идентичных человеческих личностей, двух одинаковых мгновений. – Зентара улыбнулся. – Я что-то расфилософствовался на излюбленную тему Ежи. Его увлечение – психология, постижение мотивов человеческих поступков в различных ситуациях. А кстати, что касается данного дела, вам все здесь понятно?

Зелинский покачал головой.

– Отнюдь. Я только хотел просить вас кое-что мне объяснить.

– Я советую вам зайти к Ежи. Он это сделает лучше меня.

– Тебе еще не осточертел этот боевик? – спросил Бежан приятеля. – Три месяца в больнице и поломанные кости – немалая цена даже за целую серию детективных репортажей и за личное участие в раскрытии преступления.

– Представь себе, не осточертел. А тебе жалко посвятить другу полчаса времени? – ответил шуткой Зелинский.

– Не жалко, не жалко. Для тебя мне ничего не жалко. Этот «гвоздь», как говорится на вашем журналистском жаргоне, – твоя награда за попорченную шкуру. Можешь меня эксплуатировать как хочешь и сколько хочешь. Что еще тебя интересует?