Алфред Мэхэн - Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812

• Название: Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812
• Автор: Алфред Мэхэн
• Издательство: АСТ
• Жанр: О войне
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012960-2, 5-17-015213-2

Эта книга является вторым фундаментальным трудом Алфреда Т. Мэхэна, посвященным изучению влияния морской мощи государства на историю. Сформулированная им концепция, сыграла огромную роль в развитии теории военно-морского искусства и до сих пор продолжает влиять на выработку военных и геополитических доктрин ведущих морских держав мира.

Материалом для исследования автору послужила история революционных и наполеоновских войн.

Первый том охватывает период 1793–1802 годов и содержит подробное описание событий, разворачивавшихся на море.

Второй том охватывает период 1802–1812 годов. Именно в это время Наполеон был ближе всего к окончательной победе над Англией, но катастрофа при Трафальгаре положила конец всем его планам вторжения.

Книга будет интересна как специалистам, так и любителям военной истории.

---

Решения Наполеона 18 сентября были сообщены конгрессу Соединенных Штатов 18 декабря президентом. Одновременно он передал и прокламацию короля Великобритании от 16 октября, предписывающую насильственную вербовку британских матросов, оказавшихся на службе на каком бы то ни было иностранном торговом корабле. В виду опасностей, которым подвергались американские корабли вследствие действий обоих воюющих, было предложено ввести эмбарго для обеспечения их безопасности задержанием в собственных портах. Действительная же цель его была отомстить Великобритании, следуя духу направленного против этой страны акта о запрещении ввоза (a Non-Importation Act), который вошел в силу в минувшем июле. Поэтому акт об эмбарго был немедленно подвергнут обсуждению и утвержден 22 декабря. Всем занесённым в списки коммерческим кораблям Соединенных Штатов было запрещено выходить из портов, в которых они тогда стояли, иначе как с выдачей обязательства, что их грузы будут свезены на берег в другом отечественном же порте. Этот акт оставался в силе в продолжение всего 1808 года, до 1 марта 1809 года, когда он был отменен, и вместо него был издан акт, о запрещении сношений (a Non-Intercourse Act). Последний, разрешая купеческим судам Соединенных Штатов ходить за границу на поиски фрахтов и заниматься перевозками между своей страной и другими, в то же время безусловно запрещал всякие сношения с Великобританией и Францией, а также принадлежащими им колониями. Они не только не могли получать таможенные разрешения на отплытие из отечества в эти страны, но должны были давать обязательства, что в продолжение плавания не будут ни заходить в порты этих стран, ни принимать участия, ни прямого, ни косвенного, в торговле с ними. Французские или британские корабли, вошедшие в какой-либо порт Соединенных Штатов, подлежали захвату и признавались законным призом. Этот акт сохранял свою силу до конца следующей сессии конгресса, и на основании его закон о сношениях Соединенных Штатов с Великобританией и Францией действовал до мая 1810 года.

11 ноября 1807 года были обнародованы важные репрессивные меры Великобритании, которые в одно мгновение переполнили чашу терпения нейтральных держав. Указывая на Берлинский декрет как на оправдательный мотив их действий, Королевские указы, изданные в этот день,[195] объявляли бумажную блокаду всех неприятельских портов, чрезвычайно беззастенчивую по форме и распространяющуюся на большое пространство. «Все порты и укрепленные места Франции и ее союзников или другого государства, ведущего войну с его величеством, и все прочие порты и укрепленные места Европы, хотя бы и не ведущие войны с его величеством, но в которые британский флот не допускается, и все порты колонии неприятелей его величества будут отныне подвергнуты тем же самым ограничениям относительно торговли и мореплавания, как будто бы они были действительно блокированы самым строгим и жестоким образом». Вся торговля произведениями неприятельских колоний была равным образом объявлена для нейтральных сторон незаконной.

Действительная блокада требует присутствия у блокированного порта достаточной силы, чтобы сделать вход или выход явно опасными. В этом случае корабль, пытающийся пройти в каком бы то ни было направлении, может быть – на основании общего Соглашения всех держав, называемого международным законом, захвачен без нарушения на законном основании. Выставить такую силу перед каждой из многочисленных и широко разбросанных гаваней, к которым относились эти указы, было очевидно невозможно даже для громадного британского флота. Цели, которой нельзя было достигнуть употреблением средств, признанных законными, британское министерство решило добиться верховенством на море, которым британцы несомненно обладали. Последнее они решили использовать для решения поставленной ими себе задачи: поддержать торговлю и мореходство Великобритании, от которых зависело ее морское могущество; принудить неприятельскую торговлю идти через ее порты и таким образом поднять свои доходы до необходимой степени.[196]

Совершенное подавление торговли с запретными берегами, на нейтральных ли судах или теми предметами ввоза или вывоза, в которых нуждался весь свет, ни в каком случае, однако, не было целью британских министров. Главной целью было отомстить своему врагу, заставить его переносить те же страдания, какие он хотел причинить им, но вместе с тем обратить его меры против него самого. Пока он терпел бы затруднения, Великобритания могла бы получить некоторое облегчение в своих собственных проблемах. В продолжение этого бурного и горестного периода стало ясно, что в глубине сердца континентальные нации были скорее за нее, нежели за Наполеона, и что, почти по той же самой причине, Соединенные Штаты, по-видимому вопреки общим интересам человечества и своим собственным, были настроены – хотя ни в каком случае не единодушно – против Великобритании. Во всяком случае непосредственный притеснитель был предметом ненависти. В течение пяти или более лет, пока блокада континента была в силе, континентальные нации видели, что англичане стараются везде, с большим или меньшим успехом, пробиться чрез железную заставу, воздвигнутую Наполеоном. В течение большой части этого времени существовала значительная морская торговля; и взаимные сношения, которые поддерживались при этом, заставили всех противников понять общность интересов, связывающих их вместе, несмотря на враждебные действия между государствами. Ничто не читается яснее между строк британской дипломатической корреспонденции, как то убеждение, что народ был готов продолжать свои усилия для обхода мероприятий Наполеона.

Помня намерение британского правительства сделать Англию центром и складочным местом всемирной торговли, вполне можно понять, что если бы только эта цель была достигнута, то чем больше была бы торговля прочих стран, тем больше была бы выгода или куртаж, причитающийся на долю Великобритании. Поэтому Королевские указы заключали в себе, кроме общего правила о блокаде, некоторые исключения, краткие по изложению, но обширные по своему применению. Во-первых, нейтральным державам разрешалось вести торговлю непосредственно с неприятельскими колониями. Им также было позволено вести торговлю прямо между последними и свободными портами британских колоний, которые получали благодаря этому возможность стать в соответствующей степени центрами местной торговли, подобно тому, как сама Великобритания должна была сделаться главным складом для европейской и всемирной торговли'.

Второе исключение, коте-рое было особенно ненавистно нейтральным сторонам, разрешало судам последних ходить прямо из портов Соединенного Королевства в запретные неприятельские порты, хотя они не могли отправляться туда ни из своей собственной страны, ни из других местностей Европы, в которые не допускался британский флаг. С другой стороны, нейтральные суда могли свободно выходить из всякого порта противников его величества, закрытого для них Королевскими указами, если только они шли прямо в какой-нибудь европейский порт, принадлежащий Великобритании,[197] но они не могли возвратиться в свою собственную страну, не зайдя прежде в британский порт.

Такова сущность Королевских указов 11 ноября 1807 года, после очистке их от оболочки многословия. Нейтральные суда могли иметь торговые сношения с каким-либо европейским портом, не открытым британским кораблям, не иначе как по предварительном заходе в британский порт, выгрузке там товара на берег и затем обратной погрузке его на корабль с оплатой некоторыми пошлинами.[198] Тот же самый порядок должен был соблюдаться на обратном пути: нельзя было идти прямо домой, а надо было сперва побывать в Великобритании. Континентальная торговля уплачивала таким образом пошлину и при входе и при выходе; или, повторяя выражение министерства, неприятелям «нельзя было вести торговлю иначе как через Великобританию». Британские крейсеры «получили инструкцию предостерегать от продолжения пути всякое судно, которое вышло или выйдет из порта не зная этого указа, и направить его в какой-либо порт Королевства, или в Гибралтар, или на Мальту; и всякое судно, которое после такого предостережения все-таки будет продолжать запрещенный путь, должно быть захвачено». Суда же, которые, послушавшись сделанного им предостережения, входили в британский порт, получали позволение после выгрузки своего груза «снова принять «го для вывоза и продолжать путь к месту своего первоначального назначения или в какой-либо другой порт дружественной его величеству страны, по получении сертификата от собирателя пошлин в порту». Но из допущенных к вывозу предметов были специально исключены «сахар, кофе, вино, спирт, нюхательный и курительный табак», эти продукты могли вывозиться в какой-либо блокированный порт «только на таких условиях, какие его величество может указать в пожалованной для этой цели лицензии». Лицензии были вообще необходимы для вывоза всякого иностранного продукта или мануфактуры; тогда как товары британского происхождения могли перевозиться в неприятельскую страну свободно. Наконец, вывоз хлопка на континент был совершенно запрещен с целью подорвать иностранные мануфактуры. На лицензиях вскоре возник особый вид торговли, которая играла столь важную роль в практике проведения в жизнь как указов, так и Континентальной системы.