Ани Сетон - Моя Теодосия

• Название: Моя Теодосия
• Автор: Ани Сетон
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-363-8

В центре романа – история жизни и любви Тео Бэрр – дочери американского политика, вице-президента в кабинете Джефферсона. Тео боготворит отца, нежно привязана к сыну, уважает и ценит мужа, но никак не может привыкнуть к чуждой ей обстановке американского Юга, где ей приходится жить.

---

Ей же ужасно хотелось танцевать, и поэтому она протянула руку Вандерлину, который нетерпеливо шагнул ей навстречу.

Но тут между ними протиснулся Аарон, отгородив спиной остановившегося в замешательстве молодого художника и обращаясь к Элстону.

– Как я понимаю вашу неприязнь к этим танцам, мистер Элстон! Но, мне кажется, Теодосия с удовольствием развлечет вас. Радость моя, – обратился он к дочери, посмотрев на нее своим сверкающим взглядом, – почему бы тебе не показать мистеру Элстону наши картины? Мне кажется, там есть несколько стоящих работ. Молодой человек не откажется также осмотреть наш сад, который, конечно, не сравнится по красоте с его собственными плантациями, но я думаю, ему там не будет скучно.

Теодосия чуть не задохнулась от разочарования и умоляюще посмотрела на отца. Неужели он действительно хочет, чтобы она ушла, пропустив танцы, только для того, чтобы развлекать этого скучного и неотесанного плантатора?

Поймав ее взгляд, Аарон смягчился. Не обращая внимания на остальных, он покачал головой, вымолвив:

– Пожалуйста, сделай мне одолжение. А потанцуешь позже.

Девушка послушно кивнула головой. Конечно, она сделает для него все, что он пожелает. Он явно задумал что-то интересное, хотя он редко посвящал ее в свои планы. Теодосия была счастлива даже от одной мысли быть полезной ему. Но если бы она могла знать, какие замыслы были у него в отношении Элстона! Ничего конкретного отец ей раньше не говорил, но внутренний голос подсказывал, что он был бы совсем не против, если бы у плантатора сложилось впечатление, что их положение блестяще. Такую роль Тео приходилось играть и раньше, но какое-то мгновенье ей понадобилось, чтобы перевоплотиться, забыв про недавнее огорчение.

– Ну что ж, пойдемте, мистер Элстон? – в ее голосе прозвучали нотки внутренней убежденности, унаследованной от отца. Она улыбнулась, глядя на него искоса из-под длинных ресниц.

Без того покрасневший Элстон стал еще бордовее.

– С удовольствием, мисс, – промямлил он и поплелся за ней.

Она повела его наверх в длинную и узкую картинную галерею, которая занимала три комнаты. Аарон очень гордился своей коллекцией. Сразу бросались в глаза несколько набросков и три законченных портрета Вандерлина, учебные работы Стюарта, а также множество полотен известных французских и итальянских мастеров. Среди последних приобретений были две Венеры и репродукция работы Тициана «Любовь небесная и любовь земная». Почему-то именно эта работа, показывающая одетую и обнаженную женщин, особенно нравилась Аарону. «Как реалистична эта картина, – любил он говорить. – Посмотри, какой желанной изображена мирская женщина, в то время как девственница, хоть и благонравна, но мертвецки бледна, ужасно бледна». Тео не раз приходилось слышать подобные комментарии. Для нее картины были прикосновением к истории. Ей нравились богатые сочные краски полотен, и она любила наблюдать, с каким неподдельным интересом люди рассматривали эту коллекцию, хотя ей самой она уже давно наскучила. Поэтому девушка очень удивилась, когда после того, как она зажгла свечи, Элстон вдруг порывисто задышал и поспешно отступил назад.

Они стояли перед пышной фигурой светловолосой Венеры с единственным одеянием в виде жемчужного ожерелья.

Тео уже открыла рот, чтобы выпалить свою заученную краткую речь с объяснением – «Папа потратил много сил, чтобы достать эту картину; обратите внимание на то, какие чудесные краски подобраны для изображения тела…» Но даже этого она не смогла сделать, настолько поразил ее собеседник.

Он медленно поворачивал голову, словно бодливый бык, а глаза его при этом, не удостаивая вниманием портреты и пейзажи, останавливались лишь на обнаженных телах. Кинув на нее подозрительный взгляд, он откашлялся.

Она заволновалась. Смущение юноши было таким сильным, что невольно передалось и ей. Бронзовый подсвечник задрожал в ее руках. Тео с беспокойством подумала, может быть, в ее внешности что-то не так, или декольте не в порядке; ей трудно было предположить, что Элстон просто совсем не похож на тех молодых людей, с которыми она привыкла общаться.

Но все оказалось гораздо проще. В Южной Каролине не принято было, чтобы молодые леди вообще рассматривали похотливые изображения, не говоря уже о том, чтобы делать это в присутствии лиц мужского пола. Хотя он был шокирован, но в то же время по-юношески взволнован.

Ни разу в жизни он не чувствовал сексуального влечения к девушкам своего класса. Мужчина еще не проснулся в нем. Как бы то ни было, женщины, будь они белые или черные, посланы добрым провидением для этих целей. В конце концов, все ведь женятся на девушках из подходящих семей и с соответствующим состоянием, а потом просто плодят детей, но при этом вряд ли бывают увлечены своими женами, хотя и стараются всячески оберегать их чистоту.

Поведение Теодосии озадачило его.

– Картины просто великолепны, – промычал он, – пойдем теперь в сады, ваш отец советовал нам посмотреть их.

Она охотно согласилась, обрадовавшись выходу из затруднительного положения.

Спускаясь вниз по лестнице, Элстон неловко поддержал ее под руку, почувствовав при этом удовольствие от прикосновения к женскому телу. Он хотел сжать руку девушки посильнее, но та вырвала ее из горячих мужских пальцев.

Полная луна освещала сады, отчего они казались серебристо-черными. Среди листьев и ухоженной травы газона вспыхивали оранжевые фонарики светлячков. В воздухе стоял запах гелиотропа и самшита.

Теодосия шла очень быстро, не давая ему времени остановить на чем-либо внимание, и лишь перечисляя наиболее интересные особенности: вот цветочный лабиринт, довольно загадочный, жаль только, растения еще недостаточно подросли; там солнечные часы, привезены из Версальского сада; еще дальше виднеется пруд, из которого доносится кваканье лягушек. Элстон с трудом, неуклюже переваливаясь, поспевал за ее легкими шажками.

Наконец, когда они вошли в виноградник, он не выдержал.

– Вы слишком быстро ходите. Я устал. Давайте присядем на эту скамейку.

Она заколебалась. Сквозь ярко освещенные открытые окна гостиной слышалась музыка: то звонкие переливы скрипки, то веселые переборы пианино. Виднелись головы танцующих, плавно покачивающиеся в ритме вальса. Она даже могла рассмотреть улыбающиеся лица, услышать смех Кэти, который невозможно ни с чем спутать. Как она хотела бы сейчас оказаться там! Элстон, с которым ей и раньше было скучно, сейчас был особенно неприятен. Этот эпизод в картинной галерее, смутивший обоих, повлек за собой перемену в их отношениях. Элстон стремился приблизиться к ней, идя за ней по пятам. Но Теодосии вовсе не хотелось, чтобы ее преследовали. С другой стороны, отец наверняка будет недоволен, если они вернутся скоро, или если она откажет гостю, особенно такому, как Элстон, в какой-нибудь безобидной просьбе. На это Аарон особо обратил ее внимание, вздохнув, она с важностью села на край скамьи. Свет луны пробивался сквозь листья виноградника и, падая на нее, еще больше подчеркивал красоту, устраняя некоторую тяжеловесность ее подбородка и увеличивая глаза до невероятных размеров. Теодосия и днем была очаровательна, но сейчас от нее невозможно было оторвать глаз. Настоящая сирена. Элстон опустился рядом и уставился на нее. Его сердце готово было выскочить из груди, а губы увлажнились. Новые волнующие ощущения завладели им.

«Он смотрит на меня, как кролик на удава, – подумала она с раздражением, – и, как обычно, проглотил язык».

– Расскажите мне что-нибудь о вашей жизни в Южной Каролине, мистер Элстон. Наверное, вы частенько выбирались на охоту? Не сомневаюсь, вы отличный охотник и у вас прекрасные лошади.

Он по-прежнему сидел молча, не шевелясь. Он уставился на нее, словно на экспонат музея мистера Беллера, что на Южной улице.

Она нервно засмеялась.

– Ну что же вы молчите, мистер Элстон? «Вроде пил немного, а выглядит странно, и дыхание стало у него каким-то прерывистым и громким», – размышляла Тео. На всякий случай она отодвинулась на край скамьи.

– Что-то становится прохладно. Я думаю, нам лучше пойти в дом.

Тео было поднялась, чтобы идти, но он схватил ее и с силой усадил обратно, чем поверг ее в изумление. Но не успела она дать отпор и убежать, как он грубо обхватил ее руками, приблизив к лицу девушки свои влажные губы. Вырвав одну руку, она отвесила ему звонкую оплеуху. Тогда он стиснул ее еще сильнее, прижав к спинке скамьи, пока та в конце концов не треснула.

Вне себя от гнева, девушка принялась изо всех сил колотить его кулаками по голове.

Неожиданно он ослабил объятия, вяло опустив руки, и она мгновенно отскочила на другой конец скамейки.

– Как ты посмел меня оскорбить, ты, деревенщина! – зашипела она, трясясь от гнева и брезгливости. – Я расскажу отцу, как ты злоупотребляешь его гостеприимством. Он тебя научит, как надо себя вести. Хотя я сомневаюсь, что он сочтет это достойным того, чтобы вызвать тебя на дуэль.