Роман Глушков - Угол падения

• Название: Угол падения
• Автор: Роман Глушков
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-28740-6

Двадцатилетнее противостояние Интернета и виртуальной инфраструктуры следующего поколения – Менталиберта – завершается безоговорочной победой последнего. Созданный человеком новый искусственный мир становится частью привычной реальности, практически сливаясь с ней в единое целое...

Прогресс не обошел стороной и преступный картель Южный Трезубец, чьи боссы взяли за правило встречаться друг с другом в Менталиберте. Во время очередной такой встречи их атакует банда виртуальных экстремалов, которые решили во всеуслышание заявить о себе, подшутив над мафией. Однако банальное хулиганство оборачивается трагедией – совсем не шуточной смертью одного из мафиозных боссов. Жаждущий мести картель пускает по следу налетчиков своего лучшего палача Тремито, готового найти и растерзать каждого из них, в каком бы из миров – реальном или виртуальном – они ни скрывались...

---

Ища уединения, я чувствовал себя буддистским монахом, отправленным на пожизненную ссылку в сверкающий огнями Лас-Вегас. Однако мои настойчивые поиски в конце концов увенчались успехом. Мне удалось выкупить за бесценок у представителей какой-то мелкой религиозной конфессии их недвижимое имущество и отрешиться от мира в стенах небольшой церкви (Наивные конфессионеры! Они искренне хотели принести либерианцам Слово Божье! С тем же успехом святые отцы могли бы петь свои псалмы крокодилам!). Невероятно, но Созерцатель и впрямь отыскал в бушующем океане М-эфира свою маленькую Шамбалу!

Мне удалось неплохо обжиться и пустить корни прямо на гигантском оживленном Бульваре – центральной части Менталиберта; если рассматривать его в виде скелета, то Бульвар мог бы считаться его позвоночником – несущей конструкцией всей разветвленной М-эфирной структуры. Либерианцы редко обращали внимание на мою обитель, считая ее лишь частью местного антуража – какой же город без церкви? А если и стучали изредка в постоянно запертые ворота, то исключительно ради праздного любопытства. После чего безмерно удивлялись, выясняя, что, оказывается, храм великомученика Пантолеона – не декорация, а настоящая церковь, разве что заброшенная. И пусть с уходом отсюда христианских миссионеров этот дом больше не принадлежал Господу, я не стал радикально переделывать внутреннее убранство, оставив в церкви частицу ее старой атмосферы. В основном из-за того, что она надежно ограждала меня от бурлящих снаружи страстей.

Так продолжалось много лет, до тех пор, пока в Менталиберте не появились они– те, кто, подобно мне, был обречен на вечное заточение в М-эфире. Живые покойники, которых я мог по праву называть родственными душами, кабы не одно «но» – вся их компания добровольно избрала себе такую судьбу. И в отличие от меня они не намеревались отсиживаться в убежище. Пожалуй, это были самые неугомонные и парадоксальные самоубийцы в истории человечества; самоубийцы, которые так сильно любили жизнь, что не задумываясь расстались со своими телами в обмен на шанс обрести бессмертие. Это были Герои нашего времени, вот только всех последствий своей отчаянной авантюры они, увы, не предусмотрели…

Глава 1

Виктория Наварро, более известная в кругу друзей под прозвищем Кастаньета, раньше не бывала в Палермо и потому не могла сказать, насколько настоящая столица Сицилии отличается от ее М-эфирной модели. Последняя – та, на которую Викки взирала сейчас с горы Пеллегрино (такой же ненатуральной), – выглядела вполне детализированно и симпатично. Это выгодно подчеркивала и архитектура города, стилизованная под начало двадцатого века.

Из-за отсутствия современных высотных зданий все знаменитые достопримечательности Палермо лежали перед Кастаньетой как на ладони. Вон там, на одной из главных городских улиц, возвышается помпезный собор Успения Богоматери, а юго-восточнее – мрачная громада оперного театра Массимо, построенного якобы на месте старого кладбища и потому изобилующего привидениями. Ближе к морю, на площади Карачолло, раскинулся огромный рынок; как было известно Виктории со слов Демиурга – исправно функционирующий. Это означало, что при желании сеньорита Наварро могла бы направиться туда и прикупить там фруктов или каких-нибудь безделушек. А быть может, ей вздумается совершить прогулку к морю и полюбоваться видом палермской бухты Золотая Раковина с портового пирса – тоже неплохой маршрут для экскурсии.

Но черноволосую грациозную девушку-баска интересовала лишь одна здешняя достопримечательность: палаццо Деи Нормани – Королевский Норманнский дворец, находившийся в центре Палермо, на площади Независимости. Знаменитый исторический памятник, весь комплекс которого превосходно просматривался с вершины Пеллегрино, был воссоздан неизвестным Виктории креатором с не меньшей педантичностью, чем остальные здания ментального макета сицилийской столицы. Следовало догадываться, что убранство зала короля Рожера и Палатинской капеллы – главных архитектурных жемчужин дворца – способно восхитить столь же сильно, как в оригинале. Конечно, при условии, что боссы Южного Трезубца когда-нибудь позволят туристам посещать этот закрытый квадрат Менталиберта.

Викки и впрямь была первой туристкой, вероломно нарушившей границы частных владений трех крупных итало-американских семей – Барберино, Сальвини и де Карнерри. Три влиятельных преступных клана, объединившиеся три года назад после долгой кровопролитной междоусобицы в картель под названием Южный Трезубец, держали под контролем почти половину нелегального американского рынка и все транзитные каналы поставок наркотиков из Азии через Средиземноморье и океан в Штаты. Сегодня бизнес сицилийцев процветал как никогда, однако Америка и Европа продолжали с содроганием вспоминать, какой ценой был достигнут компромисс между этими амбициозными макаронниками.

Их надолго затянувшаяся вражда унесла столько жизней, сколько не сумели унести все предшествующие ей мафиозные конфронтации вместе взятые. Вспыхивающие на улицах Лос-Анджелеса, Нью-Йорка и Чикаго межклановые столкновения принимали характер чуть ли не локальных гражданских войн. Выгорали подчистую целые кварталы. Взрывы в ресторанах, на заводах и в банках стали обыденным делом. Число невинных жертв нескончаемой резни возрастало в арифметической прогрессии, а выпуски теленовостей порой напоминали фронтовые сводки. Фамилии Барберино, Сальвини и де Карнерри получили международную известность, к чему, естественно, никто из членов этих семей изначально не стремился.

И когда на исходе четвертого года конфликта количество убитых в кланах стало преобладать над количеством выживших, здравый смысл все-таки возобладал у глав трех семей и вынудил их начать переговоры о перемирии. Сделано это было как никогда своевременно. Главные конкуренты макаронников по теневому бизнесу из Восточной Европы и Латинской Америки уже начали потирать руки, предвкушая передел сицилийского пирога, чьи хозяева вот-вот должны были перебить друг друга и оставить на растерзание коварным соперникам практически весь свой рынок. Но враждующие семьи трезво оценили ситуацию и выставили в защиту своих едва не утраченных интересов грозный Южный Трезубец. Конкуренты тут же поджали хвосты и оставили притязания на собственность новообразованного картеля, а сицилийцы принялись зализывать раны и сплачиваться еще сильнее, идя на взаимные деловые уступки и устраивая миротворческие браки между детьми из разных кланов. Будоражившие Америку мафиозные страсти наконец-то улеглись, и на некогда жарком криминальном фронте воцарился пусть зыбкий, но мир…

Квадрат Палермо появился в Менталиберте уже после Тотальной Мясорубки – так с некоторых пор средства массовой информации именовали отгремевшую бойню сицилийских кланов. Барберино, Сальвини и де Карнерри создали совместными усилиями в знак нерушимой дружбы М-эфирный квадрат для проведения встреч в верхах и иных корпоративных мероприятий. Надо заметить, что задумка сицилийцев отнюдь не являлась оригинальной. Пользоваться ресурсами Менталиберта для подобных целей стало общепринятой практикой во всех без исключения деловых кругах, и легальных, и криминальных. Имея необходимое оборудование для подключения к М-эфиру, партнеры по бизнесу могли собираться вместе, находясь одновременно в разных концах планеты, и при этом сохранять полную конфиденциальность встречи. Если хозяева квадрата просили курирующего его креатора оградить их от посторонних, ни один либерианец не мог проникнуть на запретную территорию. Креатор фиксировал любое несанкционированное вторжение и извещал о нем своих нанимателей. Ну, а когда креатором выступал кто-то из доверенных лиц хозяев, секретность переговоров становилась еще более надежной.

Виктория Наварро была абсолютно уверена, что ее проникновение в принадлежащий Южному Трезубцу квадрат осталось незамеченным. Она занималась подобным беззаконием с тех самых пор, как вступила в «Дэс клаб», и еще ни разу не обнаружила себя при пересечении М-рубежа, коими креаторы блокировали границы своих ментальных творений. Правда, раньше Викки не доводилось врываться в «загон» к таким серьезным ребятам, как сицилийские мафиози, но было сомнительно, чтобы надзирающий за ними оператор М-эфира использовал какие-то уникальные методы защиты квадрата. Виктория могла поспорить с кем угодно, что готовые к внезапному появлению квадрокопов макаронники совершенно не ожидают визита такого непрошеного гостя, как она.

В этом и состояло ее преимущество. Кастаньета находилась под ментальным колпаком Демиурга, а с таким покровительством ей было под силу одурачить любого креатора, даже высокопрофессионального. Уверенные в надежности своих М-рубежей, члены Южного Трезубца могли принять Наварро всего лишь за статистку. То есть за либерианку, под личиной которой скрывался не живой человек, а одна из программ хомо-имитаторов. Их порождали генераторы случайных персонажей – вспомогательные инструменты каждого креатора, в чьих квадратах обитали не только одушевленные либерианцы, но и необходимая для разнообразия мира искусственная массовка.