Дзюнъити Ватанабэ - Свет без тени

• Название: Свет без тени
• Автор: Дзюнъити Ватанабэ
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-05-004248-8

Роман популярного японского писателя описывает будни частной токийской клиники, где работают талантливый хирург Наоэ и преданная ему всей душой медсестра Норико. История их трагической любви обретает истинный свет лишь в конце романа, когда мы вместе с Норико узнаем, что же на самом деле произошло с доктором Наоэ.

---

– Нет, не считаю. Однако нельзя сваливать всю вину на врачей, которые живут частной практикой.

– Но разве не главный врач приказал выкинуть больного вон?

– Лишь потому, что Тода не платил… Но ведь теперь все уладилось? Ты же внес за него деньги, только…

– Что «только»?

– Врача не должны связывать с больным подобные отношения.

– Почему? Что плохого, если врач заплатит за бедняка?

– Плохо ли, хорошо ли – разве вопрос в этом? – Наоэ задумался. – Отношения между врачом и пациентом должны быть строго официальными.

– Согласен. Но в данном случае ничего другого не оставалось.

– Надо различать, кому можно и нужно помогать и сочувствовать, а кому…

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что вряд ли двадцатипятилетний оболтус, устраивающий дебоши в ресторанах, настолько уж нищ.

– Но ведь он действительно не смог заплатить…

– Ладно. Делай как знаешь. Наоэ снова взялся за газету.

Кобаси постоял, задыхаясь от клокотавшего в нем гнева, затем нагнулся за портфелем.

– Всего доброго.

– Благодарю за труды, – отозвался Наоэ. Удаляющаяся спина Кобаси выглядела весьма воинственно.

На западе погасло солнце, и в комнате быстро сгустилась тьма. В стиснутом бесчисленными домами Токио не увидишь закатного солнца, лениво повисшего над линией горизонта. Оно медленно спускается по небосводу, все ниже и ниже, а потом мгновенно наступает ночь.

Наоэ снова прилег на диван и принялся за газету. После ухода Кобаси в ординаторской, кроме Наоэ, никого не осталось. Наоэ потянуло в сон. Утреннее недомогание еще давало себя знать. Он задремал и не заметил, как вошла Норико.

– Вам не темно?

Она щелкнула выключателем. Помигав, под потолком одна за другой вспыхнули лампы дневного света. Наоэ лежал, прикрыв лицо газетой.

– Инструменты готовы. Как только больная приедет, можно приступать.

Наоэ убрал газету и, щурясь, посмотрел на лампы.

– Спали?

– Нет.

– Наверное, еще не ужинали? Я принесу.

– Пока не надо.

– Вы сегодня дежурите?

– Да, поменялся с Кавахарой.

– Надо было и мне поменяться.

Норико искательно заглянула в лицо Наоэ, но тот продолжал смотреть в потолок невидящими глазами. Норико несколько минут наблюдала за ним, потом подошла и присела на краешек дивана.

– Что-то вы в последнее время очень похудели. Наоэ неопределенно хмыкнул.

– Давно не взвешивались?

– Давно.

– Даже ключицы видно… – Норико с нежностью оглядела Наоэ.

– Кто из сестер дежурит сегодня? – Наоэ медленно поднялся. Оттого что он лежал, волосы его были взъерошены.

– Сугиэ и Наканиси. Кто будет ассистировать на операции? Я?

– Да, конечно.

В коридоре зашуршали шаги; в дверь постучали. Норико вздрогнула и кинулась собирать со стола чашки.

В комнату вошла Мураками.

– Только что звонили от какой-то Ямагути, просили передать, что она уже в аэропорту Ханэда, едет прямо в клинику.

– Ясно.

Мураками метнула исподлобья взгляд на составлявшую чашки Норико и вышла.

– Она доберется сюда часам к семи. Значит, операция начнется в половине восьмого?

– Думаю, да.

Норико принялась мыть чашки.

– Интересно, кто же ее любовник?

Наоэ молчал. Пригладив волосы, он подошел к окну и сквозь щель между шторами поглядел на улицу.

– Не боитесь оперировать такую знаменитость?

– Чего мне бояться?

– А вдруг что-нибудь получится неудачно… Представляете, какой поднимется шум?

– Что артистки, что певицы – все устроены одинаково.

– Конечно, но…

– Пожалуй, прилягу, отдохну еще немного.

Наоэ снова лег. Норико, домыв чашки, убрала их в стенной шкаф.

– Может, чаю или кофе?

– Нет, не надо.

– Тогда я спущусь, подготовлю операционную. Норико встала и пошла к двери, но у порога остановилась.

– Вы свободны завтра?

– Завтра?

– Можно мне прийти к вам?

– Приходи.

– Тогда в семь!

С посветлевшим лицом она вышла из комнаты.

Дзюнко Ханадзё приехала в клинику немногим позже семи. Светло-дымчатые очки, черный с белой отделкой вельветовый жакет и черные кашемировые брюки, через руку – пальто миди. Любому с первого взгляда ясно, что это не простая смертная.

– Это Ямагути. Доктор Наоэ здесь?

К регистратуре подошел грузный мужчина в ярком полосатом пиджаке. Дежурная Сидзуё Иино, оглядев обоих, сняла трубку.

Когда Наоэ спустился вниз, Дзюнко и импресарио покорно ждали его, сидя рядышком на стульях.

– Извините, что мы так поздно.

Импресарио встал и представил Дзюнко. Она торопливо сняла очки и поклонилась.

– Программа в Фукуоке была очень напряженной, потому и задержались. Простите, – снова извинился импресарио. Дзюнко, потупившись, сложила на коленях сверкавшие маникюром руки.

– Что-то Ханадзе-сан бледненькая. – Наоэ искоса взглянул на худенькое личико Дзюнко. Он нередко видел ее по телевизору, но сейчас, рядом, ее лицо, почти не тронутое косметикой, казалось неправдоподобно маленьким и утомленным.

– Последние дни были очень тяжелыми. Правда, она немного отдохнула в самолете, – ответил за Дзюнко импресарио.

– Не ужинали?

– Нет. Перед отлетом она съела только салат и выпила чашечку кофе.

Дзюнко, точно подтверждая его слова, кивнула.

– Тогда все в порядке, можно давать наркоз.

Наоэ еще раз незаметно посмотрел на Дзюнко. Не слишком высокая, но стройная, изящная, с экрана кажется просто красавицей. А вот так – вблизи – как засохшее деревце.

– Пижама и полотенце с собой?

– Да, по пути купили.

Импресарио, как видно, позаботился обо всем.

– Пойдемте, я покажу вам палату. Операцию начнем минут через тридцать.

Дзюнко Ханадзё спустилась в операционную без двадцати восемь. На ней был фланелевый халатик в цветочек, волосы она заколола на затылке и туго завязала белой косынкой. В этом незатейливом наряде она выглядела самой обычной девушкой.

– Сначала мы введем лекарство в вену. Считайте, пожалуйста: «раз… два…»

Дзюнко молча кивнула Норико.

– Ай, больно!

Игла впилась в тонкую белую руку. Дзюнко испуганно съежилась.

– Раз… Два… – зазвучал в операционной знакомый, столько раз слышанный по телевизору голос. Сейчас он казался далеким и бесцветным.

– Раз, два, – повторила Норико.

Слабый, почти угасающий голос Дзюнко, словно подстегнутый энергичным тоном сестры, на мгновение зазвучал громче, но постепенно под действием наркоза становился все глуше и тише, и наконец Дзюнко умолкла, оборвав счет на полуслове.

– Дыхание в норме?

– Да.

В ярком свете лампы обнаженная грудь Дзюнко мерно вздымалась и опускалась в такт дыханию. На левой груди темнел след от поцелуя.

– Давление?

– Сто десять.

– Хорошо.

Наоэ взял хирургическое зеркало и склонился над распростертым перед ним телом.

Операция закончилась через двадцать минут. Простыня под Дзюнко пропиталась кровью. Наоэ стянул окровавленные перчатки, снял шапочку, развязал маску. Закурил.

– Пусть полежит немного, пока не проснется.

– Внизу вас ждет импресарио. Он сказал, что хочет о чем-то поговорить.

– Сейчас иду.

– А душ?

– Потом.

Не вынимая изо рта сигареты, Наоэ прошел в раздевалку, переоделся в обычный халат и спустился в амбулаторию. Импресарио, засунув руки в карманы, нервно ходил по приемной.

– Все?

– Да.

– Спасибо.

– Минут через двадцать кончится действие наркоза, и тогда можно будет перевести ее в палату.

– Прекрасно.

Наоэ открыл дверь в кабинет и жестом пригласил мужчину войти.

– Я вас слушаю. Что вы хотели мне сказать?

– Дело в том… – Импресарио стыдливо сжался и низко опустил голову. – Дело в том, что мы хотели бы сохранить все в тайне.

– Я помню. Сотрудники клиники проследят, чтобы больные ничего не узнали.

– По дороге сюда мы даже сменили несколько такси. Я вас очень прошу, если нагрянут репортеры, не пускайте их.

– Я еще раз напомню в регистратуре.

– А теперь о дальнейших планах…

– Слушаю вас.

Наоэ налил в стакан воды из-под крана и выпил залпом.

– Дело в том, что и на студии никто ничего не знает. В курсе дела только я и секретарь Дзюнко. Кстати, секретарь вот-вот должна прийти сюда.

– Короче, что вы от меня хотите?

– Когда Дзюнко сможет приступить к работе?

– Работа бывает разная.

Импресарио нервно потер руки и придвинулся к Наоэ почти вплотную.

– Видите ли, в Тибе у нас запись концерта на телевидении.

– Когда?

– Завтра, в два часа.

– Завтра?!

– Да.

Наоэ пристально посмотрел на импресарио. Выходит, у Дзюнко всего полдня, чтобы прийти в себя…

– Если в Тибе запись начинается в два, стало быть, выезжать вам надо часов в двенадцать или даже раньше?

– Еще будет постановочная репетиция… – Лицо импресарио принимало все более виноватое выражение. – А она длится ровно столько же, сколько и сама запись.