Кобо Абэ - Крепость

• Название: Крепость
• Автор: Кобо Абэ
• Издательство: Искусство
• Жанр: Драматургия
• Год: 1975

Современный японский писатель Кобо Абэ известен читателю как автор романов "Женщина в песках", "Чужое лицо", "Сожженная карта". Настоящий сборник впервые знакомит читателей со своеобразной драматургией Кобо Абэ. В сборник вошли пьесы:"Призраки среди нас", "Крепость", "Охота на рабов".

---

Слуга молчит в растерянности.

Ну ладно, ладно… Ты тоже, насколько мне известно, составлял ему компанию… Теперь уже поздно тебя ругать. Главное, чтоб ты не отпирался. Так как? С помощью вина ты преднамеренно вызывал его приступы, да?

Слуга. Страшные вещи вы говорите. Зачем мне нужно было преднамеренно вызывать приступы?.. Благо бы еще мне от этого какая-то выгода была, а то ведь ни сана не перепало…

Мужчина. Я же тебе сказал – ругать я тебя не собираюсь… Я хочу знать секрет – зачем ты поил отца водкой?.. Я должен во что бы то ни стало хоть раз еще откровенно поговорить с ним.

Отец окружает себя кольцом из карт.

Слуга. Я расскажу правду, верьте мие… Вы говорите, что у меня был какой-то замысел, – мне это до смерти обидно… Все произошло случайно… Старый господин тогда с каждым днем все больше страдал бессонницей. Ни одно снотворное не помогало… И в довершение всего как раз в тот день, когда это случилось, была демонстрация. Внизу, на улице, пели и плясали… Только он задремлет – снова крики… Он был такой жалкий – невыносимо было смотреть на него без сострадания… И вот тогда я ему дал, самую малость… Просто на пробу, самую малость…

Отец. Ну где же вкусненькое?

Слуга. Сейчас, сейчас…

Мужчина. Я спрашиваю, как ты его напоил?

Слуга. Выслушайте же меня… Когда старый господин немножко выпил, мне показалось, его лицо просветлело… Он начал что-то вспоминать… Но что? Я стал думать и в этот момент услышал, как очень низко что-то пролетает… Это был гелипоктер… Он наблюдал, наверно, за демонстрантами…

Девушка. Геликоптер.

Слуга. Разве я не так сказал?!

Девушка. Вы сказали «гелипоктер».

Слуга. Все равно! (Отчеканивая каждое слово.) И вот, глаза старого господина стали совсем другими… Он встал и спросил: «За нами еще не приехали? Куда пошел Кадзухико? Где Тосико?»

Мужчина. Хватит. Все остальное я уже слышал столько раз, что в ушах навязло.

Девушка. Но я в первый раз…

Мужчина. Тебе можно и не знать. (Слуге.) Так как ты его поил?

Слуга. Вы вот заподозрили, что я все это преднамеренно…

Мужчина (нетерпеливо). Хватит!.. Ты объяснил, как у него случился первый приступ, но неужели ты думаешь этим же оправдать второй и все остальные?!..

Отец (испуганно). Можно, я уйду?

Слуга. Да-да, сейчас… (Протягивает отцу руку.)

Мужчина. Оставь!.. Сначала ответь на вопрос, который я тебе задал!

Слуга (избегая взгляда девушки, которая с интересом смотрит на него, грустно). Я все это делал потому, что для меня самым основным было избавить старого господина от болезни отрицания.

Мужчина. Почему же ты не сказал этого с самого начала?

Слуга. Я думал, вам это будет неприятно…

Мужчина. Какая трогательная забота.

Слуга. Да, я старался сделать все, что было в моих силах, я…

Мужчина (зло). Что-то слишком запутанно у тебя получается, ты не находишь? Втянуть в это дело жену, изготовить парики, достать точно такие же, как тогда, чемоданы, переклеить обои, специально заказать магнитофонную ленту, на которой записан шум бунта. И с каждым разом ты делал это все более искусно – теперь вся атмосфера нашего дома стала точно такой, какой была в то время… Все это, конечно, благодаря твоим стараниям… Но не противоречат ли несколько твои действия стремлению не причинить мне неприятности?

Слуга (загнан в угол). Видите ли… Это… как бы вам сказать… Я увидал, что такие встречи со старым господином и вам доставляют удовольствие…

Мужчина (поражен). Удовольствие?

Слуга (внимательно оглядывая мужчину). Что бы вы ни говорили, в то время старый господин был на высоте своего могущества… Одних машин, вывозивших руду с его шахт, было триста восемьдесят… Пыль, которую они поднимали, застилала горизонт…

Мужчина. Чепуха! Как раз в те дни мы беспрерывно ругались с отцом. И к тому же еще сестра, не найдя другого выхода, выпила яд. А больная мать, не понимая, что вокруг происходит, оказалась брошенной на произвол судьбы… Что же здесь может доставлять удовольствие?

Слуга. Но ведь вы ни разу не запрещали делать этого.

Мужчина. Оставь. Ты все прекрасно понимаешь!

Слуга. Да, я во всем виноват…

Мужчина (сдерживаясь). Удовольствие в этом находил не столько я, сколько ты, а?.. Ты хотел, используя призрачную силу отца, подавлять меня… Тебе очень нравилось снова видеть меня таким, каким я был в то время, когда трепетал перед отцом…

Слуга (отчаянно). Вы не правы, вы совершенно не правы…

Мужчина. Неужели ты не помнишь?.. Давний случай-когда ты подкупил моих одноклассников, платя им по три сэна за страницу, чтоб они добросовестно описывали все, что я делаю… Мне это послужило хорошим уроком…

Слуга. Старый господин заботился о вашей же пользе…

Мужчина. Да, отец тоже всегда так говорил… Самый важный секрет умелого использования нанятых тобой людей – вселить в них подозрительность…

Слуга. Пока находишься на иждивении родителей, необходимо послушание…

Отец. Устал я…

Слуга. Да-да, конечно… сейчас, минуточку…

Мужчина. Не делай этого! Сейчас мы еще раз устроим обряд. Ты же сам только что сказал, что приступ можно вызвать в любое время, – я не говорю о мотивах. Если тебя действительно тревожит судьба отца, не лучше ли открыть свой секрет?

Слуга. С тех пор как старый господин заболел, он не очень любит спиртное.

Мужчина. И что же?

Слуга (решившись). Так вот, я стал пробовать делать разные опыты… То, что один раз оказывалось удачным, не всегда получалось в другой…

Мужчина. Меня интересует вывод.

Слуга. Вы совершенно правы… Слушаюсь… Вы можете мне полностью верить…

Мужчина. Не ломайся!

Отец начинает собирать карты.

Слуга (тихо). Слушаюсь… Когда лежачих тяжелобольных поят водой, пользуются специальным поильником – такой чашкой с носиком… Я насыпал в него сахар почти доверху и наливал виски, пока не получалась кашица, потом подкрашивал…

Девушка. Фу, как противно.

Слуга (неодобрительно косится на нее). Иногда немного подогревал…

Мужчина. Разве это месиво можно пить?

Слуга. Нет, скорее, не пить, а сосать… Лежа, он с удовольствием сосал эту кашицу.

Мужчина. Отвратительно!

Девушка. Черт знает что! Мне просто противно.

Мужчина. И все это у него в комнате?

Слуга. Да, там, аккуратно убрано. Чтобы приготовить все необходимое и напоить его, требуется время, лучше я отведу его туда…

Мужчина. Сколько нужно ждать, пока подействует?

Слуга. Да что-нибудь… Я попросил бы вас подождать минут двадцать-тридцать…

Мужчина (кивает). Напои… (Протягивает ему бутылку виски.) Сделай побольше. Это ведь в последний раз.

Слуга. Слушаюсь… (Подталкивает отца.) Ну, пойдемте…

Отец. Вкусненькое?

Слуга. Вкусненькое, конечно, вкусненькое… Мягкое, коричневое – самое вкусное на свете…

Отец и слуга медленно уходят через центральную дверь.

Мужчина и девушка смотрят друг на друга.

Девушка. Черт знает что… Правда, это черт знает что… На вид такой важный, держится как благородный, а на самом деле какой коварный человек!

Мужчина. Хорошо еще, не двуличный…

Девушка. Он – не двуличный?! Еще какой двуличный, весь наизнанку.

Мужчина. Если весь наизнанку, значит, совсем нет лица, а ты «двуличный».

Девушка (хмыкает). Я не шучу… Там, где я живу, таких типов сколько угодно.

Мужчина. Он с тобой расплатился?

Девушка. Как, жена успокоилась?

Мужчина. Она ведь рассердилась не из-за тебя… Просто ей не понравилось, как ты изображала сестру.

Девушка. Обстановка была неподходящая. Первый раз я была тридцатью процентами, сейчас еще тридцать – значит, я стану шестьюдесятью процентами.

Мужчина. Чего?

Девушка. Вашей сестры.

Мужчина. В самом деле… (Снова внимательно оглядывает девушку.)

Девушка. Слишком много, да?