Евгений Гаркушев - Пойте!

• Название: Пойте!
• Автор: Евгений Гаркушев
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008

Побудем ненадолго романтиками: иногда лучше петь, чем говорить.

---

- Так что тогда? - робко спросила Маша.

- Сменить имя! Вы бы не хотели стать Инной? Ин-на Цап-лина!

- В имени Земляникин сделал ударение на второй слог, а в фамилии - на первый и на последний.

- Вы издеваетесь?

- Ничуть! - воскликнул профессор. - Проблема в том, что ваше имя не звучит! Не соответствует вам! Или вы не соответствуете имени. Впрочем, это можно исправить. Диез здесь, бемоль там, пару бекаров посреди мелодии, перед определенными нотами, несколько новых аккордов - и все будет просто отлично.

- Да что вы такое говорите? - прошептала Маша, подходя к профессору вплотную. - Какие диезы? Аккорды? Я ведь человек. И даже имя мое - не песня.

- Имя - не песня! Я люблю вас, Маша! - восхитился профессор.

- Нет, имя - самая настоящая песня. Особенно полное имя.

- Не бросайтесь такими словами, Андрей Сергеевич! - нахмурилась девушка.

- Но ведь это на самом деле так!

- Я о любви.

- Из песни слова не выкинешь! Впрочем, сейчас это неважно, Мария. Не хотите быть Инной?

- Категорически нет.

- Тогда присядем. Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим?

Маша смущенно потупилась. Она не считала Земляникина сумасшедшим, хотя для этого имелись все основания. Скорее, она назвала бы его приятным чудаком. Который, к сожалению, ничем не может ей помочь. Да, Рита неплохо развлекла ее, но какая это психотерапия - распевать на разные лады собственное имя? Или она действительно хочет выдать ее замуж за Андрея Сергеевича? О чем ни думай - мысли непременно возвращаются к замужеству… Ох, может быть, стоит пойти к настоящему психотерапевту?

- А я вовсе не чудак, Машенька, - заявил Земляникин. - Я ученый. И сравнительно недавно понял важную вещь. Можно сказать, сделал открытие - хоть это и звучит высокопарно, фальшиво. Я постиг основной закон мироздания. Впрочем, додумался до этого, стоя на плечах гигантов - тех, кто развивал квантовую физику и теорию струн, волновую механику и общую теорию относительности. Сформулировать мое открытие очень просто. Каждый человек - мелодия. Сложная, порой очень запутанная, неритмичная, не всегда мелодичная - как ни парадоксально это звучит - и все же мелодия. Точнее, набор колебаний. Вы, наверное, слышали о теории суперструн?

- Не доводилось, - вздохнула Маша.

- Тогда я вам расскажу. Физика - великолепная наука. Простая, всеобъемлющая и, главное, логичная. А пока - хотите чаю? Или кофе?

- Хочу. Чаю.

- Индийского? Цейлонского? С бергамотом?

- С бергамотом.

- Индийский с бергамотом. Фа-диез. Прекрасный выбор, хотя в вашем нынешнем состоянии вам бы подошел зеленый с жасмином - си-бемоль. Или просто черный, индийский - ре. Но мы ведь не будем сохранять ваше нынешнее состояние, правда? Мы будем звучать в унисон с миром!

- Наверное, - вздохнула Маша. - Может быть, я лучше пойду, профессор?

- Мы с вами выйдем на улицу, причем очень скоро. Прокатимся в роскошном автомобиле Маргариты, вибрации которого я слышу даже через закрытое окно. Рита и автомобиль звучат в унисон. Ей нужно было для счастья совсем немного, а именно, такую машину. Но пока - чашку чаю, кусочек песочного печенья и поговорим о музыке и о физике.

Пока Андрей Сергеевич возился на кухне, Маша тосковала. Почему, как приятный человек, так сумасшедший? Хоть профессор и старше ее лет на двадцать, а то и тридцать, с ним интересно. Он смешной. Да еще и поет - причем не козлиным тенорком или хриплым басом, а мелодично, красиво. Наверное, в молодости в самодеятельности участвовал… Только нормальных слов в его песнях нет.

Чай профессор принес на расписном подносе: две тонкие, просвечивающиеся фарфоровые чашки и такое же блюдце с печеньем.

- Угощайтесь! И я отхлебну немного чаю, настроюсь на вашу волну, Машенька. На чем я остановился? На теории суперструн?

- На том, что каждый человек - мелодия, - подсказала девушка.

- Вот именно! И не только человек! Вот фарфоровая чашка, которую вы сжимаете своими прекрасными тонкими пальчиками - это аккорд. Чай, который вы пьете - нота. Квартира, в которой мы с вами находимся - приятная маленькая пьеса. Квартал с населяющими его жильцами, их домашними животными, голубями, что воркуют на чердаках, и носящимися под облаками ласточками - целая симфония. Или крупная организация, скажем, научно-исследовательский институт. Тоже симфония, но совсем другого рода…

- Но почему так? Вы так видите?

- Вижу? Нет, что вы, Машенька. Это реальное положение вещей. Каждый электрон, каждый атом, молекула - суть небольшое колебание всеобъемлющей суперструны. Большой материальный объект - сложение таких колебаний, но ведь все равно колебание! Аобъект, существующий в пространстве - самая настоящая мелодия. Про корпу-скулярно-волновой дуализм слыхали?

- Нет, - Маша покраснела. Вроде бы в школе говорили о чем-то подобном, но она совершенно не помнила физику. Увы. Да и зачем, по большому счету? Экзамены и зачеты уже сданы.

- Не беда. Человек не может все знать. Но тогда вам просто придется мне поверить. Любой человек в физическом плане представляет собой сложение колебаний. И звук - колебания воздуха. И свет, если на то пошло, не что иное, как электромагнитные колебания, но световых симфоний у нас пока не пишут… А на примере звука объяснить волновую структуру вещей понятнее и проще. Мелодии звучат, мелодии взаимодействуют друг с другом. Для того, чтобы изменить жизнь, нужно изменять мелодии, настраивать инструменты. Опуская дремучую теорию, скажу: вам надо петь, Машенька! Петь, петь и петь!

- А что? Современную музыку или, скажем, арии? Земляникин насторожился.

- Какую еще современную музыку? А что вы слушаете, милая? Может, у вас от этого все проблемы?

- Да ничего я особенного не слушаю. Так, музыкальные каналы иногда смотрю.

- Винегрет в музыке недопустим! - возмущенно воскликнул профессор. - Некоторые музыкальные каналы хороши - если ди-джей чувствует музыку, а вы настроены на ди-джея. Да только редко такое бывает. В целом - сплошное оболванивание. Вы ведь не приходите в аптеку, не покупаете там таблетки, какие придется, и не глотаете их горстями? Так и с музыкой. Когда я вижу на улице молодого человека или девушку с наушниками, да еще и взором отстраненным, так и хочется наушники сорвать, а плеер растоптать. Губят себя люди! Лучше бы уж курили…

- Вы серьезно? - Маша наконец-то испугалась и положила надкушенное печенье обратно на блюдце.

- Слегка преувеличиваю, - смутился Земляникин. - Пойдемте на улицу, Маша? Или сначала споем? Вам на улице, наверное, неловко петь будет?

- Не знаю, не пробовала, - ответила девушка.

- Сегодня, значит, попробуем! Но для начала - несколько советов. Можно?

- За тем ведь я к вам и пришла, - кротко вздохнула Мария. Профессор вновь взял с полки камертон, походил вокруг девушки,

постукивая палочкой по резонатору то так, то эдак. Потом вытащил из кармана пиджака кусок стекла - треугольную пирамидку. «Призма» - вспомнила название предмета Маша. Все-таки занятия в кабинете физики не прошли бесследно. Земляникин смотрел на девушку через призму, а потом еще и постукивал по стеклянной пирамидке пальцем.

- Знаете, Машенька, я бы не советовал вам носить зеленое, - сообщил он спустя некоторое время. - В высшей степени хороший цвет, универсальный, но вам не подходит. Звучит не так.

- Цвет? Звучит?

- Конечно. Звучит в комплексе. Цвет - это фоновые звуки. Знаете, ваше зеленое платье все время поет: а-а-а-а! А точнее: ля-ля-ля-ля! - пропел профессор. - А ваши прекрасные глаза - на другой ноте. Близкой, но не такой. Возникает диссонанс.

- Вы что, в самом деле слышите?

Андрей Сергеевич приосанился, взглянул на девушку даже с некоторой гордостью и сообщил:

- У меня абсолютный слух. К тому же ноты выглядят цветными. Распознать ноты в человеке гораздо труднее, чем в чистой мелодии, но я учусь. Все время учусь.

- Понятно…

- Хорошо, что понятно. Теперь мы должны решить, какие еще меры нужно предпринять для исправления вашей судьбы. Полагаю, вам стоит слушать больше классики. В вашем возрасте, с вашими волосами и фигурой вам подойдут ранний Моцарт, Гендель, Паганини. Бетховен - не весь, Стравинский - отчасти… Начните с Моцарта, Моцарт вообще никому еще не навредил, насколько я знаю - только слушают его все меньше.

- И, наверное, нужно подпевать? - Маше стало смешно.

- Можно, очень даже можно. Но еще лучше просто слушать. Вникать. А захочется спеть - садитесь за рояль и напевайте под арпеджио: Ма-ри-я Цап-ли-на! Очень неплохо получится, вы научитесь слышать свое имя. Помните, что такое арпеджио?

- Помню. До-ми-соль-до, ми-соль-до-ми и так далее?

- В до-мажоре - да. Но вы попробуйте и другие тональности. Два тона - полутон, три тона - полутон. Большая терция, малая терция, кварта. Найдете свою тональность - половина дела сделана.

- У меня-то нет абсолютного слуха!

- Вы поймете, когда услышите нужное созвучие. Пение помогает даже глухим. Если они способны ощутить вибрации. Знаете, как приятно ощущать вибрацию голоса кожей? Но для этого нужно иметь или очень чувствительную кожу, или пользоваться мощной звукоусиливающей аппаратурой. Если вы больше не хотите чаю, пойдем вниз. Рите скучно, а человек не должен скучать. Это сбивает мелодию.