Клайв Баркер - Останки человеческого

• Название: Останки человеческого
• Автор: Клайв Баркер
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-439-7

В новой антологии собраны тридцать пять классических и современных историй о вампирах, принадлежащих перу таких известных авторов, как Клайв Баркер, Роберт Блох, Нил Гейман, Тацит Ли, Ким Ньюмен, Кристофер Фаулер, Брайан Ламли и других.

Загадочные, жестокие, аристократичные, сексуальные, бесстрастные, как сама смерть, и способные па самую жгучую страсть, – вампиры уже не первое столетие остаются притягательной и модной темой мировой литературы и кинематографа.

Исторгнутые извечной тьмой или порожденные человеческими суевериями; исчадия зла или жертвы рокового недуга; звероподобные кровопийцы или утонченные ценители алого вина жизни – вампиры обязательно завладеют если не вашей кровью, то неотступным вниманием.

---

Вопреки обыкновению Гэвин сделал первый шаг:

– Любишь французские фильмы?

Казалось, как только молчание было нарушено, клиент вздохнул с облегчением.

– Да, – ответил он.

– Пойдешь?

Незнакомец скорчил гримасу:

– Я… нет… нет, вряд ли.

– Холодновато…

– Да, верно.

– Я хочу сказать, холодновато стоять тут.

– Ах да…

Клиент схватил наживку.

– Может быть… хочешь выпить? Гэвин улыбнулся:

– Конечно, почему бы нет?

– Я тут живу неподалеку.

– Здорово.

– Просто, понимаешь, надоело как-то дома сидеть…

– Знакомое чувство. Теперь улыбнулся незнакомец:

– Так тебя зовут?..

– Гэвин.

Незнакомец протянул ему руку, затянутую в кожаную перчатку. Очень официально, по-деловому. Рукопожатие его было крепким, от прежней неуверенности не осталось и следа.

– А я Кеннет, – сказал он. – Кен Рейнолдс.

– Значит, Кен.

– Так уберемся поскорее с этого холода?

– Отличная идея.

– Тут совсем недалеко.

* * *

Когда Рейнолдс отворил дверь своей квартиры, их волной окатил спертый, прогретый воздух. Пришлось подняться на три лестничных пролета, и у Гэвина перехватило дыхание, Рейнолдсу же было хоть бы что. Наверное, со здоровьем у этого чудака все в порядке. Интересно, чем он занимается? Работает в центре. Рукопожатие, кожаные перчатки. Чиновник какой-нибудь.

– Давай заходи.

Да, здесь пахло большими деньгами. Ковер в прихожей лежал просто роскошный: когда они вошли, он полностью заглушил звук шагов. Коридор был практически пуст: только календарь на стене, маленький столик с телефоном, кипа справочников, напольная вешалка для верхней одежды.

– Тут теплее, – сказал Рейнолдс, стряхивая с плеч пальто и пристраивая его на вешалку. Не снимая перчаток, он провел Гэвина пару ярдов по коридору, затем в большую комнату. – Давай куртку, – предложил он.

– Ах да… конечно.

Гэвин снял куртку, и Рейнолдс выскользнул вместе с ней в прихожую. Когда он вернулся, то все еще сражался с перчатками: их трудно было снять с потных ладоней. Мужчина все еще нервничал, хотя был уже на своей территории. Обычно, оказавшись в безопасности, за запертой дверью, клиенты сразу успокаивались. Но только не этот: он был сама суетливость.

– Не хочешь ли выпить?

– Да, было бы хорошо.

– Чем предпочитаешь травиться?

– Водкой.

– Отлично. Что-нибудь к водке?

– Чуть-чуть воды.

– Э, да ты пурист.

Смысла последней фразы Гэвин не уловил.

– Ага, – ответил он.

– Такие люди мне по душе. Подожди чуть-чуть, я схожу за льдом.

– Не вопрос.

Рейнолдс бросил перчатки на стул, стоявший у двери, и оставил Гэвина изучать комнату. Как и в коридоре, здесь было очень тепло, почти до удушья, и при этом комната не казалась ни уютной, ни гостеприимной. Чем бы ни занимался Рейнолдс профессионально, душой он был коллекционер. Вся комната оказалась забита древностями, которые висели по стенам и стояли на многочисленных полках. Мебели почти никакой, а та, что имелась, выглядела странновато: покосившимся стульям, каркас которых сделан из гнутой трубки, в такой дорогой квартире делать нечего. Рейнолдс, наверное, преподавал в университете или заведовал музеем – в общем, занимался чем-то научным. Прямо скажем, на гостиную биржевого брокера не похоже.

Гэвин ничего не понимал в искусстве, а в истории и того меньше, так что экспонаты ему ни о чем не говорили, но он решил разглядеть их повнимательнее, просто чтобы проявить интерес. Наверняка парень спросит, нравится ли ему весь этот хлам. Содержимое полок навевало смертную скуку. Куски и осколки керамики и скульптур. Ничего целого, одни фрагменты. На некоторых осколках сохранились следы орнамента, хотя время стерло почти все цвета. Некоторые скульптуры явно изображали людей: то и дело попадалась какая-нибудь часть торса, или нога (все пять пальцев на месте), или лицо, изъеденное дождями и ветрами, так что непонятно уже, кого оно изображало – мужчину или женщину. Гэвин широко зевнул. Тепло, экспонаты и перспектива секса нагоняли на него сон.

Он перевел свое сонное внимание на экспонаты, развешанные по стенам. Они были более интересными, чем ерунда на полках, но тоже, мягко говоря, не целыми. Гэвин не понимал, откуда у людей возникает желание глазеть на подобные обломки; в чем тут соль? Каменные рельефы, привинченные к стене, были покрыты щербинами и трещинами, так что казалось, будто на них изображены прокаженные. Латинские надписи прочтению почти не поддавались. Во всем этом не было ничего красивого: не может быть красоты в ущербности. У Гэвина возникло такое чувство, что он испачкался, будто он мог заразиться от этих статуй.

Только один экспонат и заинтересовал его: надгробный камень или что-то очень похожее на надгробный камень, более крупный, чем другие рельефы, и немного лучше сохранившийся. На нем был изображен всадник, с мечом в руке, занесенным над обезглавленным врагом. Под изображением – пара слов на латыни. Передние ноги у лошади были отломаны, и колонны по бокам рельефа грубо обезображены временем, в остальном же изваяние было в неплохом состоянии. Топорно сработанное лицо всадника даже носило черты индивидуальности: длинный нос, широкий рот. Да, это был какой-то конкретный человек.

Гэвин протянул руку, чтобы потрогать надпись, но, услышав, что Рейнолдс вошел, тут же отдернул пальцы.

– Ничего страшного, трогай, – сказал хозяин. – Он висит здесь, чтобы доставлять удовольствие. Потрогай.

Теперь, когда ему было разрешено прикоснуться к камню, желание улетучилось. Он чувствовал себя неловко: его застукали.

– Давай же, – настаивал Рейнолдс.

Гэвин потрогал резьбу. Просто холодный камень, шершавый на ощупь.

– Оно римское.

– Надгробие?

– Да. Найдено возле Ньюкасла.

– Кем был этот человек?

– Его звали Флавин. Он был полковым знаменосцем.

И в самом деле то, что Гэвин принял за меч, при ближайшем рассмотрении оказалось древком знамени. На конце у него было изображено что-то совсем неразборчивое: быть может, пчела, или цветок, или круг.

– А ты что, археолог?

– В том числе. Я изучаю места находок, иногда наблюдаю за раскопками, но главным образом реставрирую найденное.

– Вроде этого?

– Римская Британия – моя особая страсть.

Он поставил стаканы, которые принес с собой, и направился к полкам, заставленным керамикой.

– Эти вещи я собирал годами. И до сих пор ощущаю восторг, когда держу в руках предметы, которые веками не видели дневного света. Такое чувство, будто подключаешься к току истории. Понимаешь, о чем я?

– Ага.

Рейнолдс снял с полки черепок.

– Лучшие находки, разумеется, поступают в крупнейшие коллекции. Но если действовать умело, можно и заполучить кое-что. Римляне… влияние их было огромно. Они строили дома, прокладывали дороги, возводили мосты.

Рейнолдс внезапно усмехнулся собственному воодушевлению.

– Черт возьми, – сказал он, – Рейнолдс опять читает лекцию. Извини. Меня порой заносит.

Поставив осколок сосуда на полку, он вернулся к стаканам и принялся разливать напитки. Стоя спиной к Гэвину, он наконец решился спросить:

– Дорого берешь?

Гэвин замялся. Нервозность этого парня оказалась заразной, и внезапное переключение беседы с римлян на расценки за минет потребовала некоторой перестройки мыслей.

– По-разному, – уклончиво ответил он.

– Хм… – отреагировал собеседник, по-прежнему возясь со стаканами. – Ты хочешь сказать, это зависит от… конкретного свойства моих… э-э… потребностей?

– Ну да.

– Разумеется.

Он обернулся и вручил Гэвину приличных размеров стакан, полный водки. Без льда.

– Я буду не слишком требователен, – заверил он.

– В любом случае я обойдусь недешево.

– О, я уверен, – Рейнолдс попытался изобразить улыбку, но она не удержалась у него на лице, – и я собираюсь заплатить тебе щедро. На ночь остаться сможешь?

– А ты хочешь, чтобы я остался? Рейнолдс насупился и уткнулся в стакан.

– Видимо, да.

– Тогда смогу.

Казалось, настроение хозяина внезапно изменилось: взамен нерешительности явилась какая-то неожиданная уверенность.

– Твое здоровье, – сказал он, ударив своим стаканом с виски о стакан Гэвина. – За жизнь, за любовь и вообще за все, на что не жаль никаких денег.

От Гэвина не укрылась двусмысленность этого тоста: парня явно изнутри так и крутило от того, что он собирался сделать.

– С радостью за это выпью, – ответил Гэвин и отхлебнул из своего стакана.

Водка пошла хорошо, и после третьего стакана у Гэвина на душе стало так легко, как не бывало уже сто лет. Было так спокойно сидеть и вполуха следить за россказнями Рейнолдса об археологических раскопках и о былой славе Рима. В голове у него плыло: приятное чувство. Ясно, он просидит здесь всю ночь или, по крайней мере, до раннего утра, так почему же не выпить с клиентом его водки и не получить удовольствие от сложившейся ситуации? Позже наверное, значительно позже, судя по тому, как парень усердно треплется, будет пьяный секс в полутемной комнате, и на этом все кончится. У Гэвина уже бывали такие клиенты. Они обычно одиноки, например с одной любовницей расстались, а другую еще не завели, и ублажить их нетрудно. Этот парень покупал не секс, а компанию – тело, с которым можно побыть рядом. Легкие деньги.