Джоан Коллинз - Лучшее эфирное время

• Название: Лучшее эфирное время
• Автор: Джоан Коллинз
• Издательство: Изд-во «Новости»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7020-0845-6

Четыре американские суперзвезды кинематографа и популярная эстрадная певица из Великобритании претендуют на роль главной героини в новом телесериале «Сага», который, по замыслу его создателей, должен превзойти и затмить довоенный многосерийный фильм «Унесенные ветром». Ради своей цели актрисы пускают в ход всевозможные уловки и приемы: подкуп, лесть, клевету, интриги, предательство, торговлю своим телом – все годится, лишь бы заполучить роль, а с ней и новую славу, и большие деньги…

---

Хлоя перевела дыхание и попыталась сосредоточиться на ком-то другом.

– Двадцать один год назад я была очень наивна, – сдержанно начала она. – Я только-только становилась как певица, и в пении была вся моя жизнь. По крайней мере, я так думала. – Хлоя бросила беглый взгляд на Мэтта; он как-то странно смотрел на Аннабель. – И вот я полюбила, впервые в жизни.

Репортеры бешено строчили перьями – о, они уже предвкушали заголовки своих завтрашних выпусков!

– Он был женат и намного старше меня. Я знаю, это ужасно – иметь роман с женатым мужчиной, но я была влюблена, очень сильно влюблена. – Правда была единственным ее спасением. Это было тяжело, но она уже не могла отступить.

«Не позволяй этим ублюдкам свалить тебя, дорогая», – напутствовала ее Ванесса перед выходом к микрофонам.

Хлоя рассказала все. Как не могла заставить себя сделать аборт – погубить жизнь, рожденную любовью. Как ее брат и невестка, надежные и любящие супруги, согласились взять ее ребенка и воспитать вместе со своими. Как много значила для нее карьера и как тогда, в шестьдесят четвертом, рождение внебрачного ребенка могло погубить и ее карьеру, и в конце концов сломать жизнь самому ребенку.

Хлоя почувствовала, что завладела вниманием зала. Самые эмоциональные сплетницы Флит-стрит чуть не рыдали, когда Хлоя закончила свою речь. Она заметила, как ободряюще улыбнулся ей Жан Рук.

– Я знаю, многие из вас считают, что я совершила грех, но мое прегрешение было от невинности, неопытности, любви к моему будущему ребенку. Позже я поняла, что моей дочери будет очень горько узнать о том, что ее настоящие родители вовсе не те, что ее воспитывают. Я не хотела огорчать ее. У нее была благополучная семья, ее обожали родители, брат, сестра. Я хранила тайну во имя счастья моей дочери, не своего, и я искренне надеюсь, что вы мне поверите.

Похоже, так оно и произошло. Но вначале они все-таки должны были задать ей свои каверзные вопросы. Какие чувства она испытала, когда поняла, что беременна? Не чувствовала ли она вины за связь с женатым мужчиной? И, наконец, кто же он? Кто же тот человек, которого так страстно любила Хлоя? Как его имя? Где он сейчас? Их это очень волновало, больше всего. И тогда впервые за этот вечер Хлоя солгала. Она знала, что, если скажет правду, начнутся дополнительные расследования. Нетрудно будет найти какого-нибудь бармена или одного из ее бывших приятелей-музыкантов, кого-нибудь, кто видел их с Мэттом вместе в Ливерпуле, Манчестере или Ньюкасле. Поэтому она солгала.

– Он умер, – просто сказала Хлоя, – погиб в автомобильной катастрофе в Марбеле незадолго до рождения ребенка. – Репортеров, казалось, это удовлетворило, хотя Аннабель выглядела разочарованной. – А сейчас, леди и джентльмены, – сказала она высоким от волнения голосом, – я бы хотела представить вам мою дочь.

Когда Аннабель поднялась на подиум к матери, зал неистовствовал. Ее сходство с Хлоей было неоспоримым. Та же походка, те же скулы, глаза, темные кудри. В течение пяти минут они позировали перед камерами, пока Кристофер не взмолился заканчивать эту процедуру.

Позже, когда Хлоя, окруженная группой журналисток из самых консервативных женских еженедельников, отвечала на вопросы, она вдруг почувствовала чью-то руку на своем плече.

– Умница, я горжусь тобой, Хло. – Мэтт говорил с ней так, как будто они виделись только вчера, а не двадцать два года назад.

Хлоя посмотрела на него долгим взглядом. Странно, хотя он и был уже почти старик, в душе слабо затеплились чувства, которые он когда-то пробуждал в ней.

– Спасибо, Мэтт, – прошептала она.

В памяти вновь ожили воспоминания.

– Она красавица, вся в маму, – подмигнул он ей, а потом вдруг отвлек се в сторону и, коснувшись губами ее щеки, прошептал:

– Я любил тебя, Хло. Тогда я не понимал этого. Слишком молод, слишком много амбиций, слишком эгоистичен.

«Любитель выпить, слишком большой любитель», – беззлобно подумала Хлоя.

– Не думаю, что ты любил меня, Мэтт. Ты никогда не говорил мне о любви. Пожалуйста, не говори и сейчас. Я знаю, что это неправда, – сказала она.

– Я… ну как это сказать, ты ведь была ребенком, а я был женат. До сих пор женат, – печально и даже как-то жалобно проговорил Мэтт. – Я уже дед. Можешь поверить, Хлоя? Дед!

Она могла поверить. Он был уже достаточно стар. И все-таки сердце ее спрашивало: «Почему он бросил меня, когда я так его любила?» Долгие годы думала о нем. Память слишком долго жила в ней, память об их любви – до тех пор, пока она не встретила Джоша.

– Я бы хотел увидеть тебя, Хло, – настойчиво прошептал Мэтт. – Я бы хотел познакомиться и с ней. Давай встретимся все вместе.

– Нет, Мэтт. Нет. – Настал черед Хлои отвергнуть его.

Она вспомнила бесконечные телефонные звонки в его офис, когда секретарь отвечала, что Мэтт обедает, ушел, вышел, занят – весь набор секретарских уловок на такие случаи.

И не то чтобы месть была столь сладкой – Хлое это не было свойственно, – но эта встреча с Мэттом стала последней страницей в истории их любви.

– Прощай, Мэтт, – прошептала Хлоя, прижавшись к его стариковской щеке своей хорошо сохранившейся щечкой. – Береги себя.

– Прощай, дорогая, удачи тебе. Ты молодец, Хло! Сегодня ты утерла всем носы!

Она смотрела ему вслед и, к своему удивлению, заметила, что он плачет.

Через месяц все случившееся было забыто.

Эмералд решила, что пробы она прошла удачно. На этот раз она отбросила свой напускной блеск и вышла на площадку как рядовая актриса. И это сработало. Вся съемочная группа аплодировала, когда она закончила съемку. Затем она отправилась прямо домой, сняла с лица грим, распорядилась звать ее к телефону лишь в том случае, если позвонит Эдди де Левинь, и ударилась в запой.

Три дня она провалялась в постели и пила только водку. Если она не получит эту роль, решила она про себя, то будет пить, пока не умрет. А иначе какой смысл в ее жизни? В этом бизнесе выжить очень трудно. Вести такой же роскошный образ жизни, как раньше, ей уже было не по карману. Она продала все свои драгоценности, оставив лишь одно ожерелье. Сейчас оно как раз было на ней, украшая рваный белый халат, в котором она третий день валялась в постели, бездумно переключая каналы телевизора, и пила водку прямо из бутылки.

Эмералд не говорила, не плакала, не думала ни о чем. Она была словно в забытьи, ожидая или конца или нового взлета.

В среду утром раздался звонок.

– Эдди де Левинь на проводе, – услышала она в трубке голос Глории, своего секретаря.

– Привет, Эдди. Что нового? – Актриса в ней все-таки взяла верх, и в голосе не осталось и следа от пьяного угара.

Она говорила ровно и четко.

– Ты получила роль, детка, – взволнованно произнес Эдди. – Бог знает что тебе помогло, Эмералд, но ты все-таки везучая, если тебе удалось это после твоей дурацкой выходки. Тюрьмы и всего прочего. Но Хогарту ты нравишься. Ему, наверное, пришлось перетрахать всю телекомпанию, чтобы пробить тебя.

– Почему? – удивилась она. – Я ведь все еще звезда.

– Ради Бога, Эмералд, детка, смотри правде в глаза: твоя игра слишком затянулась. Все это знают – и телекомпания, и студия, и даже публика.

– Но я звезда с большой буквы, в Европе меня считают великой, – гордо сказала Эмералд. – Мне проходу не дают, когда я выхожу на Виа Кондотти.

– То же можно сказать и о Пии Задора, дорогая. Ну и что? Послушай, Эмералд, Европа слишком мала для настоящего размаха, и, откровенно говоря, я не вижу, чтобы Дзеффирелли обивал твой порог – даже если тебя и считают великой на Виа Кондотти.

– А он и не стал бы, – хихикнула она. – Он не любит девочек.

– Ты уже не девочка. Смирись с этим, Эмералд. Сколько бы кобелей ты ни затащила к себе в постель, все равно ты останешься женщиной средних лет, которая быстро теряет свою привлекательность и силу – как на экране, так и в жизни.

– Не надо так грубо, Эдди, – простонала она. – Я могу еще прекрасно выглядеть, и ты это знаешь.

Она знала, что Эдди нарочно говорит с ней так жестко – это было своего рода предупреждением. Ведь речь шла о ее последнем шансе.

– Они хотят тебя видеть в следующий вторник. Одиннадцать утра. Будь пунктуальна, куколка, хотя бы для разнообразия. Снимать начнут через неделю. Ты везучая, Эмералд, – нежно добавил он. – Не упусти свой шанс.

Она знала, что Эдди прав. В последующие пять дней она бросила пить, села на холодную индейку, сбросила восемь фунтов, по два часа ежедневно проводила в спортзале, вернула серым корням своих волос их золотистый блеск и во вторник явилась в студию ровно в назначенное время, обновленная и неузнаваемая.

«Никому другому не удалось бы вновь воскреснуть», – говорила она себе.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

24

Джош зевнул, потянулся и раскинул руки.

– Эй, подъем! – маленькая рыжая головка с тонкими завитыми волосами прореагировала на его слова сонным стоном.