Андрей Имранов - Восход над Шалмари

• Название: Восход над Шалмари
• Автор: Андрей Имранов
• Издательство: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0100-0

Чудовищная катастрофа уносит жизни всех жителей небольшого российского городка. Что это, неудачное испытание секретного оружия, взрыв на химзаводе или что-то другое? Только один из немногих выживших догадывается, где следует искать виновников трагедии. Но он и предположить не мог, чем обернется для него короткая поездка в Москву. Разве может так случиться, что его – всего лишь обычного работника не совсем обычного института – объявят вне закона? Что ему придется бежать – не только из города, но и вообще из этого мира? Что он на своей шкуре испытает, каково это – быть рабом? И что, в конце концов, виновники трагедии обнаружатся намного ближе, чем он мог предположить в начале своего пути?

О мире, который больше, чем кажется. О людях, которые не те, кем выглядят (если вообще как-то выглядят). О магии, которая магией не является. И о судьбе; которой нет, но о которой нельзя забывать… эта книга.

---

– Сема! Владимир Вячеславович, имейте совесть! – Молоденькая бухгалтерша, Вера вроде. В заметном подпитии. У нее, что ли, день рождения? – Ни с-слова о работе. Берите рюмки.

Дальше было все как всегда – тосты, задушевные разговоры, буйное веселье, шумный поход до остановки. И ничего примечательного не было бы дальше в тот вечер, если бы не озарение, вдруг посетившее Семена при взгляде на покачивающуюся походку идущих впереди дамочек. Ну, конечно! Пьяная мамаша! Тогда, давным-давно, почти двадцать лет назад…

* * *

Хотя мама свою работу всегда только ругала, Семе мамина работа нравилась. Куда больше, чем работа папы Саши. У отчима всегда беготня, шум, папа Саша на кого-нибудь кричит, иногда приходит злой Главный Инженер и кричит на папу Сашу. И на Сему никто внимания не обращает, разве что скажут: «Мальчик, не мешай». Неинтересно. То ли дело у мамы: никто на нее не кричит, даже Главный Инженер, проходя, кивает и говорит: «Здравствуйте, Тамара Владимировна» или «До свидания, Тамара Владимировна». Сразу видно, уважает. А если кто-нибудь утром опоздает, то картинка получается точь-в-точь как в школе: опоздавший мнется и оправдывается, а мама (ну прям учительница) строго так ему выговаривает. Но в школе все-таки дети, а тут взрослый человек переминается с ноги на ногу и лепечет что-то невразумительное. Значит, мама главнее даже учительницы.

И даже став старше и поняв, что должность вахтера отнюдь не самая главная на заводе, Сема частенько после школы шел Не домой, а к маме на вахту. Просто так, посидеть. Попить чаю, полистать прошлогоднюю подшивку «Огонька» или, представляя себя разведчиком, понаблюдать за прохожими через узкую амбразуру окна. Особенно за теми, которые входили и выходили в дверь здания напротив. Здания, в котором размещалось какое-то учреждение с громоздким и непроизносимым названием. Это много позже Семен узнает, что в шестом корпусе ВНИИГСКВТ размещается портал Тайга. А тогда детским любопытным взглядом он быстро приметил необычность многих из тех, кто проходил через высокие двустворчатые двери напротив его наблюдательного пункта. Несколько раз он пытался привлечь внимание мамы восклицанием «Смотри, какой дядя вышел!», мама смотрела, но не понимала. Объяснить, чем этот дядя привлек внимание, не получалось – как только находилось слово, объясняющее странность прохожего, становилось ясно, что не такой уж этот прохожий толстый или там высокий. И руки не такие уж длинные. Сема пожимал плечами и буркал лишь: «Не видишь, что ли, странный». Мама смеялась, ерошила ему волосы и называла фантазером. Так что Сема через некоторое время эти попытки оставил, но наблюдения не забросил.

На немолодую женщину в зеленом платье с ребенком на руках он обратил внимание в тот момент, когда она подошла к тем самым дверям, явно собираясь войти. В это время дверь открылась, оттуда вышел мужчина в свитере (вполне обычный), увидел женщину и задержал начавшую закрываться дверь, приглашая заходить. Женщина, однако, заходить не стала, улыбнулась, что-то сказала, указав свободной рукой на спящего ребенка и, не оборачиваясь, пошла по улице. Мужчина пожал плечами, отпустил дверь и тоже ушел. Однако не прошло и пяти минут, женщина с ребенком появилась у двери снова. Разведчик Кузнецов, которым в это время был Сема, насторожился. На этот раз объекту наблюдения никто не помешал, и он, то есть она прошла внутрь здания. «А дверь-то еле-еле открыла – тяжелая, – подумал разведчик. – Чё ж не зашла, пока открытой держали? Что-то тут нечисто». Некоторое время Сема еще постоял на посту, ожидая продолжения, но не дождался. Опять он увидел ее случайно. Вечерело, мама уже собиралась «сдавать пульт на охрану», Сема, проходя, бросил взгляд в окно и увидел ту же женщину, стоящую, прислонившись к закрытой двери. Лицо раскрасневшееся, платок сбился в сторону, и из-под него свисают пряди волос. Ребенок проснулся и, что-то радостно лепеча, размахивал руками. Женщина вдруг резко оттолкнулась от двери, чуть не упав (Сема вздрогнул), и пошла по тротуару, заметно покачиваясь. Пьяных Сема видел достаточно, и воображение быстро нарисовало ему темную комнатку, небритых мужиков, самогонный аппарат и тетку, которая, настороженно оглядываясь, стучится в дверь этой самой комнаты. Вот пьяных женщин ему до этого видеть не приходилось. Тем более что у этой был на руках ребенок. Наверное, еще и потому, что возраст у той женщины был примерно такой же, как у мамы, картина уходящей покачивающейся фигуры с ребенком, выглядывающим из-за плеча, врезалась Семену в память отчетливо и надолго.

* * *

«Она не была пьяной», – вдруг понял Семен. Странно, но, несмотря на два десятка лет, отделявших его от того события, эта мысль принесла ощущение радости. «Конечно, – подумал Семен, – она прошла сквозь портал и вернулась обратно в тот же день. Часов шесть прошло, наверно. Вот и шаталась. Если Оскар прав, могла и с ума сойти. Стоп! А ребенок?»

Семен улыбнулся: неправильность, раздражавшая его при каждом обдумывании разговора с Оскаром, наконец проявилась. Ребенку, по воспоминаниям, было года два-три, ну не больше пяти. В соответствии с «проблемой релаксации» пятилетнему ребенку, в один день дважды прошедшему портал, никак не полагалось радоваться жизни. Видимо, есть какие-то исключения. Возможно, дело в том, что ребенок по пути «туда» спал? Или – возник еще вариант – ребенок недоразвитый, проще говоря, даун? У них же как раз проблемы с обучаемостью, значит, наверно, и портал воздействует слабее. «Прав ВэВэ, надо будет книжки почитать, – решил Семен. – Хотя, вообще, странно, как это ее два раза в день в портал пустили. Да еще и с ребенком». Усмехнулся воспоминаниям: что-то тут нечисто.

Много позже Семен не раз задумывался над тем, как все сложилось бы, не повстречай он тогда Оскара. Он ведь собирался все рассказать шефу. Смог бы он сопоставить факты и понять то, что, несомненно, понял Оскар? И было ли уничтожение Сорок седьмого следствием действий Оскара или произошло по какой-то другой причине? Наверно, все могло бы пойти по-другому, если бы не случай. Одно из тех простеньких, незаметных, случайных событий, за которыми потом, иногда годы спустя, отчетливо видна рука Судьбы. Семену случайно встретился Оскар. На железнодорожном вокзале.

У Семена дома кончилась картошка, и он собирался проведать бабу Настю, у которой в последнее время покупал всякие дары сада и огорода. Сам Семен, по причине в основном природной лени, садом обзаводиться не собирался и все необходимые для нормального питания фрукты, овощи и прочие корнеплоды покупал у частников. С бабой Настей – маленькой сухонькой старушкой с повадками сверхзвукового истребителя – Семен познакомился на рынке три года назад и был сразу покорен ее оптимизмом и неукротимой энергией. Узнав, что старушке далеко за семьдесят, Семен удивился: бойкая говорливая бабулька никак не походила на развалину, каковыми, по мнению Семена, должны были быть все, умудрившиеся дожить до таких лет. Еще больше удивился, узнав, что она одна обрабатывает сад в десять соток. Позже Семен удивляться перестал. Энергии бабы Насти хватило бы на троих и еще бы немного осталось. Летом она возилась в саду, собирала грибы и ягоды, зимой шила, вязала и вышивала, делала из заготовленных припасов сотни банок икры, салатов и лечо. И во все времена года являлась сушим проклятием для всех социальных организаций, имеющих к ней хоть самое малое отношение. Впервые попав к бабе Насте домой и обратив внимание на характерный узкий высокий сейф, Семен узнал, что баба Настя еще и охотница. Правда, в последнее время на охоту не ходит: «Старая стала, – пожаловалась она, возясь на балконе среди необъятных запасов всяких солений и варений. – Сентиментальная, как институтка, – сообщила, проносясь мимо с пятилитровой банкой в руках. – Подстрелю зверюшку, посмотрю, и так жалко становится, аж слезы на глаза наворачиваются, – донеслось из кухни. – Терпела, терпела да и бросила. На рынке теперь мясо покупаю». Баба Настя прошла всю Великую Отечественную от Москвы до Берлина, причем не абы как прошла, а в полковой разведке. Это, впрочем, Семена уже не удивило: если предположить, что в молодости у нее было энергии не меньше, то оставалось только посочувствовать бедным фрицам, имевшим злое счастье оказаться у нее на пути.

Дома бабу Настю Семен не застал, что, учитывая ее характер, было неудивительно. В обычный день Семен купил бы пару кило на ближайшем малом рынке, но была суббота, и он решил проехаться до огорода бабы Насти. А не окажется ее там, так хоть прогуляется, свежим воздухом подышит. В отличие от большинства местных огородников, имевших участки под городом, в Выселках, у бабы Насти огород был далеко – в двадцати километрах от городской черты. И добираться туда надо было на электричке. Поэтому Семен поехал на вокзал.

И встретил там Оскара.

Что тоже не было событием из ряда вон – шадрики частенько катались на электричке, и причиной тому была вовсе не их любовь к железнодорожному транспорту. Просто через три остановки идущая к Саратову электричка выходила на берег Волги. И для шадриков, живущих в степи (которую многие назвали бы пустыней), это было зрелище похлеще, чем египетские пирамиды для среднего россиянина. Поэтому, увидев на перроне знакомую фигуру, Семен ничуть не удивился. Зато удивился Оскар: