Марио Пьюзо - Четвертый К.

• Название: Четвертый К.
• Автор: Марио Пьюзо
• Издательство: Россия - Великобритания
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-87365-003-9

Писатель М.Пьюзо хорошо знаком отечественному читателю своими романами «Крестный отец» и «Сицилиец», которые выдержали много изданий, но пользуются неизменным успехом у читателя.

Новый роман — это триллер, который захватывает с самых первых страниц. Интриги, погони и неожиданные повороты сюжета переплетаются с искусно написанными эротическими сценами.

Добро или зло возносит человека на вершину власти? Бог или дьявол ведут его по дороге славы и признания? И что случается с тем, кто, мечтая осчастливить человечество, вдруг срывается в бездну отчаяния и увлекает за собой весь мир? Марио Пьюзо знает ответы на эти вопросы. И поэтому 'Четвертый К' — это прививка от властолюбия для тех, кто имеет власть, и лекарство от доверчивости для тех, кого имеет она.

---

Вот это фокус, подумал Тройка. Кто же это может быть? Не Кли и не Дэйзи. Это может быть либо Оддблад Грей, либо советник по национальной безопасности Викс. Хотя нет, мелькнуло у него в голове, Викс в Шерабене.

— Перед нами сегодня, — резко сказал Ламбертино, — неприятный долг. Не это долг исторический, и нам лучше приступить немедленно.

Тройка удивился, что Ламбертино не спросил имя члена президентского штаба. Потом он догадался, что сенатор не хочет его знать.

— Вот вам моя рука, — объявил Джинц и протянул руку для рукопожатия, означающего нерушимую связь.

Альберт Джинц добился поста спикера палаты представителей благодаря тому, что приобрел известность как человек слова. Газеты частенько печатали статьи об этом. Рукопожатие Джинца считалось прочнее любого юридического документа. И хотя он выглядел как алкоголик-растратчик с карикатуры — коротенький, толстенький, с вишнево-красным носом, седыми волосами, облеплявшими его голову, как рождественскую елку в снегопад, — в конгрессе его считали самым благородным в политике человеком. Когда он обещал кому-нибудь хороший куш из бездонной бочки бюджета, человек этот куш обязательно получал. Когда коллега по палате представителей хотел заблокировать какой-нибудь законопроект, а Джинц в политическом плане был его должником, то законопроект не проходил. Если конгрессмену нужно было протолкнуть закон, в котором он был лично заинтересован, и он платил услугой за услугу, закон принимался. Правда, Джинц частенько выбалтывал прессе кое-какие секретные сведения, но благодаря этому печаталось так много статей о его безупречном рукопожатии.

Сегодня Джинца ожидала грязная работа — удостовериться, что палата представителей проголосует за импичмент президенту Кеннеди. Ему предстояло сделать сотни телефонных звонков, выдать тысячи обещаний, чтобы обеспечить поддержку двух третей членов палаты. Не то чтобы конгресс не захотел голосовать за импичмент, но цену за это следовало заплатить. И все нужно провернуть менее чем за двадцать четыре часа.

Патси Тройка шел по анфиладе офисов его шефа, продумывая очередность всех телефонных звонков, которые предстояло сделать, всех документов, которые надо подготовить. Он понимал, что оказался замешан в великий исторический катаклизм, но знал и то, что в случае неудачи его карьера кончена. Он удивлялся, что такие люди, как Джинц и Ламбертино, которых он в известной степени презирал, оказались настолько отважными, чтобы выйти на передовую линию сражения. Они предприняли чрезвычайно опасный шаг. На основании весьма сомнительного толкования конституции они намеревались превратить конгресс в орган, который может подвергнуть импичменту президента Соединенных Штатов.

Он шел мимо зеленых экранов дюжины компьютеров, обслуживающих офис конгрессмена Джинца. Благодарение Богу за компьютеры! Интересно, как обходились раньше, когда их не было? Проходя мимо девушки-оператора, он положил ей руку на плечо дружеским жестом, в котором не было и тени сексуального намека, и сказал:

— Не назначайте на сегодня свиданий, мы тут просидим до утра.

Журнальное приложение к «Нью-Йорк Таймс» опубликовало статью о сексуальных забавах на Капитолийском холме, в здании, где помещались сенат, палата представителей и их сотрудники. В ней подчеркивалось, что среди избираемых сотни сенаторов, 435-ти конгрессменов и огромного штата, насчитывающего многие тысячи сотрудников, женщины составляют более половины.

В статье высказывалось предположение, что среди этих свободных граждан процветает сексуальная активность. Автор статьи писал, что благодаря долгим часам работы и напряженности политической деятельности у сотрудников не остается времени для светской жизни, и они вынуждены искать какую-то разрядку. Отмечалось, что офисы конгрессменов и кабинеты сенаторов обставлены диванами, что в правительственных зданиях есть специальные медицинские клиники и врачи, в чьи обязанности входит лечение венерических заболеваний. Медицинские карточки, естественно, засекречены, но автор статьи утверждал, что получил возможность заглянуть в них и обнаружил, что среди обитателей Капитолия процент венерических заболеваний выше среднего по стране. Автор увязывал факт не столько с беспорядочностью половых связей, сколько с замкнутостью их среды. Он задавался вопросом, отражается ли этот блуд на качестве законов, принимаемых на Капитолийском холме, который он именовал «Кроличьим садком».

Патси Тройка воспринял эту статью очень близко к сердцу. Он работал по шестнадцать часов шесть дней в неделю, а в воскресенье тоже должен был находиться у телефона. Неужели же он не может жить нормальной половой жизнью, как все граждане? Будь они прокляты, нет у него времени посещать вечеринки, ухаживать за женщинами, вступать с ними в какие-то серьезные отношения. Все должно происходить здесь, в бесчисленных кабинетах, комнатах отдыха и коридорах, при зеленом свете компьютерных экранов и между телефонными звонками, которые раздавались не реже, чем в военное время. Ты должен уложиться в непродолжительные минуты шутливого разговора и многозначительных улыбок, в короткие перерывы в работе. Этот сукин сын из «Таймс» ходит, небось, на все редакционные вечеринки, приглашает людей на продолжительные обеды, ведет с коллегами журналистами неторопливые беседы, может пойти к проституткам без опасения, что газеты воспроизведут все грязные подробности.

Тройка прошел в свой офис, оттуда — в ванную и только в туалете вздохнул с облегчением, усевшись и взяв в руки вечное перо. Он записал все, что надо сделать, потом вымыл руки, глянул на золотые линии компьютера, фиксирующие новости в конгрессе, и почувствовал себя намного лучше (напряжение с подготовкой импичмента вызвало у него запор). Затем прошел к маленькому бару на колесиках, достал лед из портативного морозильника и приготовил себе джин с тоником, думая об Элизабет Стоун. Он был уверен, что между ней и ее боссом-сенатором ничего не было. Она отличалась умом и умела держать язык за зубами.

Дверь офиса отворилась и вошла девушка, которую он недавно потрепал по плечу. В руках она держала кипу выданных компьютерным принтером листов, и Патси Тройка присел за письменный стол, чтобы просмотреть их. Девушка стояла у него за спиной, и он мог чувствовать жар ее тела, разогретого за целый день сидения у компьютера.

Когда эту девушку принимали на работу, Патси Тройка беседовал с ней. Он часто говорил, что если бы девушки, работающие в офисе, и потом выглядели так же хорошо, как в тот день, когда они приходят наниматься на службу, он мог бы передать их фото для публикации журналу «Плейбой». И если бы они оставались столь же скромными и прелестными, он бы женился на всех.

Эту девушку звали Джанет Уингейл, и она действительно была красива. В первый день, когда он увидел ее, у него в голове промелькнула строка Данте: «Эта богиня покорит меня». Конечно, он не допустил бы такого несчастья, но в тот первый день она в самом деле смотрелась прекрасно. С тех пор она уже так не выглядела. Она оставалась блондинкой, но волосы ее уже не отливали золотом, глаза были того же изумительного синего цвета, но теперь она носила очки и без грима выглядела похуже. Губы ее уже не были кроваво-вишневого цвета, и тело не казалось таким чувственным, как тогда. Но это было совершенно естественным, так как она напряженно работала и одевалась в удобную для работы одежду. В общем, он тогда принял правильное решение, тем более она еще не стала косоглазой.

Джанет Уингейл — хорошее имя. Она перегнулась через его плечо, чтобы показывать нужные места в компьютерных листах, и он заметил, что она переместилась, чтобы стоять не позади него, а рядом. Ее золотистые волосы, шелковистые, теплые, пахнущие цветами, касались его щеки.

— У тебя отличные духи, — сказал Тройка и чуть не вздрогнул, когда его обволокло жаром ее тела. Она не двигалась и ничего не говорила, но ее волосы у его щеки, как счетчик Гейгера, фиксировали нарастание похоти в его теле. Это была скорее дружеская похоть двух приятелей, связанных общим делом. Всю ночь они будут склоняться над компьютерными листами, отвечать на телефонные звонки, созывать срочные совещания. Они будут сражаться бок о бок.

Держа компьютерные листы в левой руке, правую Патси Тройка положил ей на бедро под юбку. Она не двигалась. Оба они внимательно просматривали компьютерные листы. Его рука замерла, впитывая тепло ее шелковистой кожи, возбуждающее его член. Он и не заметил, как компьютерные листы свалились на пол. Ее волосы закрыли его лицо, Он развернулся, обе его руки оказались под юбкой и стали искать свой путь по шелковистому полю под ее нейлоновыми трусиками. Они спустились еще ниже к ее лобковым волосикам и влажной содрогающейся сладости ее внутренней плоти. Патси Тройка вознесся над своим креслом, ему казалось, что он висит в воздухе, его тело превратилось в сверхъестественное орлиное гнездо, в котором Джанет Уингейл, ласкаемая его крыльями-руками, устроилась у него на коленях. Каким-то таинственным образом она уже сидела как раз на его члене, который — тоже неизвестно как — высвободился из брюк. Они оказались лицом к лицу, целуясь. Его лицо утонуло в светлых, пахнущих цветами волосах, он постанывал от страсти, а Джанет Уингейл все повторяла ласково одно и то же, пока он не разобрал ее слов.