Эдвард Айронс - Задание: Нидерланды

• Название: Задание: Нидерланды
• Автор: Эдвард Айронс
• Жанр: Шпионский детектив

В годы Второй мировой войны в фашистской Германии был создан опасный вирус "Кассандра", убивающий в течение 24 часов все живое. Применить оружие по назначению немцы не успели – во время стремительного наступления бункер, где содержались сейфы с вирусом, оказался в тылу союзников. Точного его местонахождения позднее выяснить так и не удалось, было лишь известно, что он находится где-то на побережье Нидерландов. Со временем о "Кассандре" забыли.

И вот спустя время два брата Джулиан и Мариус Уальды нашли секретный бункер. Они шантажируют США и НАТО и требуют в обмен на вирус 5 миллионов долларов, иначе "Кассандра" будет либо продана "врагам Запада" либо выпущена на волю.

Лучший оперативник отдела "К" Сэм Дарелл уже спешит в Нидерланды, "Кассандра" открывает счет своим первым жертвам, а за вирусом начинают охоту также и те, кому он раньше принадлежал.

---

– Сэм? Это ты?

– Да, именно я, – заверил он. – Как ты себя сегодня чувствуешь?

– Уже лучше. Мне все еще стыдно, что я так испугалась, но я уже чувствую себя гораздо лучше.

– А Ян?

– Он уже снова на "Сюзанне".

– Очень хорошо. Я смогу увидеть тебя до отъезда в Амстердам?

Она сказала каким-то странным голосом:

– Пожалуйста, давай пообедаем вместе. Прошу тебя. Мне нужно с тобой поговорить. Это не может так просто кончиться. Я понимаю, как все получилось вчера на острове. Ты был очень добр ко мне и просто чудесен. Но я действительно очень хочу еще раз тебя видеть.

– Очень хорошо. Через полчаса?

– Спасибо, – прошептала она.

Он побрился и переоделся, надев темный летний костюм, свежую белую рубашку и голубой галстук. В зеркале ванной комнаты лицо его казалось постаревшим и усталым; голубые глаза потемнели почти до черноты. Он пришел к выводу, что выглядит гораздо старше своих лет: последний оставшийся в живых из длинного списка людей, подобных Джону О'Кифи, потерявших шансы на выживание при выполнении своего долга, служа принципам, ради которых трудились. Может быть из-за этого в его волосах появилась новая седая прядь, – подумал Дарелл. Или новая боль, которую с этого дня ему придется всюду носить с собой.

Потом он впопыхах забежал к врачу, чтобы перевязать царапину на шее. Полный голландец долго сокрушенно покачивал головой, бормоча что-то о неосторожных американцах, и наконец отпустил его.

Дарелл зашагал по выложенной кирпичом дорожке на гребне дамбы, наслаждаясь сиянием утреннего солнца над Амшеллигом.

На берегу купальщики смеялись и плескались в прибое. Теннисисты на корте деловито носились взад – вперед. Велосипедная дорожка, шедшая рядом с основным шоссе, была запружена торопящимися велосипедистами. Под мягким ветерком кренились и сверкали паруса.

Все выглядело так, словно вчерашней ужасной бури никогда не было.

Когда Дарелл пришел на причал, Яна Гюнтера на борту "Сюзанны" не оказалось. На палубе возилась с корзиной для пикника девушка в ярком летнем платье, и Дарелл не сразу понял, что эта очень женственная маленькая фигурка принадлежит Тринке ван Хорн. Он впервые увидел ее не в шортах или рабочих брюках и мужской рубашке.

Ее темные волосы мягко светились и сверкали на солнце. На губах была очень скромная помада, которая нежно подчеркивала соблазнительность ее рта. И "Сюзанна" тоже была вся вычищена и отполирована так, что все на девушке и на яхте сверкало в лучах полуденного солнца.

– Привет, – сказала она и покраснела.

Дарелл ее поцеловал.

– Это просто чудесно – встретить тебя в таком виде.

– Ты удивлен? Но ты же знал, что я женщина.

– Да, я знал, – сказал он.

Она покраснела еще сильнее.

– Полагаю, после вчерашнего ты подумал, что я довольно пылкая женщина.

– Вовсе нет. Просто симпатичная чудесная женщина, которой есть что предложить.

Она рассмеялась и почувствовала себя свободнее.

– И после этого говорят, что американцы не способны вести галантную беседу! Ты просто прелесть. А я теперь чувствую себя гораздо лучше, Сэм. И умираю от голода. У меня просто волчий аппетит.

– Я правда не понимаю, куда у тебя все это поместится, – заметил он.

– Думаю, что когда-нибудь все это скажется и я стану большой, толстой и почтенной женщиной.

– Этого никогда не случится.

– Ты опять становишься галантным. Или это просто чувство голода заставляет тебя говорить такие приятные вещи?

– И то, и другое, – сказал он.

Она грустно добавила:

– Заметь, я не спросила, не любовь ли это.

– Тринка, – сказал он, – это не любовь.

Она отвернулась и занялась корзиной с продуктами. Там были цыплята и свежий хлеб, масло в коробочке со льдом, фрукты и бутылки с голландским пивом и джином. Тринка накрыла маленький столик льняной скатертью и поставила серебряные приборы. Он некоторое время наблюдал за ней, а потом коснулся ее щеки и повернул лицо так, чтобы видеть ее глаза.

– Тебе плохо, Тринка?

– О, нет. Просто... Ну, вчера ты сделал меня женщиной и это налагает определенные обязательства, – сказала она спокойно. – Полагаю, ты думаешь, что я слишком серьезна для своего возраста, а я не могу избавиться от того, что я – голландка; в конце концов... даже если я не знаю, куда могут завести меня чувства, как случилось вчера, – она запнулась. – Почему ты улыбаешься?

– Ты очень симпатичная, – сказал он.

– Ты находишь, что я забавная? – Она неожиданно рассмеялась. – Да, я подозреваю, что это так. Но тебе нечего беспокоиться. Я не буду тебя ни о чем просить. Я просто должна была снова увидеть тебя и убедиться, что мое решение было правильным. Видишь ли, я раздумывала всю ночь после того, как инспектор Флаас нас отпустил. Мне дали приказ выехать в Гаагу на следующее задание, мы могли никогда больше не встретиться. И я просто должна была сегодня еще раз тебя увидеть.

– Я очень рад, – сказал он.

Она взглянула на стол, на котором все переставила уже десять раз.

– Дело в том, что я наконец-то решила выйти замуж.

– О?

Она с вызовом повернулась к нему.

– Да. И мужем моим станет Ян. В конце концов я решила выйти замуж за Яна Гюнтера.

– Думаю, это будет чудесно, – искренне обрадовался он. – Но... ты решила признаться ему в том, что произошло между нами? ...

– Не знаю, – серьезно сказала она. – А ты думаешь, я должна?

– Я не стал бы.

– Тогда и я не буду, – твердо заявила она.

Потом, когда они уже закончили великолепный и обильный обед, а с рынка вернулся Ян с запасом всего нужного для "Сюзанны", Дарелл провозгласил тост и поздравил жениха и невесту. После этого он покинул яхту и зашагал по залитой солнцем главной улице Амшеллига в сторону отеля "Бордери". Он не слишком удивился, когда возле него притормозил красный "мерседес-бенц" и засигналил мягко, но настойчиво. За рулем сидела Кассандра.

Солнце превратило ее волосы в расплавленное золото, чудную сверкающую рамку для прекрасного лица. На ней было белое льняное платье, золотые сережки с острова Бали, ожерелье и белые перчатки. Тринка выглядела симпатичной и трогательной, как ребенок; Кассандра же была модной, утонченной женщиной, выглядевшей вполне по-европейски. Она остановила машину и открыла Дареллу дверь.

– Надеюсь, ты не подумаешь, что я поступила слишком нагло, дорогой, – сказала она. – Я заехала в отель "Гундерхоф" и забрала твой багаж.

– Ты читаешь мои мысли? – спросил он.

– Надеюсь. Ты же намерен отправиться в Амстердам, верно?

– Да. Это первый шаг на моем пути домой.

– Ты очень спешишь?

– Это зависит от многих причин.

– Я тоже направляюсь в Амстердам, – сказала Кассандра, легко выводя мощную машину из сутолоки уличного движения на главную магистраль, уходившую от Амшеллига на юг. – Ты не будешь возражать, если я попрошу разрешения подвезти тебя? Ты мне кое-что должен... В конце концов это я спасла тебе жизнь, когда Эрик собрался стрелять, а я отвела его автомат.

Она покосилась в его сторону и улыбнулась, и вообще она выглядела какой-то примирившейся с собой и со всем миром.

– Так все переменилось с тех пор, как я последний раз видела тебя в полиции. Видишь, я не унываю от поражений. Инспектор Флаас приказал мне оставаться в Голландии до тех пор, пока не закончится следствие по делу генерала. И я возражать не стала. Я являюсь гостем государства и мне предоставлено весьма щедрое содержание.

– А что ты намереваешься делать после этого?

– Что-нибудь придумаю, как ты считаешь?

Он взглянул на плавные линии ее бедер и гордо поднятые груди.

– Да, у тебя есть все, что нужно. Ты не пропадешь.

– Хотя ты меня и отверг.

– Оба раза для этого были веские причины.

– Но теперь все позади. Это было похоже на ночной кошмар... похоже на болезнь, словно все, что я говорила и делала, когда была с тобой, происходило в горячке, когда я потеряла голову. Понимаешь?

– Думаю, понимаю.

– Я чувствую себя так, словно я сегодня заново родилась. Я хочу все начать сначала. Мне нужно доверие. Когда все мои дела здесь с полицией будут закончены, я уеду на юг Франции, на Ривьеру. Там-то что-нибудь и должно произойти.

– Что-то вроде богатого аргентинского скотовода?

– Возможно, – она усмехнулась. А затем с серьезным видом добавила. – Знаешь ли, мне нравится имя Кассандра. Могу я его сохранить?

– А почему бы и нет?

– Ты сказал так, потому что оно мне подходит? Потому что оно означает нечто дьявольское?

– Кассандра, я никогда не думал о тебе, как об исчадье ада. Я всегда считал, что ты точно такая же жертва всего, что произошло, как любой другой, кто мог оказаться на твоем месте.

– Даже когда я пыталась тебя убить?

– Это было вчера. А как ты сказала, сегодня наступил новый день.

Они некоторое время помолчали. Амшеллиг был уже давно позади и большой красный "мерседес" мчался по узкой дороге вдоль берега. Они миновали маленькую голландскую деревню, прижавшуюся к дамбе, затем другую. Дарелл подумал, что чистая сверкающая страна пастбищ, ветряных мельниц и обсаженных деревьями каналов никогда не выглядела более привлекательной. Время от времени машина взлетала как на крыльях, проезжая по мостам, перекинутым через канал или реку. Основное шоссе проходило в нескольких милях левее. Он отметил, что они едут в стороне от обычного маршрута, и деревни, которые они проезжали, с их маленькими постоялыми дворами и отелями, выглядели скромными и лишенными претензий, не стремящимися завлекать туристов, которые редко пользовались этой дорогой.