Владислав Бахревский - Агей

• Название: Агей
• Автор: Владислав Бахревский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1988
• ISBN: 5–08–001282–X

Повесть о школе известного детского писателя. Герой ее, Агей, вырос на Памире, где его дед работал на гляциологической станции. В горах школы не было, всем наукам его учил дед. Эта повесть о том, как Агей попадает в обыкновенную школу, в 7 «В», знакомится с ребятами и школьными порядками; о том, как украшает и наполняет его жизнь приобретенное на Памире умение учиться самостоятельно и творчески.

---

– Рано им о любви думать! – рассердилась Вера Ивановна.

– Не-ет! – покачала головой Валентина Валентиновна. – Любить прекрасное никогда не рано и не поздно.

– А не слишком ли много внимания седьмому «В»? – спросила коллег Вера Ивановна.

Но, вернувшись после уроков в учительскую, она только руками развела:

– Вот и я дождалась своего часа. Богатов просит принять у него экзамен по истории…

– Надеюсь, вы поставили его на место? – сказала Лидия Ивановна.

– Но почему же? Мне и самой это очень интересно. Директор и завуч тоже изъявили желание участвовать в экзамене.

– И конечно, весь седьмой «В».

– Да и я не возражала.

* * *

Вера Ивановна была строга, но и справедлива. Урок, перемену и еще пол-урока отвечал Агей на ее вопросы.

– Безукоризненно! – сказала Вера Ивановна и посмотрела на школьное начальство.

– Ответ отличный, – согласился директор и спросил семиклассников: – А может, у вас еще есть такие же смельчаки?

Воцарилось молчание. И вдруг – рука.

– Камчадал? – сорвалось с языка у Веры Ивановны. – Простите, я уж и фамилии ваши забывать стала. Прянишников, ты что же, тоже готов держать экзамен?

– Готов, – сказал Прянишников. – Агей меня проверял.

– Ну, коли так, иди сюда! – согласилась Вера Ивановна. – Садитесь, Богатов.

И новое диво – Прянишников не споткнулся ни на одном вопросе.

– Виват седьмому «В»! – сказал директор.

Все улыбались, и Вера Ивановна тоже.

Урок

На следующий день Валентина Валентиновна на перемене остановила Агея.

– Итак, – сказала она, – географию, историю вы уже сдали, английский и математику вам и сдавать не надо. Программа седьмого тает на глазах. Полагаю, мой предмет у вас на очереди.

– Нет, – сказал Агей, – по литературе прочитать надо много. На очереди зоология.

– Торопитесь, Екатерина Васильевна уходит от нас.

– Как уходит?

– В санаторную школу.

* * *

Екатерина Васильевна начала урок с опроса, и Агей поднял руку.

Учительница видела, что он держит руку, но сначала спросила Юру Огнева, потом Чхеидзе, Прянишникова.

– Богатов, у вас стоит оценка.

– Я хочу спросить.

– Сегодня моя очередь спрашивать.

– Но мне надо! – Агей почти крикнул это, и все посмотрели на него.

– Слушаю вас, – разрешила Екатерина Васильевна.

– Это верно, что вы бросаете нас?

Екатерина Васильевна смутилась.

– Я перехожу.

– В санаторий?

– Да, в санаторий.

– Потому что денег там больше платят, потому что там уроков меньше, потому что там никакой ответственности!

– Что с вами, Богатов? Почему вы кричите на меня?

– А вот потому!.. – Губы у Агея покривились, задрожали. – Это же… нехорошо. Так только лягушка может, у которой кровь холодная.

– Выйдите, Богатов, умойтесь… и возвращайтесь. Я подожду вас.

Она села за стол, захлопнула журнал.

Агей, волоча ноги, вышел из класса, постоял в коридоре, пошел в уборную мимо картины и дежурного. Умылся. Вытер лицо и руки платком. Постоял у картины, разглядывая нарядные группы в национальных костюмах.

Дежурил пятиклассник. На знаменитого школьного силача он взирал с восхищением и опаской.

– А почему надо дежурить? – спросил Агей пятиклассника.

– В пятнадцатой школе картину чернилами залили, пришлось закрасить.

Агей вошел в класс.

– Вы не хотели бы извиниться?

– За то, что говорил грубо, – да, но не за смысл.

– За лягушку извинись! – сказал Годунов. – В нашей школе закон: мы учителям кличек не даем.

– Извините, Екатерина Васильевна. Я не называл вас лягушкой.

– Да, вы о крови говорили. Я поняла. Садитесь.

Екатерина Васильевна поднялась:

– Я поняла Богатова. И я ему благодарна. Он воспринял мой уход как предательство. Да так оно и есть. Я предаю саму себя. Место учителя в нормальной школе. Но вы не правы, Богатов. Дело не в надбавке. В санатории мне через год дадут квартиру. У меня нет квартиры, но есть старая мать и двое детей… Я обещаю вам, Богатов, по возможности скорее вернуться в нашу школу… Позвольте же попрощаться с вами.

Класс встал.

– Садитесь, а я, пожалуй, пойду.

В дверях Екатерина Васильевна остановилась:

– Сочинение, которое вы писали о пресмыкающихся, я проверила. Тетради вам передаст Вячеслав Николаевич. А ваше сочинение, Богатов, – настоящий реферат. Я знаю – вы сдаете экзамены. Так вот, на основании этого реферата я ставлю вам пять за год.

* * *

Агей вернулся из школы задумчивый.

– Что, соколик мой, не весел? – спросила Мария Семеновна.

– Урок мне сегодня хороший дали.

– Поколотили, что ли?

– Нет, не поколотили. Я сегодня очень хотел обидеть учительницу зоологии, она из школы нашей ушла. И оттого, что обидел, сумел, хуже всего мне самому.

Рассказал без утайки о происшествии.

– Это жизнь, Агеюшка, – повздыхала Мария Семеновна. – Уж то хорошо, что тебе больно от чужой боли. Вроде бы ты и прав, а у Екатерины-то Васильевны безвыходное положение. Вот все твои злые слова к тебе и вернулись.

Взъерошила Агею волосы.

– Погрустили – довольно. Есть-то хочешь?

– Хочу, – сказал мрачно Агей. – Когда домой шел, грозил сам себя три дня голодом морить. А улица так вкусно пахнет, что даже в животе запищало.

– Никогда не давай зароков. Почему – долго объяснять, да я и не сумею объяснить. Запомни просто: тетка Мария не велела зароков давать, а она знала, что говорит.

И такая тень легла у Марии Семеновны под глазами, что Агею зябко стало, а она уже улыбалась.

– Улица, говоришь, вкусно пахнет? Так ведь завтра День пирога.

– День пирога?

И календарях такого праздника нет. Это праздник нашей Приморской улицы. Завтра увидишь. Я тебе и цветы приготовила.

– Какие цветы?

– Так промеж нами положено: женщины пироги пекут, а мужчины цветы несут.

День пирога

Утром на улице было как на праздничной кухне: запахи уж и не питали, а ходили хороводами. Встречные люди хитро поглядывали друг на друга и улыбались. Ведь в каждом доме у каждого очага совершалось вкусное таинство.

Из громкоговорителей ясно, чисто, до мурашек, пропела вдруг волшебная труба и пролилась, как золотой дождь, «Песнь петушка», залетевшая на берега Черного моря из-за океанских далей.

В школе тоже что-то было не так. Агей сначала не понял, а вошел в класс – наполовину пуст. Ни одной девочки.

– Ребята! – ахнул Вова с первой парты. – А ведь Вячеслава-то Николаевича нет… Что будем делать?

– А что мы должны делать? – спросил Агей Огнева.

– Петь и дарить цветы.

Перед классом вышел Борис Годунов.

– Братцы! Новую песенку слыхал. Песенка тихая, но главное, припев у нее простой: «Тру-лю-лю! Тру-лю-лю! Тру-лю-лю!» Чтоб у каждого была гитара и – тру-лю-лю! Остальное беру на себя. Прорепетируем. – И, отбивая пальцами ритм по учительскому столу, он негромко запел:

Пробудилась лягушечка к жизни –
Изумруд среди черной воды.
У лягушечки нет укоризны
На морозы, на ветры, на льды.

Взмахнул руками, и ребята нежданно стройно подхватили:

Тру-лю-лю! Тру-лю-лю! Тру-лю-лю!

– Хорошо, – похвалил Годунов. —

Голосок немудрен после стужи,
Чуть урчит. Но добреет душа.
И дрожат засиневшие лужи,
И травинка на радость взошла.

– Тру-лю-лю! Тру-лю-лю! Тру-лю-лю! – Агей грянул вместе со всеми.

– Тихо-о-о! – Годунов махнул перед грудью руками. – Теперь о форме одежды. Верх и низ – черный, на груди у каждого алая живая роза. Розы в честь праздника бабки будут продавать по рублю, но уж… разоримся.

– Не учимся, что ли, сегодня? – спросил Агей.

– Чудак! – засмеялись ребята. – Сегодня День пирога.

Годунов скомандовал:

– Ребята, по домам! В одиннадцать пятьдесят пять каждому быть за своей партой, без портфеля, но в полном параде.

В двенадцать ноль-ноль дверь класса отворилась и три грации с золотыми коронами на головах: Крамарь, Чудик, Ульяна – вошли с подносом, на котором весело громоздились совсем крошечные пирожки.

– Отведайте.

Откуда только степенность взялась в семиклассниках?! Не через голову друг друга, не гурьбой, без гогота, без воплей, выходили, брали двумя пальчиками, отведывали.

– А теперь пожалуйте!

Пожаловали. Встали рядком и пошли за девочками в зал.

– Вкусно, – шепнул Агей Годунову.

– Это же наши девочки! – В голосе Годунова звучала «собственная» гордость.

В зале по стенам стояли столы, а на столах!!! Пирог шестиклас­сниц был в виде толстой румяной свиньи, окруженной множеством румяных поросяток.

Семиклассницы ударились в лирику. Седьмой «А» напек «лебедей», «Б» – морского царя в окружении морских звезд. Пирог родного «В» изображал почему-то «Фудзияму».

– Наши – во! – толкнул Годунов Агея.

Заиграли невидимые гусли, мгновение тишины, всего мгновение, и ребята дружно, не жалея голосов, грянули «Славу».