Екатерина Белецкая - История с продолжением

• Название: История с продолжением
• Автор: Екатерина Белецкая
• Жанр: Фэнтези

Эта книга НИКОГДА не будет издана. И никогда не станет популярной. Она не вписывается в концепцию боевик-фантастика-фэнтези. Она другая. Очень тяжелая и сложная для того, чтобы быть понятной. Я не умею говорить о своих книгах – потому что текст всегда скажет всё сам за себя. Лучше всего до "Истории" прочесть "Романтиков", тогда описываемые тут события будут более понятны. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Это гипертекст – для того, чтобы вникнуть полностью, надо читать всё. Глава 21, к примеру, может стыковаться с 8. ЗЫ имхо от автора. Не знаю, зачем тут это всё лежит. Вот честно…. Но лежит. Значит, для чего-то это всё-таки нужно. Спасибо – всем, кто читал и понял.

---

– Нет! – выдохнул Лин. Люди на островке безопасности замерли. Все глаза были прикованы к тому, что творилось на дороге. Лин медленно, не обращая внимания на машины, пошёл к автобусу, уже неподвижному, нелепо и странно развернутому поперёк дороги. Кто-то выстрелил ему в ногу, но Лин даже не обернулся, не вздрогнул, хотя из простреленной ноги хлынула кровь.

Из автобуса высыпала порядочная толпа, дурак-водитель зачем-то открыл двери, но все, окружившие место только что происшедшей трагедии, расступились, словно по немой команде, пропуская Лина. Тот прошёл сквозь образовавшийся коридор молчащих лиц, медленно опустился на колени в лужу крови и поднял Пятому голову. Тот на секунду приоткрыл глаза и с трудом прошептал:

– Ю зуадже, Лин… Ио лефеп, ю дихслу… та нис…

Глаза Пятого закрылись. Лин молча наклонил голову, его кровь смешивалась с кровью Пятого… Осенний ветер, бледное высокое небо… Через толпу протолкалась Валентина.

– Отойдите! – крикнула она. – Ему же дышать не чем!

– Он умер, – сказал Лин. Он всё ещё поддерживал голову Пятому, трясущейся рукой стараясь стереть тому с лица кровь. Валентина склонилась над Пятым и положила руку ему на шею.

– Врёшь, Лин. Он жив. Мы ещё повоюем! Скорую вызвали?

* * *

…Чёрные облетевшие деревья в свете багряного заходящего солнца. Чугунный забор. Узенькие асфальтовые дорожки. Белые обветшавшие больничные корпуса. Склиф. Реанимационное отделение.

В коридоре, узком и длинном, перед дверью в зал, на лавочке сидели Валентина с Леной. Юра, как заведённый, ходил взад-вперёд по коридору, не останавливаясь не на секунду, уже больше часа. Лин сидел на корточках у стены, бессильно уронив голову на руки. Нога его была замотана тряпкой, насквозь пропитавшейся кровью. К Лину иногда подходили люди, желавшие как-то помочь. Тогда Лин поднимал голову и люди, наткнувшись на его переполненный болью, полубезумный взгляд, шарахались в сторону, как ошпаренные. В отдаление по лавочкам расселись приехавшие следом надсмотрщики, принимавшие участие в задержание. Ещё дальше, в окружение телохранителей, расположился руководитель проекта “Сизиф”. Ни Валентина, ни Юра, ни Лена, не обращали на всю эту братию ни малейшего внимания. Лину, похоже, было настолько всё равно, что он не замечал даже близких ему людей. Свет мерцающей люминисцетной лампы нестерпимо резал глаза. Все ждали.

На третьем часу из зала вышел врач. Валентина поднялась ему навстречу, знаком приказав Лене и Юре – не подходите. Лин на секунду приподнял голову, затем снова замер в прежней позе отчаяния и безысходности.

– Ну, как? – очень тихо, чтобы не услышали остальные, спросила Валентина.

– Я бы мог вам назвать десять причин, по которым он мог бы быть уже давно мёртв. И я не могу назвать ни одной, по которой он мог бы быть жив. Но он жив. Пока.

Валентина вздохнула.

– Что там?

– Там – всё, что возможно, – врач, пожилой, небольшого роста еврей, устало склонил голову. – Разрыв селезёнки, желудок сильно повреждён, печень, почки. Кости таза сломаны, ноги буквально раздавлены, позвоночник… рёбра справа сломаны, два вошли в легкое… отбито всё, что можно в человеке отбить… сотрясение мозга, подозрение на то, что швы на черепе разошлись. Он в коме и вряд ли из неё выйдет.

– Оперировать его будут?

– Конечно, только с анализами закончим. Кровотечение час не могли остановить, еле справились.

– Кто оперирует? – Валентина стояла перед врачом очень прямо, стараясь ничем не выдать своих чувств.

– Я, – врач посмотрел на Валентину и вдруг тихо спросил: – Родственник?

– Нет, – ответила Валентина. – Знакомый…

– Что случилось, девочка? – в голосе врача вдруг зазвучала жалость. – Мне важно знать, что с ним произошло.

– Зачем? – опешила Валентина.

– Здесь очень много народу, – врач покосился на сидящих надсмотрщиков и руководство. – Если правителю скучно, клизму делают евреям. Он должен выжить… или ему лучше умереть? Что с ним случилось?

– Самоубийство. Он пытался покончить с собой… бросился под автобус. Просто от отчаяния. Не выдержал… девятнадцать лет держался – и не выдержал… Но если умрёт он – то большая часть тех, кого вы видите в этом коридоре, умрёт вслед за ним. И эта девочка на лавке, и этот рыжий в углу… и я. Теперь вы поняли, что с ним случилось?

– Будь я на его месте, я бы предпочёл умереть сразу. Даже если произойдёт чудо, и он выберется, он останется калекой на всю жизнь. Полупарализованным калекой. У него повреждён позвоночник. Сохраниться чувствительность, но ходить он не сможет… хотя, о чём я? Я уже сказал вам всё, даже больше, чем всё. Мне пора. Крепитесь, если сможете. Я постараюсь, девочка. Я таких, как ты вижу издалека. И таких, как он – тоже… Он меня потом ругать будет. Так ты уж замолви за меня перед ним словечко, хорошо?

Валентина кивнула.

Врач ушёл в зал.

Подошёл Юра.

– Что? – спросил он.

– Пока жив, – Валентина помолчала и добавила. – Врач – хороший мужик, должен справиться.

– Я ему не справлюсь! – Юра резко вздохнул и принялся ходить по коридору.

– Юра, пойди к Лину, выведи его на воздух, – попросила Валентина, – можешь даже этих позвать. Или посиди с ним в машине. Только не говори с ним ни о чём, а то он может…

– Хорошо, – Юра подошел к Лину, взял его под руку и потащил за собой. За ним, сохраняя дистанцию, пошли несколько надсмотрщиков. Юра остановился, что-то сказал им, один из надсмотрщиков подошёл к Лину, взял его под другую руку и таким порядком они скрылись за углом. К Валентине приблизилась Лена, постояла секунду, собираясь с мыслями, затем спросила:

– Ну что?

– Плохо, – Валентина отвернулась. – Он сказал, что Пятый в коме, и, вероятно никогда уже не выйдет из неё. Что же он наделал, несчастный! Что теперь будет…

В коридор вошёл тот надсмотрщик, который помогал Юре вести Лина.

– Валентина Николаевна, – позвал он, – вас Юрка зовёт.

– Чего такое?

– Лину стало плохо. Выйдите, они там на улице…

– Иду. Лена, не уходи отсюда, поняла? Я скоро вернусь.

Валентина вышла во двор, прилегающий к корпусу. Уже совсем стемнело, захолодало, поднялся ветер, который гнал палую бурую листву по сухой земле. Во дворе было темно, единственный фонарь был то ли разбит, то ли сломан, и Валентина не сразу увидела, где же Юра. Она беспомощно озиралась вокруг, когда тот позвал:

– Мы здесь, Валентина Николаевна! На лавке…

Валентина, наконец, сориентировалась. Юра стоял над Лином, который лежал грудью на шаткой узенькой лавочке. Левая рука его беспомощно свесилась вниз, правая лежала под головой. Юра осторожно тряс Лина за плечо.

– Рыжий, ну очнись, – говорил он, – ну что с тобой? Лин! Это же я, Юра!… Валентина Николаевна, помогите…

– Сходи в мою машину, аптечку принеси… что у вас тут произошло?

– Он упал… и всё. Мы вышли… и он упал…

– Помоги мне его усадить и принеси аптечку. Потом сокрушаться будешь…

Лина усадили. Пока Юра бегал к машине, Валентина поддерживала рыжего, не давая ему свалиться на землю.

– Чего достать? – спросил Юра. – Нашатырь, что ли?

– Я сама все достану. Принеси воды. Лин, давай, дорогой… просыпайся… надо быть сильным, Лин, хоть трудно, а надо… хотя бы ради него…

– Зачем он это сделал?… – с трудом выговорил Лин. – Господи… зачем?… Он уже умер, Валентина Николаевна? Скажите, он умер?…

– Лин, прекрати, – попросила та. – Живой он, пока живой. Сейчас оперировать будут, я с врачом говорила. Да, всё плохо, очень плохо, но не до такой степени, чтобы падать из-за этого в обморок. Не позорься перед этими всеми, – Валентина махнула рукой в сторону корпуса, – не дело это. Он, конечно, совершил очень большую глупость, но теперь-то что прикажешь? С крыши прыгать? Под автобус кидаться, за ним следом? Подожди, может, он выживет. Ещё пока что рано говорить. Что через час будет – неизвестно, а ты… терпи Лин… Юра, ты водички принёс?

– Ага, – Юра протянул рыжему бутылку с водой, – ну, как тут?

– Посиди с ним, Юра, я пойду обратно. Что нового?

– Уже в операционной. Еле дотянули… мне сказали вас позвать.

– Иду, – Валентина со вздохом поднялась.

В коридоре она столкнулась с Леной.

– Вас врач звал, – сказала та.

– Знаю. Где он?

– Вон туда они пошли… сказал, начинать не будет, пока не спросит, что-то важное…

Валентина нашла хирурга почти что сразу.

– Что вы хотели спросить?

– Что у него с сердцем? – не без ехидства спросил тот. – Это что, редкая форма аритмии?

Валентина тихо, на грани слышимость, прошептала:

– У него два сердца. И ещё там много всего, что не так устроено, как у нас с вами. Только не надо делать вид, что вы этого сразу не поняли. Так?

– Так. Спасибо, что сказали. Ждите. Это до утра, как минимум, если при хорошем раскладе. Не меньше шести часов.

Врач ушёл. Валентина вернулась в приёмную.