Владимир Белобров - Арап Петра Великого-2

• Название: Арап Петра Великого-2
• Автор: Владимир Белобров
• Издательство: Красный Матрос
• Жанр: Современная проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-7187-0226-8

Мих.Кузьмин: «Можно по-разному относиться к литературным мистификациям на исторические темы. Но Белобров и Попов сочинили очень изящную вещицу. В их версию ужасно хочется верить. Оказывается, у царя Петра Алексеевича было два арапчонка. Ганнибал Пушкин и Занзибал...»

Поль Робсон: «В Америке неграм хорошо, а в России ещё лучше!»

---

ГЛАВА 5

ВНЕЗАПНЫЙ КНИКСЕН

Арапы Петра Великого играли в кости.

— Плохо трясёшь, — Ганнибал почесал грудь. — Тряси лучше. Чего-то не везёт мне…

— Зато тебе с бабами везёт.

— Это да, — Ганнибал улыбнулся. — Мадам Журмо при прощании зело убивалась. Сказывала — хучь ты, Ганнибал, и бабник, нешто гишпанский Жон Дуан, но дюже невозможно мне с тобою, с мавром, прощаться, потому как наипервейший ты во всём Париже мужчина и галантный кавалер и от тебя приятно пахнет.

— Вызывал меня, кстати, государь и, промежду прочим, ему про все наши парижские выкрутасы известно. И про то как ты по борделям шлялся… и про то как маркизу Анжуй на бале за занавеской прижал… — Занзибал зевнул, — … И про то, как от мужа мадам Журмо с балкона без порток сиганул, и как я торговый корабль в плавание отправил… и как я ихнему гвардейцу усы шпагой отсек… и всё такое прочее. Всё известно.

— Еттить твою! — Ганнибал присвистнул. — Это ж ктой-то набрехать успел?! Кому это язык подрезать?

— А ты не догадываешься? Чай не велика загадка.

— Ну?

— Что, не знаешь? Даю подсказку. Святлейший князь Ме—е—е—е!

— Ншиков!

— Угадал!

— Неужли?!

— А кто ишо? Кому ишо надо? Только гундосому…

— Вот, шкура! Давай его на дуэль вызовем!

— Тут не Париж, за дуэль государь башку оторвёт.

— Тогда давай ему физиогномию разобьём!

— А… — Занзибал махнул рукой. — Опять наябедничает…

— А может ему, ябеде, в сапог нассать?

— Это можно.

В дверь постучали.

— Стучится кто-то, — сказал Занзибал. — Поди открой.

— Чего я? Сам иди! Ты услышал, ты и иди!

— Я не могу, я в исподнем.

Ганнибал нехотя вылез из-за стола и поплёлся открывать.

Открыл дверь и остолбенел. В коридоре стояла ангельской красоты молодая девица. Она сделала книксен и поздоровалась:

— Бонжур, мусью! Я — княжна Белецкая. Государь прислали меня к вам заниматься аглицкой грамматикой. Это вы, Занзибал?

Ганнибал молчал.

— Это вы Занзибал?

— Я… — наконец выдавил он. — То есть нет… Не я… Это мой брат — Зназибал. А меня Ганнибал звать… Я его брат. А вас как зовут?

— Елизавета Федоровна.

— Очень приятно. А я Ганнибал Петрович…

— Могу я видеть вашего брата Занзибала Петровича?

— Нашего брата?.. Он сейчас выйти затрудняется… Он сейчас не в том виде…

— Он что, пьяный?

— Он-то?.. Трезвый.

— Гм…

— Он не в форме… Может, передать чего?..

— Передайте, что я жду его в библиотеке. Государь велели заниматься немедля, — княжна сделала книксен и удалилась.

Ганнибал вошёл в комнату, прикрыл дверь.

— Кто там? — спросил Занзибал.

— Слушай, черномазый, к тебе такая дама приходила! Кр—р—расота! Здесь у неё — во! Здесь — во! Представляешь?! А здесь — во!

— Да для тебя что ни баба, то — во!

— Говорю тебе — первый раз такую вижу!

— Чего она приходила-то? Чего ей от меня надо?

— Государь прислал, аглицкому тебя обучать. Везёт тебе! В библиотеке ждёт.

— А, знаю! Энто княжна, что ли, Белецкая? Мне Пётр Алексеевич сказывал.

— Точно! Она самая!

— Ну ладно. Пойду тогда. Подай штаны, ефиоп.

Царь Пётр Алексевич распорядился, чтобы княжна Белецкая поселилась во дворце, покудова не выучит Занзибала. Княжна Белецкая перевезла во дворец свои гардеробы, кремы, пудры, канарейку, и поселилась в одной из дворцовых комнат. Занзибалу язык давался легко. Царь Пётр Алексеевич раз в неделю вызывал девушку к себе для доклада.

— Здравствуй душенька. Как поживаешь? Не тесно ль тебе во дворце?

— Здравствуйте, государь. — Белецкая сделала книксен. — не тесно.

— Вот и ладно. Как успехи ефиоповы?

— Ефиоп весьма способный.

Царь просиял:

— Он у меня такой! До наук охочий! Токмо озорной. Не забижает тебя? А то ты эвона какая красавица! — Замуж тебе пора. Созрел мандаринчик… Так не забижает?

— Что вы, государь. — Белецкая сделала книксен. — Он смирный. Ничего такого. Токмо от него вином пахнет. — Девушка поморщилась.

— Злоупотребить любит! Да. — Царь погрозил пальцем. — Ну ступай, душенька, с Богом.

Белецкая сделала книксен и удалилась.

ГЛАВА 6 ЖУРФИКСЫ

С тех пор как княжна поселилась во дворце, Ганнибал потерял покой. И не он один. Другие тоже интересовались. Светлейший князь Меншиков подкарауливал княжну в анфиладах и шептал ей на ухо сальности. Белецкая краснела, но неудовольствия открыто не высказывала. Ганнибал несколько раз заставал их вместе и скрипел крепкими белыми зубами. Горячее сердце арапа обливалось кровью. «И как она может с ентим гундосым?!» — думал он закатывая глаза.

Вечером Ганнибал одолевал брата расспросами.

— Чего она тебе сегодня говорила?

— Хэллоу. Хау дую ду?

— Это про чего же? — волновался Ганнибал.

— Здрасте. Как поживаете?

— А между вами никаких намёков?

— Я не по энтой части — ты же знаешь. С бабами одна возня. Ни выпить, ни поговорить. Благодарю! На хрена мне такие журфиксы?!

— Эх. — Вздыхал Ганнибал. — Не понимаешь… Весьма я предпочитаю блондинок. Хучь сам и брюнет… В чем она сегодня была?

— Ясно не в портках. В платье.

— Дурень! В каком платье-то?

— В длинном…

—С тобою бессмысленно о прекрасных дамах беседовать.

— А чего о них беседовать?! Тоже мне нашёл предмет — прекрасные дамы. Кони-пистолеты — вот енто, я мыслю предмет!

— Слушай, братан, давай я ей записку напишу. А ты передашь завтра.

— А пиши коли делать не фуя.

Назавтра Занзибал пришёл в положенный час на урок. Княжна уже сидела за столом и крутила пальцем глобус.

— Гуд морнинг, Елизавета Федоровна. — Произнёс с порога Занзибал.

— Гуд морнинг. — Княжна зевнула.

— Скучаете? Али не выспались?

— Йес. Всю ночь под окном какой-то мужлан маршировал. В сапогах с подковами. А ишо прикладом об мостовую бухал. Так глаз и не сомкнула.

— Энто я знаю, что за плидурок. После праздников, как найдёт на него — начинает маршировать. Вы в следующий раз в форточку просуньтесь и горшком цветочным пульните. Я всегда так делаю. Верный способ.

— У меня на подоконнике два цветка растут. Гортензия и герань.

— Так вот один и выкиньте. А у меня для вас записочка от брата. Чего-то он вам пишет. Весь вечер вчера сопел, сочинитель. Вспотел аж. Два пера сгрыз. Вот она записочка-то.

Княжна взяла записочку и развернула:

"Елизавета Федоровна, — прочитала она, — С тех пор как я повстречал Вас — нет мне покою и жизни нету. Хожу ли я по коридору, сижу ли я на стуле в анфиладе, али проветриваюсь на резвом рысаке — Ваш образ загромождает мне горизонты беспросветлым туманом и я рискую разбиться насмерть, налетев на незримое глазу препятствие. Иногда мне хочется схватить вострый кинжал и вонзить его себе в грудь по самую рукоятку, а потом расковырять лезвием достаточное в груди отверстие, чтобы пролезть туда рукою, вытащить из нутра горячее моё сердце и принесть его к вам под ноги. Чтобы вы, уважаемая Елизавета Федоровна, увидя такие ужасы , как разрушительно бьётся оно от безответного чувства, заплакали бы от печали горючими слезами и полюбили бедного вздыхателя посмертно. Когда я могу надеятся с Вами повстречаться? Напишите время и место. Крепко целую. Ваш навеки Ганнибал Пушкин."

— Чего пишет-то? — Равнодушно спросил Занзибал, вынимая из-за пазухи книгу.

— Да всякое. — уклончиво ответила княжна. — Так говорите, в следующий раз горшком кидаться?

— Можно и горшком. А можно и так вхолостую, напоматерному ему гаркнуть…Ответ-то писать будете, али на словах чего передать?

— Напоматерному — это грубо. Я токмо по-французски знаю.

— По-французски ему хучь всю ночь чеши. А он только — ать-два, да прикладом — стук-стук. Тогда уж горшком лучше. Ну так как с ответом-то?

— А чем посоветуете — гортензией либо геранью?

— Хучь фикусом. Я в наименованиях не смыслю. Вы бы, Елизавета Федоровна, Ганнибала призвали — он большой специялист. Изрядно понимает. Хучь что на клумбе растёт, хучь в горшке. Вы его призовите, али в записке ответной про то у него испросите.

— А скажи мне, Занзибал, какие нынче в Париже платья модны?

— Елизавета Петровна! Я прямо удивляюсь! Второй день меня про платья пытают! Вчера Ганнибал выспрашивал, какое у вас платье. Теперь вы меня донимаете. Я Париж-то с трудом вспоминаю. Как в тумане!

— В Лондоне тоже туманы. Дале носа, бывает, ничего не видать. А я слыхала — в Париже климат не такой. А и там, однако ж, туман.

— Ясно, туман! Выкушаешь чарок восемь — так тебе и туман, как в Лондоне.

— Право слово, не могу я, Занзибал Петрович, привыкнуть к вашим арапским шуткам. Не пойму, ей Богу, вроде вы образованный человек, при дворе, а шутите нешто кучер.