Елена Чудинова - Ларец

• Название: Ларец
• Автор: Елена Чудинова
• Издательство: Авваллон
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-94989-008-6

Россия XVIII столетия. Три девочки-подростка: дворянка, цыганка, крестьянка. Три подруги, три магии — деревенская, цыганская, дворянская (магия драгоценных камней). Обстоятельства вынуждают девочек-волшебниц сразиться с сатаною по имени Венедиктов, проживающим в блистательном Санкт-Петербурге. Враг, разумеется, будет разбит, но какие приключения произойдут с подругами прежде! Им помогут загадочный молодой священник, французский фехтовальщик, по неизвестной для него самого причине покинувший родину, новгородские купцы и бродячие цыганы.

Подругам откроются тайны страшного XVI века, времен Ивана Грозного. События этого жуткого времени тайно продолжаются в просвещенном XVIII столетии!

Действие развивается в дворянских усадьбах и монастырях, на большой дороге и на постоялых дворах, в маленьких городах и в Санкт-Петербурге, в последнем — во время большого наводнения.

---

Почти сразу нашел я владельца корабля, следившего за подготовкою к отплытию. «Кто владелец той партии рабов? — спросил я. — Хотелось бы мне перекупить одного ребенка, и не постою за ценою, буде она даже неразумна». К моему удивленью, мореход нахмурился. «Невозможно и думать что-то перекупить из сих товаров, — отвечал он. — Вельможи той страны, куда я сейчас иду, кичливы и обидчивы. Сочти они, что их приняли за купцов, способных отказаться ради выгоды от собственной прихоти, и не миновать безобразия. Да и поздно, уж мы сейчас отходим». — «Так отдай мне сам вон ту девчонку, а скажи, что упала с мостков да утонула. Я тебе заплачу золотом». — «Нет, господин, цена одной девчонки не окупит мне потери фрахтовщиков, если они обидятся», — твердо отвечал моряк. «Я заплачу тебе за несколько рейсов твоего корабля!» — «Прошу простить меня, но я не могу в такое поверить!» Ах, будь дело после заката, он бы сделал все, чего я хочу! Но, увы, стоял полудень, время, когда силы мои равны человеческим. «Хотя бы в какую страну идет сей корабль?!» — воскликнул я. «В Россию».

Итак, важное знанье отправилось гулять по свету. Не пожалел я сил, чтобы отправить слуг моих в страну, о коей никогда не мыслил прежде. Но страна оказалась так огромна, что минуло почти четыре десятка лет, прежде чем я напал на след маленькой негритянки. Судьба ее оказалася щасливой. Из рабыни сделалась она госпожою, супругою важного вельможи. Пришлось и мне посетить новую столицу российскую. Тогда же, кстати, обзавелся я сими домами. Я знал, что негритянка не сможет утаить от меня нужное мне знание, как не сможет ни в чем отказать мне, поскольку племя ее служило людям моего народа. Я должен был подчинить ее, но я не сумел!

Нелли опустила глаза, изо всех сил удерживая лицо неподвижным. Неужели маленькая негритянка и была Настасья Петровна, тетка княгини?! Рассказ начинал совпадать с тем, что довелось ей услышать от Параши, слишком уж совпадать!

— Стыдно признаться в том, что тебя обвело вокруг пальца созданье, кое ставишь ты на одну доску с ездовою лошадью или охотничьей собакой! Слишком уж изменилось сознанье этой женщины, и дух вовсе чужой мне земли стал ее духом. Не могучи сопротивляться моей воле, она все же нашла в себе силы от меня ускользнуть.

Не имело смысла притворяться — Венедиктов знал, что она знает! Нелли подняла глаза, и Венедиктов улыбнулся ей жемчужной своей улыбкою.

— Знанье ушло вместе с нею, и в землю, откуда уж его не возьмешь, и, думаю я, в какую-то из вещиц, что прижимала к груди в своем узелочке девочка на причале. Я чаю, она попала в твой ларец. Княгиня Финистова, единственная наследница негритянки, ушла в монастырь, подарив свои драгоценности племяннице и крестнице своей Елизавете. Та же до минувшей зимы хранила их у свекрови, вкупе с прочими фамильными камнями.

— Экая сложность, — презрительно усмехнулась Нелли. — Уж будто ты не знаешь, чего тебе нужно из всего ларца.

— Не знал, покуда не увидал своими глазами, — Венедиктов, казалось, нимало не обиделся. — Теперь знаю.

— Так и что сие? — не удержалась Нелли, превосходно понимая, что едва ли получит ответ.

— Подождем, покуда я не получу камней. Тогда и узнаешь.

— Ты их не получишь! Никогда! Хоть до старости меня тут держи.

— Никогда не говори никогда, Елена Сабурова, маленький медиум. Я между тем глубоко тебя почитаю. Таких, как ты, на моей родине селили в особых капищах.

Глава LXVI

Сосновые леса вытеснили лиственные, смолистый запах сгустился в воздухе.

— Видно, что уж Тверь близка, — заметил отец Модест, поднимая воротник плаща: снежный ветер хлестал немилосердно. — Лучше сосен, чем под Тверью, в России не сыскать.

Параша ехала в этот день в карете, о чем нимало не печалилась. Даже и в кожаном коробе дуло со всех щелей. Понятное дело, зимние возки теплее, но санный путь установится не скоро. Самое худое время для дороги.

— Столько известно Вам о старых городах, святой отец, — Роскоф, казалось, силился гнать тревожные мысли. — Расскажите мне о сем сосновом месте.

— Вы увидите город малый и непримечательный, Филипп, — отозвался отец Модест. — Однако ж, повернись колесо гишторическое чуть иначе, сие была бы старая наша столица. Главною соперницею Москвы была Тверь во времена ига татарского. Вам неведомо, быть может, что в годы унижения предков наших даже царить над народом своим не могли законные наши правители без татарской позволительной грамоты, именуемой ЯРЛЫК. Вот давняя сказка, быть может правдивая. В Золотую Орду, становище татарское, приехали за ярлыком два правителя, тогда они звалися еще не царями, а князьями, Московский и Тверской. Прежде чем дать сей позорный ярлык, татары предложили князьям русским испытание: поклониться их идолам, пройдя промеж жертвенных костров, и вкусить хмельного напитка из кобыльего молока, что звался КУМЫСОМ. Напиток сей христиане почитали нечистым. Князь Тверской отказался поклоняться идолам и оскверняться кумысом, за что был убиен с немыслимою жестокостию. Московский же князь идолам поклонился и кумыса вкусил, за что был отпущен в Москву с ярлыком.

— Первый был герой, второй — отступник веры, — сказал Роскоф, вглядываясь в дальние строения посада, трудно различимые в снежном мареве.

— Именно так, Филипп, — усмехнулся отец Модест. — Не могучи справиться с завоевателями, князья Московские почти столетие играли с ними в хитроумные игры, с честью рыцарственной несовместимые. Но вот минуло сто лет, и Москва явила подвиг веры, собрав вокруг себя русские народы, тогда различные. Святой Сергий Радонежский благословил князя Московского Димитрия на битву с татарами, получившую прозвание Куликовской. Два монаха-схимника, отпетые заживо, шли в рядах войска. Воистину, с этой победы пошла единая Русь! Тверские князья были слишком прямы и просты, чтобы повести страну за собою в те жестокие, коварные времена. И все же я жалею об них.

Посад сменился мощеною улицей. Домов современных, с колоннами и рустром, украшенных белою лепниной, в Твери показалось больше, чем в Новгороде. Взгляд Роскофа задержался на нарядной лавке, в широком окне которой выставлены были книги.

— Я задержу Вас на мгновение, святой отец, — воскликнул он, спрыгивая на ходу. — В таковых лавках бывают порою новостные листки из Франции.

Коновязь и вход в лавку оказались, однако, со двора. Расплатившись со старичком в каком-то проплесневелом сюртучке и парике из конского хвоста, Роскоф, выйдя на крыльцо, с жадностию развернул убористо набитую буквами плотную бумагу, сложенную вдвое. Новости оказались по преимуществу архитектурные. Раковинный штиль по-прежнему расцветал, дивя публику изяществом. Ничто не предвещало бед!

Роскоф глянул на число: листок оказался четырехмесячной давности. Как знать, что творится в Париже в сей день, что проводит он в знаменитом лишь стариною маленьком городе, в поисках похищенной двенадцатилетней девочки?

— Ай, погадаю, красивый?

— Ступай себе с Богом, мне не до глупостей, — Роскоф, развязывая кошель, обернулся к юной цыганке, — на вот тебе… Постой! Катерина, действительно ли сие ты?

— Эй, откудова ты прознал, как меня звать? — Катя с недоверием отступила. — Барышня тебе не сказывала.

— Сказала недавно, — Роскоф не без улыбки вглядывался в многоцветное обличье собеседницы. — Не сразу я тебя узнал, в прошлый-то раз мальчишкою видел.

— А я-то тебя в прошлый раз видала куда как далече отсюда, — парировала Катя. — Дай, думаю, подойду поближе, ты, барин, али не ты? Как оказался-то здесь, в Твери?

— Мы здесь тебя ждем. Отец Модест, я да твоя подруга.

— Барышня с вами?!

— Нет, с нами Прасковия. Поспешим! — Роскоф, сделавши шаг, вдруг остановился. — Но где ж ты оставила драгоценности Нелли? Надежно ль они упрятаны?

— Надежней некуда, — Катя фыркнула, поправив одно из ожерелий.

— Катька!! — Параша, завидя подругу, выпрыгнула из кареты посередь улицы, на которую вышли Роскоф и маленькая цыганка.

— Быстрей в экипаж! — прикрикнул отец Модест. — Нечего пугать обывателей, они памятливы.

— Едем в гостиницу, святой отец? — Роскоф прыгнул в седло.

— Теперь, по щастью, незачем, — отец Модест развернул лошадь в переулок. — Огорчительно мне было держать туда путь, вроде как лезть мишенью в тир.

На сей раз странные пути отца Модеста привели путешественников в одноэтажный мещанский дом под высокими ветлами.

— Быть может, святой отец, нас здесь не обнаружат, — заметил Роскоф, оглядывая горницу с обшитыми тесом стенами. — Но вить и мы эдак никого не найдем.

Из-за стены доносился хохот: Параша и Катя явственно увлеклись обратным превращением цыганки в мальчика.

— Охотились ли Вы на манок? Его еще надлежит изготовить, — отец Модест подошел к дверям. — Катерина, где остался настоящий ларец? В Петербурге?

— Ой, не знаю, я раньше ушла, чем она его пристроила, — крикнула в ответ Катя, а затем возникла в дверях уже в мужском наряде. — Должно быть, где у Петряевой вдовы припрятала.