Джиллиан Брэдшоу - Сердце рыцаря

• Название: Сердце рыцаря
• Автор: Джиллиан Брэдшоу
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036413-Х, 5-9713-1874-8, 5-9578-3821-7

История о великой любви – и великой ненависти. История, о которой поэты слагали баллады. История прекрасной нормандки Мари Пантьевр Шаландрийской, отвергнутой знатным бретонцем Тиарнаном Таленсакским – но продолжавшей верно любить его. История предательства и мести, темных, опасных желаний – и пламенной, пылкой страсти...

---

Кто-то залез на колокольню и начал звонить в колокол, и все население деревни высыпало на площадь. Тиарнан с ужасом увидел, что два его крепостных плетутся за другими в ножных кандалах, а потом он увидел других несчастных в колодках, заляпанный кровью позорный столб и остановился как вкопанный. Вид орудия пытки поразил его также глубоко, как любого жителя его деревни.

– Что это? – Он указал на столб.

– Его велел поставить лорд-чужак, – ответил Глевиан. – Я не хотел делать для него кандалы, маштьерн, а Мало не хотел тесать столб, но нас заставили. Он приказал, так что нам пришлось. Понимаете, мы не надеялись, что вы вернетесь.

– И его использовали?

– О да, маштьерн. С тех пор как лорд-чужак удвоил плату за помол, его использовали. Юстина первым выпороли у него, а потом Ринана, и Гериша, и Жерэ, и Гурмелона...

Тиарнан посмотрел на Юстина, наконец поняв, откуда взялась его робость. Он вспомнил вкус крови Алена, который ощутил этим утром, и страстно пожалел о том, что ему не удалось вонзить клыки в то манящее горло. Как он посмел – о Боже! – насиловать Таленсак?

– Завалите его, – процедил Тиарнан сквозь зубы, – и сожгите. Можешь сначала снять наручники, если хочешь, Глевиан, чтобы превратить их во что-то полезное. У кого ключи от колодок?

Управляющий Алена Жильбер пришел в деревню уже через несколько минут, чтобы узнать, с какой стати там звонили в колокол. Он взял с собой четырех солдат, вооруженных ножами и дубинками. Он обнаружил, что на деревенской площади разожжен костер, что на него уложен позорный столб, а вся деревня собралась вокруг и раздувает пламя. При его приближении крестьяне замолчали, ухмыляясь и подталкивая друг друга локтями. В центре толпы, разговаривая с деревенским священником и кузнецом, стоял человек, которого он не знал: худой, темноволосый, в пропитанной потом белой рубашке и зеленых штанах. При его приближении незнакомец повернулся в его сторону, а священник и кузнец что-то ему прошептали. Не успел Жильбер заговорить, как незнакомец отрывисто спросил что-то по-бретонски.

– Изволь говорить со мной на французском! – гневно сказал Жильбер. – Это ты устроил беспорядок?

Толпа захохотала и затопала ногами, словно он сказал что-то смешное, – и это его смутило.

Незнакомец одарил его взглядом, заставившим попятиться. Лицо этого человека было бесстрастным, и только глаза горели яростью.

– Я попросил ключ от колодок, – сказал незнакомец уже по-французски. – Мне сказали, что он у тебя.

– У меня, – ответил Жил ьбер, снова набираясь храбрости. – И похоже, он мне нужен, чтобы посадить в них тебя. Как ты смеешь являться в деревню моего господина и устраивать беспорядки?

Крестьяне восторженно взревели.

– Как твое имя, откуда ты и что здесь делаешь? – крикнул Жильбер, багровея.

Незнакомец посмотрел на него с презрением.

– Мое имя Тиарнан, сын Менкомина, – спокойно проговорил он. – Я – владетель Таленсака, и я иду домой. Теперь ты знаешь. Ты немедленно освободишь моих людей из колодок, или я отправлю тебя к твоему господину с разрезанным языком, чтобы научить вежливости, и с отрубленной рукой, чтобы отучить брать чужие деньги.

Приехавший на следующее утро Тьер обнаружил, что работающие в полях крестьяне распевают песни, что деревенская площадь хранит остатки костра и пира, а управляющий Жильбер сидит в колодках под охраной четырех недовольных солдат. Видимо, охрану поставили для того, чтобы управляющего не забросали камнями и не покалечили. Жителям было разрешено выразить свое отношение к Жильберу: Тьер еще никогда не видел, чтобы человек был настолько покрыт всякой дрянью. Он присвистнул и переехал мост, ведущий к господскому дому. На этот раз ворота стояли распахнутыми. Привратник из Фужера исчез, а перед привратницкой лежали груды скарба: обратно возвращались жители Таленсака с семьями.

Когда Тьер галопом примчался в Таленсак накануне, он сказал слугам, что на Алена и Элин напал ручной волк герцога и он приехал, чтобы взять для них кое-какие вещи. Их ранами объяснил он и то, что они останутся ночевать в Треффенделе. Теперь он вернулся, чтобы забрать своего коня. Он старательно изобразил неведение перед новым привратником, спросив, что случилось за время с прошедшего полудня, и выразил изумление от услышанного. Привратник открыто ликовал и посоветовал Тьеру сообщить своему кузену и его шлюхе, чтобы они в Таленсак не возвращались. Тьер ничего не мог на это ответить. Он с горечью понимал, что ненависть привратника вполне оправдана.

Привратник не хотел пускать его к лорду Тиарнану, но Тьер настоял на своем, прибегнув к имени герцога Хоэла, и подъехал к дому. Один из столов выставили на солнце к двери, и Тиарнан с деревенским священником сидели за ним, просматривая хозяйственные записи поместья. Несколько слуг стояли вокруг, наблюдая за ними, а еще несколько мужчин и женщин сновали в дом и на двор с какими-то вещами. Слуги из Фужера собирали вещи, чтобы уехать, а таленсакцы радостно возвращались на свои места.

– Бог в помощь, лорд Тиарнан Таленсакский! – воскликнул Тьер, спешиваясь. – Герцог Хоэл будет очень рад услышать, что вы живы. Я поздравляю вас с возвращением.

Тиарнан не ожидал так скоро снова увидеть Тьера. Появление того, кто знал о нем правду, вызвало волну смятения. Но Тьер добровольно пообещал хранить тайну Тиарнана и заслуживал вежливого обращения.

– Да хранит вас Бог, лорд Тьер де Фужер, – отозвался он. – Добро пожаловать в поместье. Что вас привело?

– Я приехал за моим конем, – спокойно сообщил Тьер. – Я оставил его здесь вчера, когда приезжал за вещами моего кузена Алена. Наверное, вам сказали, что он сейчас в Треффенделе у герцога, оправляется от раны.

Тиарнан опустил глаза. От такого лицемерия ему стало не по себе. Необходимо поговорить с Тьером откровенно и без посторонних. Хотелось поскорее узнать, какое решение приняли Ален и Элин.

– Прошу извинить нас, – сказал он священнику, – мы ненадолго уединимся. Я хочу расспросить лорда Тьера, как дела у моего сюзерена, герцога.

Это была вполне убедительная причина для уединения – и к тому же это была правда. Священник поклонился, расплываясь в улыбке, и Тиарнан увел своего гостя в дом.

Тьер обнаружил, что перемены, охватившие все владение, в большом зале были втрое заметнее. Вышитый родовой герб Алена с изображением святого Мартина был растянут лицевой стороной вниз на новых столах, новое постельное белье Алена лежало поверх большими грудами. Всюду кто-то паковал и распаковывал вещи. Слуги из Фужера собрались молчаливым островком среди шумных, радостных, хохочущих таленсакцев.

Слуги, которые крутились на дворе, прошли за ними в дом, и Тиарнан отправил одного из них за вином для гостя, а потом нетерпеливо сказал остальным, что если у них нет особого интереса к делам герцога, им следует заняться собственными. Они неохотно проводили взглядом своего господина, ушедшего с гостем наверх, в спальню.

Большая новая кровать Алена была перевернута на бок, а сундук с одеждой, выпотрошенный Тьером накануне, исчез. Свет косым потоком падал из открытого окна на голые доски пола и рассыпанный по ним камыш. Тиарнан секунду помедлил, а потом вернулся на лестницу и крикнул, чтобы слуги принесли вместе с вином пару скамеек.

Тьер рассмеялся, и Тиарнан бросил на него удивленный взгляд. Пришедшие с вином и скамейками слуги пытались снова остаться, так что их пришлось выгонять.

– Они боятся спустить с вас глаза, да? – сказал Тьер, усаживаясь. – Может быть, вы когда-нибудь позже найдете время дать мне уроки по управлению поместьем. Мне бы хотелось, чтобы меня так обожали.

– Ваш кузен обращался с ними очень дурно, – сказал Тиарнан. – Они все еще боятся, что он вернется. Я буду рад, когда они поймут, что он не сможет этого сделать, и перестанут надо мной висеть.

Он налил в две чаши вина и осторожно поставил кувшин на неровный пол.

Тьер взял чашу и сделал глоток вина. Это оказалось не то отличное бордо, которым его угощал Ален, а местное таленсакское вино, некрепкое и кислое. Тиарнан был явно намерен не прикасаться к тому, что принадлежало Алену: ни к вышивке, ни к постельному белью, ни к кровати, ни к вину. Что было к лучшему, поскольку Ален этим утром попросил Тьера позаботиться о том, чтобы из поместья было вывезено все его имущество.

– Я купил все это на мои собственные деньги, – сказал он, – и не хочу, чтобы хоть что-то досталось чудовищу.

Он не испытывал ни стыда, ни раскаяния, хотя «собственные деньги» были взяты в долг в Нанте под обеспечение Таленсака, на который он не имел ни малейших прав. Раскаиваться приходилось Тьеру – и он это делал. Ему было мучительно стыдно за кузена. Он говорил себе, что ему следует попытаться посмотреть на все глазами Алена, что человек, чье вино он сейчас пьет, – неестественное чудовище и что Ален был вправе... Но он не мог убедить себя в том, что Ален был вправе сделать то, что он сделал с Тиарнаном, и еще меньше – то, что сделал с Таленсаком. Мари не ошибалась. В человеке, сидевшем перед ним, не было зла, как не было зла и в волке. Это говорила не вера, а опыт.