Серж Брюссоло - Индейская комната

• Название: Индейская комната
• Автор: Серж Брюссоло
• Издательство: ACT МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037487-9, 5-9713-3234-1, 5-9762-0433-3

Слишком поздно Сара осознала, что отец ее ребенка, человек, с которым она связала жизнь, — опасен, жесток и непредсказуем.

Теперь ей остается только одно — БЕЖАТЬ.

Бежать вместе с маленьким сыном в тихий провинциальный городок…

Укрыться в старом особняке, унаследованном от деда…

И — надеяться, что кошмар МИНОВАЛ.

Однако когда сынишка Сары при загадочных обстоятельствах исчезает, она понимает — КОШМАР ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ.

И противостоять этому кошмару ей предстоит В ПОЛНОМ ОДИНОЧЕСТВЕ…

---

«Развалина, — подумала молодая женщина. — Настоящая развалина… или, скорее, брошенный барак в городе-призраке, оставленный золотоискателями».

Она принесла банки со средством для окуривания, благодаря которому, как сообщалось в инструкции, все паразиты, обосновавшиеся в помещении, немедленно исчезнут. Надо было расставить банки в каждой комнате, зажечь фитили и быстро сматываться, потому что отравиться могли не только насекомые, но и люди.

— Надо оставить окуривание на всю ночь, — объяснял ей продавец, — а потом проветривать помещение по крайней мере в течение двух часов. Насекомые, которые не успеют убежать, сдохнут, вам останется их только вымести.

Она могла бы, конечно, позвонить в специальную контору, но тарифы у них слишком высокие.

Этой ночью, запалив фитили для окуривания, Сара устроилась с Тимми внутри пикапа, подняла стекла и натянула спальный мешок до подбородка. Мальчик уснул сразу, путешествие его утомило, а Сара долго лежала с открытыми глазами, уставившись в небо через ветровое стекло.

«Вот ты и у подножия стены. Тебе двадцать пять лет, ты начинаешь с нуля. В задрипанной дыре, в бараке без электричества. Именно здесь ты станешь взрослой. У тебя нет выбора».

Пока она все это себе говорила, дом наполнялся зеленым дымом. А тряпичная бородатая кукла у окна была настороже и не сводила с нее глаз.

Глава 5

Нa следующий день на заре Сара вылезла из машины чертыхаясь — так ломило все тело. Воздух был напоен ароматами листвы, травы, мокрой земли. В нем было так много влаги и кислорода, что, казалось, металлические предметы на глазах ржавеют. Но все ароматы перебивал противный, плотный запах с полей, который забивал рот так, что, казалось, его можно жевать. Лес в основном состоял из кленов, которые высадили для того, чтобы делать сироп из черного орешника и терновника. Сара приготовила завтрак на походной плитке, стоя за пикапом и дрожа от холода. Она была счастлива почувствовать себя маленькой съежившейся девочкой, которой пришло в голову задобрить огромное слепое чудовище. Сара выросла в городе, и ей никогда не случалось сталкиваться с тишиной прерий и лесов. Этой ночью она впервые для себя открыла смысл древних заклинаний. Когда луна спряталась за облака, на нее обрушилась вселенская темнота, без уличных фонарей, неоновой рекламы, сигнальных огней автомобилей и витрин, сияющих двадцать четыре часа в сутки.

Тимми ворчал, требуя сериалов и мультипликационных фильмов. Сара не могла заставить себя сказать, что он больше никогда не увидит телевизора. Она протянула сыну кусок бисквита и чашку быстрорастворимого шоколада. Затем, взяв себя в руки, влезла в синий комбинезон, купленный перед отъездом в магазине самообслуживания, натянула резиновые перчатки и повязала маску.

— Ты останешься здесь, — приказала она сыну. — Мама пойдет убирать дедушкин дом, там очень грязно и вредно для здоровья, а тебе нужно остаться чистым до вечера, иначе нам снова придется ночевать в машине. Понял?

Малыш смотрел на нее, вытаращив глаза, как будто спрашивал: «Мама, с чего ты так вырядилась?» Сара подумала, что он сейчас заплачет от страха, и ей стало стыдно.

«Мне не хватает терпения, — подумала она. — Ему только три года. Он не может все понять».

Она все это знала, потому что разговаривала со своим психоаналитиком, но сформулировать проблему так и не решилась.

«Я не похожа на других женщин, — часто говорила она себе. — Я не умиляюсь гримасам и неловкости маленьких детей. Не нахожу это ни милым, ни очаровательным… Мне никогда не придет в голову заявить: „Как хорошо, если бы они не вырастали! Они так трогательны в этом возрасте…“ Я, должно быть, ненормальная».

С самого рождения Тимми она была убеждена, что будет плохой матерью. Ей чего-то не хватало. Сара не подозревала, что наивность и родительские обязанности несовместимы. Невозможность взглянуть на себя со стороны заставляет молодых матерей сюсюкать со своими детьми, когда они гладят их по животику. В больнице медицинские сестры считали отсутствие подобных чувств чем-то подозрительным.

«Это из-за Джейми, — подумала Сара. — Он все испортил».

* * *

Она направилась к дому, надеясь, что Тимми не отойдет от машины. В настоящий момент мальчик был напуган окружающим его миром. Сырая трава раздражала его, и он хныкал:

— Холодно… хочу домой… плохо пахнет… пахнет какашками.

Он даже сделал несколько шагов в сторону дороги.

— Это из-за какашек. Да? — допытывался ребенок. — Везде много какашек. Это свинья. Тимми не хочет здесь оставаться.

Выросший в пустынном пригороде Лос-Анджелеса, он не знал дождя, черной жирной почвы, запахов. Он знал только обжигающий ветер, который приносил тучи красной пыли, и пожелтевшие лужайки, вечно жаждущие воды. Накануне, во время их путешествия, роскошь зелени его даже немного беспокоила.

— Слишком это все волосатое, — вдруг объявил он с отвращением.

— Что ты хочешь сказать? — забеспокоилась Сара. — Волосатое?

— Там, там, все это. — У малыша не хватало слов. — Зеленое, волосатое, его так много.

— Это трава, дорогой, — объяснила молодая женщина.

— Похоже на зверя, — заявил ребенок. — Это все грязное. Почему не такое твердое, как дома?

— Твердое?

— Да, земля. Она не такая, как тротуар.

Наконец Сара поняла: Тимми скучал по бетону и асфальту.

Она не знала, как повлиять на сына, как убедить, что прерия гораздо приятнее города. Может быть, потому, что сама была в этом не очень уверена. Соевые поля, тракторы Джона Дира или Харвестера так и не стали частью их сознания.

* * *

Она вошла в бревенчатый дом и сразу открыла окна, чтобы сквозняком вынесло токсичные испарения.

«Я идиотка, — подумала Сара, борясь со шпингалетами. — Прежде чем зажигать фитили, надо было хотя бы осмотреть дом: а вдруг какой-нибудь бродяга устроился здесь на ночлег? Ведь я же могла его отравить».

В страхе она бросилась в комнаты. С Сарой чуть не случился разрыв сердца, когда она увидела нечто похожее на человека, лежавшее на кровати под одеялом.

«Господи! — сказала она себе. — Я убила бродягу!» Но это была еще одна большая тряпичная кукла, похожая на ту, что стояла в амбразуре окна. Еще одна хитрость Джоба для создания иллюзии жизни.

Мыши устроили гнезда в дырах матраца. Сара вышла на веранду и сняла маску, в которой уже задыхалась. Грязь ее не раздражала. Напротив, она даже чувствовала возбуждение при мысли, что все приведет в порядок. Ее психоаналитик сказал бы, что такая реакция символична: «Вы хотите очистить себя, а не дом. Не доверяйте чудесам, они происходят только в сказках. От своего прошлого нельзя освободиться при помощи тряпки…»

Сара пожала плечами. К черту высокие материи! Она верила в чудеса, как всякая уважающая себя женщина.

Она ожидала, что шкафы придется освобождать от всякого старья, накопившегося за долгие годы, но ошиблась. Джоб после себя ничего не оставил: ни фотографий, ни сувениров. У дома не было памяти.

«Как хижины, построенные в пустыне Невады, на которых проверяли эффект от взрыва атомной бомбы, — подумала она. — Их заполняли мебелью, манекенами — и никакой реальной жизни».

Она спросила себя: что, если бы Джоб Сэмюэль Девон, ее дед, все еще жил бы среди этих стен? Она его никогда не встречала, потому что, когда Сара родилась, Джоб сжег все мосты между собой и родней. Она знала его в лицо по фотографии: он стоял в форме летчика с фуражкой под мышкой перед «Ф-15», где-то во Вьетнаме. В том шестьдесят четвертом году ему было тридцать пять лет. Красивый мужчина с короткими волосами, улыбавшийся во весь рот. Это было время, когда вооруженный конфликт еще не принял тех масштабов, о которых известно теперь. Позже американских летчиков заставили стать «сеятелями напалма», убийцами, комфортно устроившимися в своих самолетах и наблюдавшими, как поджариваются женщины и дети. Каждый раз, когда приходило время отпуска, пацифисты оплевывали их с ног до головы.

— Его самолет был подбит на территории неприятеля, — объяснял отец Сары на семейном собрании. — Джоб упал в джунгли, где должен был выживать своими силами в течение нескольких месяцев, стараясь избегать патрулей вьетконговцев, преследовавших его по пятам. Он узнал, что такое ад, и никогда уже не смог прийти в себя. Когда его отправили на родину, он долгое время провел в психиатрической больнице. Никак не мог почувствовать себя в безопасности. У него развилась фобия… навязчивая идея собственной безопасности. Он клал чучело в кровать, чтобы обмануть врага, а сам спал на полу с ружьем в руках. Когда его будили, вдруг вскакивал и целился прямо в лоб тому, кто к нему подошел.

Моя мать его не переносила, требовала развода. Тогда отец уехал жить в Хевен-Ридж, где от его отца ему достался кусок земли, и больше мы о нем никогда не слышали. Я считал, что он постепенно сходит с ума, но помочь ему ничем не мог. Правда, ездил к нему пару раз, но он не пустил меня на порог. Думаю, что он меня даже и не узнал. Он огородил владение металлической решеткой трехметровой высоты. А когда я заехал в город, чтобы узнать, есть ли у него долги, мне сказали, что он ничего и никогда не покупает, кроме инструментов и керосина для лампы. Джоб отказался от электричества, от телефона… Шериф заверил меня, что он никогда не был причиной ни одного скандала. Никто на него не жаловался.