Гилберт Честертон - Умеренный убийца

• Название: Умеренный убийца
• Автор: Гилберт Честертон
• Издательство: Бук Чембэр Интернэшнл
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1995

---

— Апокалипсис, — выдавил он наконец, — это мое хобби.

Я думаю, мои расчеты… Это записано нам в назидание…

И тут уж Барбара испугалась не на шутку. Она отчетливо поняла сразу две вещи. Первое — что его преподобие Эрнст Сноу думал о смерти губернатора с чувством, очень похожим на глубокое удовлетворение, а о выздоровлении его узнал отнюдь не с восторгом. И второе — что тем же самым голосом были уже однажды произнесены под сенью смоковницы те же слова, и тогда они отдались в ее ушах диким призывом к кровопролитию.

5. Теория умеренного убийства

Полковник Хейтер, начальник сыскной службы, решительно двинулся в сторону внутренних комнат. А Барбара-то еще удивлялась, зачем это официальному лицу понадобилось им сопутствовать при нанесении чисто светского визита! Сейчас у нее в голове забрезжила смутная, невероятная возможность. Священник отвернулся к одной из книжных полок и принялся с горячечным возбуждением листать какой-то том; он даже, кажется, что-то про себя бормотал.

Так ищут цитату, о которой вышел спор с приятелем.

— Я слышал, у вас тут очень милый садик, мистер Сноу, — сказал Хейтер. — Я бы с удовольствием глянул.

Сноу ошарашенно посмотрел на него через плечо, будто не в силах переключиться, оторваться от своего занятия; потом сказал резко, хоть и не вполне твердым голосом:

— Не на что там смотреть. Решительно не на что. Я вот как раз думал…

— Не возражаете, я все же гляну? — безразличным тоном спросил Хейтер и двинулся к черному ходу. Что-то было в его повадке такое решительное, что остальные двинулись следом за ним, сами не понимая, зачем. Хьюм, идя за сыщиком, проговорил вполголоса:

— И что же, вы думаете, растет у старца в саду?

Хейтер на него оглянулся с мрачной веселостью:

— Да вот то самое дерево, про которое вы толковали недавно.

Однако, выйдя на узкую, аккуратную полоску сада, они увидели одно-единственное дерево: смоковницу, распростершую ветви над пустынной тропой; и, тайно содрогнувшись, Барбара вспомнила, что это то самое место, с которого, по расчетам экспертов, был произведен выстрел.

Хейтер пересек лужайку, остановился подле тропических зарослей у стены и там над чем-то склонился. Когда он выпрямился, в руке его был длинный тяжелый предмет.

— Вот кое-что и свалилось с ружейного дерева, каковыми, вы правильно заметили, изобилует данная местность, — сказал он мрачно. — Забавно, что ружье обнаружилось на задворках у мистера Сноу, а? Особенно учитывая, что это двустволка и один ствол разряжен.

Хьюм вглядывался в большое ружье у сыщика в руках; и на обычно бесстрастном лице его проступало изумление и даже ужас.

— Вот те на! — сказал он тихо. — Я про него и забыл.

Идиот несчастный!

Кажется, никто, кроме Барбары, не услышал этого странного шепота; и никто ничего не понял. Вдруг Хьюм резко повернулся и обратился ко всей компании, как на уличной сходке.

— Послушайте, — сказал он. — Вы знаете, чем это пахнет? Это пахнет тем, что бедного старого Сноу, и сейчас еще, возможно, колдующего над своими иероглифами, того гляди обвинят в покушении на губернатора.

— Ну, вы забегаете вперед, — сказал Хейтер, — кое-кто даже назвал бы это, пожалуй, вмешательством в нашу работу, мистер Хьюм. (Спасибо, однако, что вы нас поправили относительно другого лица, когда мы, честно признаюсь, допустили ошибку.

— Вы ошибались относительно того лица, а сейчас ошибаетесь относительно этого! — сказал Хьюм, ужасно насупясь. — Но в том случае я мог вам привести доказательства. Какие же доказательства невиновности мне привести сейчас?

— Почему это вы обязаны приводить какие-то доказательства? — спросил изумленный Хейтер.

— Ну как же, обязан, и все, — сказал Хьюм. — Но мне ужасно не хочется их приводить. — Он помолчал минуту, и вдруг его прорвало: — Господи! Да неужели вы сами не понимаете, как глупо сюда притягивать этого старого глупца?

Неужели вы не видите, что он просто помешался на собственных предсказаниях бедствия и слегка растерялся, когда оказалось, что они не сбылись?

— Есть еще кое-какие подозрительные обстоятельства, — резко вклинился Смит. — Ружье, обнаруженное в саду, и расположение смоковницы.

Воцарилась долгая пауза, в продолжение которой Хьюм стоял, ссутулив широченные плечи и горестно уставясь на собственные ботинки. Потом он вдруг вскинул голову и заговорил с неудержимой веселостью:

— Ну ладно, я приведу свои доказательства, — сказал он с чуть ли не счастливой улыбкой. — Это я стрелял в губернатора.

Тишина наступила такая, будто в саду стоят одни статуи; несколько секунд никто не говорил и не двигался. А потом Барбара услышала собственный крик:

— Нет! Неправда!

В следующую секунду начальник полиции заговорил уже другим, более официальным тоном:

— Хотелось бы знать, изволите ли вы шутить или сами признаетесь в покушении на жизнь лорда Толбойза.

Хьюм вытянул руку в предостерегающем жесте, почти как оратор, унимающий расходившуюся аудиторию. Он все еще смутно улыбался, но стал заметно серьезней.

— Простите, — сказал он. — Простите. Давайте обозначим разницу. Это чрезвычайно важно для моего самолюбия.

Я не покушался на жизнь губернатора. Я покушался на его ногу, и я в нее попал.

— Что еще за абракадабра! — рявкнул Смит.

— Простите мне мой педантизм, — спокойно отвечал Хьюм. — Когда бросают тень на мою нравственность — это я могу вынести, как и другие представители преступного класса. Но когда подвергают сомнению мою меткость в стрельбе — этого я вытерпеть уже не могу. Это единственный вид спорта, в котором я кое-чего стою.

Никто и опомниться не успел, как он поднял с земли двустволку и торопливо продолжал:

— Вы позволите обратить ваше внимание на одну техническую подробность? Это двустволка, и один ствол ее до сих пор не разряжен. Если какой-то дурак, стреляя в Толбойза с такого расстояния, его не убил, неужели вы думаете, что даже дурак не выстрелил бы еще раз, если уж намеревался убить его? А дело попросту в том, что у меня не было такого намерения.

— Вы, кажется, себя считаете исключительно метким стрелком, — сказал довольно грубо заместитель губернатора.

— А вы, как я погляжу, скептик, — в том же наглом тоне отвечал учитель. — Что ж, сэр Гарри, вы сами снабдили нас необходимым пособием, так что доказательство не займет и минуты. Мишени, которыми мы обязаны вашей патриотической деятельности, уже воздвигнуты, полагаю, на склоне сразу за краем стены.

Никто и с места не успел двинуться, а он вспрыгнул на садовую стену у самой смоковницы — и со своего насеста увидел длинный ряд мишеней, расставленных по краю пустыни.

— Итак, — сказал он тоном терпеливого лектора, — я, предположим, всажу эту пулю в очко второй мишени.

Все наконец-то очнулись от столбняка; Хейтер бросился к Хьюму, Смит рявкнул: «Что за идиотские игры…»

Конец фразы потонул в оглушительном звуке выстрела, и под еще не утихшее эхо учитель как ни в чем не бывало соскочил со стены.

— Если кому-то хочется пойти поглядеть, — сказал он, — я думаю, мы убедимся в моей невиновности. То есть не в том, что я не стрелял в губернатора, а в том, что попал туда именно, куда целил.

Опять наступило молчание; и комедия неожиданностей увенчалась одной, еще более невообразимой, и по вине человека, о котором все как-то забыли.

Вдруг раздался вопль Тома:

— Кто пойдет смотреть? Ну, чего же вы не идете?

Впечатление было такое, будто ни с того ни с сего заговорило дерево в саду. В самом деле, под воздействием возбуждения этот прозябающий, растительно произрастающий мозг вдруг раскрылся, как могут раскрываться иные растения под воздействием химических факторов. И это еще не все. В следующую секунду это растение с энергией неодушевленного существа ринулось по саду. Только пятки засверкали, и вот уже Том Трэйл перемахнул через садовую стену и бросился по песку к мишеням.

— Что за сумасшедший дом! — крикнул сэр Гарри Смит. Он все больше наливался краской, по мере того как скрытая злоба проступала наружу, и глаза его метали мрачные молнии.

— Послушайте, мистер Хьюм, — сказал Хейтер более сдержанным тоном. — Все вас считают человеком разумным. Уж не собираетесь ли вы меня всерьез убеждать, что вы всадили пулю в ногу губернатора так просто, за здорово живешь, и не пытаясь его убить?

— Я это сделал по одной особенной причине, — ответил учитель, продолжая его озарять своей непостижимой улыбкой. — Я это сделал потому, что я человек разумный. Я, собственно, умеренный убийца.

— Что еще за черт! Объяснитесь более внятно!

— Философия умеренности в убийстве, — преспокойно продолжал учитель, — всегда привлекала мое внимание. Я как раз недавно говорил, что люди часто хотели бы, чтобы их немножечко убили; особенно люди в ответственной политической ситуации. Иначе обеим сторонам не поздоровится. Малейшая тень подозрения убийства — вот и все, что требуется для проведения реформ. Чуть побольше — и это уже чересчур; чуть поменьше — и губернатор Полибии выходит из воды сухим.