Эмма Дарвин - Математика любви

• Название: Математика любви
• Автор: Эмма Дарвин
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семенного Досуга»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-343-602-9

Праправнучка Чарлза Дарвина (1964), росла в Лондоне, Нью-Йорке и Брюсселе. «Математика любви» – первый роман, который она начала писать уже после того, как у нее появилось двое детей.

1819 год. Стивен Фэрхерст, искалеченный в битве при Ватерлоо, возвращается в свое поместье Керси-Холл. Он пытается забыть ужасы войны, сохранив лишь воспоминания о своей тайной трагической любви…

Жарким летом 1976 года пятнадцатилетняя Анна приезжает к дяде в сельскую школу, которая находится на территории старого поместья. Здесь в ее жизнь входят двое мужчин: фотокорреспондент Тео, страсть к которому вспыхивает в ней с невероятной силой, и Стивен Фэрхерст – в письмах полуторавековой давности…

Безумно трогательная история об удивительной связи прошлого и будущего, в которой есть место для войны и боли потерь, для пылкой страсти и искупительной силы любви.

---

Восторг и удивление заставили меня опуститься ниже. Я поцеловала его соски, они были круглыми и твердыми, а во впадине посередине груди росла дорожка волос, сладких и одновременно соленых на вкус. Я ненадолго задержалась здесь, словно потерявшись в необъятной широте его груди, а потом двинулась дальше. Лицо мое скользнуло с обрыва его ребер на живот, ровный и пахнущий солнцем. Где-то в глубине его бился пульс, который я ощущала щекой. Я пощекотала ему пупок языком и опустилась ниже, потому что впервые в жизни мне действительно захотелось этого. А вовсе не потому, что это был самый быстрый способ покончить с процессом.

«Самая мягкая и самая нежная кожа в мире», – подумала я, и она казалась мне еще мягче и еще слаще оттого, что я ощущала нарастающее под ней возбуждение. Когда я на миг подняла глаза, то увидела, что Тео не настаивает, он просто лежит с закрытыми глазами. И только потому, как он запустил пальцы в мои волосы, я могла догадаться о том, что он чувствует.

Потом, когда он сильнее сжал мои волосы, я отпустила его и поднялась повыше, устроившись между его бедер. Мы снова целовались, крепко прижавшись друг к другу, чувствуя только язык, губы, грудь и живот друг друга, и это было восхитительно. Руки его гладили изгибы и выпуклости моего тела, снова и снова, как будто он хотел навсегда запомнить их. Потом он запустил пальцы во влажную теплоту у меня между ногами и гладил и ласкал меня, пока я не застонала от наслаждения. Я скатилась с него и перевернулась на спину, глядя ему в глаза, так что он вынужден был лечь на бок, положив руку мне на живот.

Он спросил:

– Анна, ты уверена?

Я кивнула, затаив дыхание, потому что хотела его так сильно, что готова была разрыдаться. Он лег на меня сверху. Мне было нетяжело, наоборот, приятно, и он раздвинул мои ноги коленями, нащупывая дорогу в меня, нежный, твердый и ласковый. А потом он вдруг остановился, так резко и внезапно, словно перед ним захлопнулась дверь, и за ней я чувствовала его всего целиком, напрягшегося в усилии сдержаться. Он даже заскрипел зубами, а потом, стиснув их, прошептал снова:

– Анна, ты уверена?

У меня уже не было сил и времени кивнуть ему. Я просто обхватила его руками и подтолкнула его, так что он вошел в меня, вошел глубоко и до конца.

На миг этого показалось достаточно. Мы лежали, не шевелясь, совершенно неподвижно.

Но потом мне вдруг стало мало этого, я захотела большего. Я захотела всего. Мне захотелось, чтобы он окончательно и полностью нашел меня. И мы брали и отдавали, брали и отдавали, и больше уже ни о чем не думали. Наши тела знали и делали все вместо нас, все сильнее и быстрее. Моя спина начала выгибаться, разум и мое тело поглотили его и сомкнулись вокруг него.

Кругом царила сплошная темнота, как под водой. Потом я снова ощутила Тео. Он запрокинул голову, освобождаясь от напряжения, а потом с силой вошел в меня в последний раз.

Я проснулась от запаха Тео. Он чувствовался сильнее, чем раньше, хотя и оставался таким же, соленым, сладким и с привкусом дыма в том месте, где я уткнулась носом ему в ключицу. Его рука обнимала меня, и я решила, что он спит.

В спальне было темно и тихо. Я почти ничего не различала вокруг, только чувствовала, что лежу под одеялом. Должно быть, Тео укрыл меня, пока я спала. За окном, где-то совсем неподалеку, ухнул и захохотал филин. Я лежала на сгибе руки Тео, положив голову ему на плечо, устроившись, как в гамаке, слушая наше негромкое дыхание.

Мне понадобилось в туалет. Я высвободилась из его объятий и встала.

– Все в порядке? – сонно пробормотал Тео.

– Да, – ответила я и вышла в раскрытую дверь спальни.

Из окна в коридоре лился тусклый серый свет, но его хватало, чтобы отыскать ванную комнату. Внутри было совсем темно. Я закрыла дверь, и болтающийся на шнуре выключатель несколько раз ударил меня по руке, прежде чем я сумела потянуть за него.

Полусонная, я зажмурилась от яркого света и принялась оглядываться по сторонам. На полочке выстроились в ряд шампуни, зубная паста, кремы, лосьоны, пудреницы Эвы, бритвенные принадлежности Тео. В комнате чувствовался ее запах, но и им пахло тоже. На двери с обратной стороны висел ее халат с драконами.

Она ведь не станет возражать, правда? Она тоже спала с другими людьми. Они оба спали. Она ничего не будет иметь против. Тео тоже… Так что мне не о чем беспокоиться, верно? Я отвернулась.

Я вытерлась и обнаружила, что у меня болит внизу живота. Несильно. Но я чувствовала там тяжесть и желание.

Когда я вышла в коридор, то заметила, что за окнами стало светлее. Взошла луна, которую я не видела, и лучи ее упали на ребенка. Это был Сесил. Он стоял на опушке, под деревьями, задрав голову и глядя на окно. Он был в моей толстовке. Она была ему велика, доходила почти до колен, а руки совершенно потерялись в рукавах. Я помахала ему, но он не ответил, просто стоял и смотрел, как если бы не видел меня или словно меня здесь не было, а потом вдруг повернулся и бросился в лес, словно кто-то позвал его и он с радостью откликнулся на зов.

Тео лежал на боку. В лучах слабого света видны были завитки у него на затылке, а изгиб плеча и бугры бицепсов походили на далекую горную гряду. Мне было холодно стоять и смотреть на него, и, когда я скользнула под одеяло, он пошевелился и прижал меня к себе. Руки его обнимали мою грудь и живот, сонное дыхание щекотало шею. Это было как прощальный поцелуй перед сном, и я почувствовала, что могу остаться здесь, рядом с ним, навсегда.

Мой грум вернулся с сообщением, что судно под названием «Уникорн» курсом на Сан-Себастьян отплывает из Портсмута через два дня и что место для меня заказано. Мне осталось лишь привести дела в Керси в порядок, прежде чем покинуть поместье, не открывая Барклаям причин своего поспешного отъезда и одновременно стараясь удовлетворить все их нужды и желания. Это было утомительное и хлопотное занятие. Мне не представилось возможности еще раз поговорить с мисс Дурвард с глазу на глаз, чтобы взбодриться и отдохнуть в ее обществе, и я почти с нетерпением ожидал возможности уединиться в почтовом дилижансе. Но дорога оказалась на удивление долгой и скучной, так что вид корабельных мачт, вздымавшихся подобно шпилям соборов над верфями и причалами Портсмута, вдохнул в меня оживление и способствовал поднятию духа, причем не только потому, что мне не терпелось приступить к следующему этапу путешествия.

«Уникорн» должен был отчалить с вечерним приливом. Я заранее заказал ужин в гостинице «Король Георг», распорядился доставить на борт багаж и с удовольствием отправился на прогулку по набережной, чтобы размять ноги.

Стоял чудесный погожий день. Иногда из-за облаков проглядывало солнышко, и многие жители решили последовать моему примеру и прогуляться. Это было очень кстати. Поскольку всю дорогу я с тревогой размышлял о том, что ждало меня впереди, то сейчас обрадовался представившейся возможности отвлечься от своих мыслей. На набережной преобладала военно-морская и просто флотская форма одежды: на каждом шагу глаза слепил блеск золотых эполет и шевронов на рукавах, но можно было наткнуться и на морского бродягу, одетого скорее в живописные лохмотья, чем пристойный костюм. Дамы с немытыми конскими хвостами причесок и дамы в шляпках одинаково пылко обсуждали баллады, распеваемые бродячим музыкантом. Старший плотник и оружейник остановились посреди дороги и мелом рисовали эскизы орудийных лафетов прямо на парапете. Новоиспеченный гардемарин, ростом не достававший мне до плеча, с гордым видом выгуливал свою новенькую парадную форму, и можно было не сомневаться, что снежно-белая парусина его наряда и тщательно выскобленный подбородок служили предметом гордости его маменьки. Мне встретилась парочка контр-адмиральских жен с обветренными лицами. Их кантонские шали трепал шаловливый ветер с моря, а походка свидетельствовала о привычке ходить, широко расставив ноги, по палубе корабля, качающегося на волнах Атлантического океана. Попались мне на глаза и две швеи, которые стояли у парапета, обратив покрасневшие глаза к небу. Мимо них с поспешными извинениями протиснулся носильщик, на голове у которого опасно кренилась корзина с только что выловленными морскими угрями.

Я дошел почти до конца набережной, где возвышался бастион, взиравший дулами своих орудий на фарватер, который охраняли островки и бухточки. На самом краю парапета сидела и болтала ногами над прибоем, как мальчишка, отправившийся ловить рыбу, с альбомом и карандашом в руке не кто иной, как мисс Дурвард.

Подобное неожиданное появление только усилило восторг, который я испытал, увидев ее. Она же, напротив, судя по тому, как спокойно повернулась ко мне и улыбнулась, ничуть не была удивлена. Она спрыгнула на землю и подошла ко мне.

– Какой счастливый случай привел вас сюда? – воскликнул я, пожимая ее руку.

Казалось, она колеблется.