Кэтрин Довиль - Глазами любви

• Название: Глазами любви
• Автор: Кэтрин Довиль
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-04-000102-9

Покоренный красотой золотоволосой красавицы, рыцарь Айво похищает ее из монастыря, чтобы выдать замуж за виллана и сделать своей любовницей. Но на пороге церкви жених падает замертво. Так начинаются загадочные приключения юной Идэйн, обладающей необычным даром – даром предвидения. Короли Анг­лии и Шотландии, могущественный орден тамплиеров стремятся заполучить ее. Но от всех врагов девушку защищает влюбленный в нее рыцарь Магнус. Но чтобы завоевать простое и великое счас­тье – любить друг друга, им придется пройти нелегкий путь и преодолеть немало преград.

---

Кормщик потянулся к Идэйн и, выкрикивая норвежские проклятия, схватил ее. Он хотел под­нять ее и бросить за борт, но рыжеволосый ры­царь в тот же миг вырвал девушку из его рук и поставил ее на ноги.

– Клянусь Тором[1], ты видел, что она сдела­ла? – Кормщик снова бросился к Идэйн. – Эта девка посадила нас на мель! Она сумасшедшая, у нее мозги набекрень! Она сделала это нарочно!

Рыцарь крепко держал Идэйн.

Норвежец опять рванулся к девушке.

– Выбрось ее за борт! – скрежеща зубами, прорычал он.

3

Огромная, больше похожая на гору скала, на которой возвышался Эдинбург­ский замок, была вся изрезана дорогами и походи­ла на головку шотландского сыра, искромсанную ножом.

С незапамятных времен, когда водились еще великаны и чудовища, и вплоть до совсем недав­него времени саксов, здесь был каменный форт, служивший во время войны также убежищем для жителей города, располагавшегося внизу. И пото­му в двадцатый год правления короля Генриха Второго эта гранитная гора была изрезана дорога­ми и тропами, а вдоль дорог располагались хижи­ны и селения, прилавки купцов и лавчонки мелких торговцев, постоялые дворы и таверны, а для всех тех, кто не мог устроиться получше по причине пустого кошелька, ставили грубо изготовленные шатры, которые всегда бывали битком набиты по­стояльцами, и несколько медяков, которые требо­валось заплатить за ночлег, едва позволяли втис­нуться в эти «хоромы» и переночевать под кры­шей.

Нынешний король шотландцев Уильям Лев, брат покойного короля Малкольма Отважного, частенько квартировал в форте на вершине скалы, а посему с рассвета и до полуночи вверх-вниз, вниз-вверх тянулась непрерывная вереница путни­ков, пеших и конных. Высокий мужчина в белом плаще рыцаря ордена тамплиеров[2], направлявший­ся в замок, ехал на гнедом жеребце и вел в поводу великолепную вороную лошадку наполовину араб­ских кровей.

Через некоторое время нескончаемый поток путников вынудил тамплиера потесниться к обо­чине. Впрочем, и там тоже была давка. По обочи­не ехали в форт солдаты-норманны под командой рыцаря в чине капитана, за ними следовала группа монахов, а позади них шла молодая девушка в лохмотьях, с веревкой на шее. И ее хозяин тянул девушку за эту веревку. По обе стороны дороги спиной к придорожной канаве на корточках воссе­дали горцы.

Такое возможно только в Шотландии, сказал себе Асгард де ля Герш под впечатлением этой сцены. Эдинбургский замок, по-видимому, отли­чался особым убожеством и грязью, а также тол­пами горцев, глазевших по сторонам. Когда гне­дой жеребец Асгарда ступал опасно близко к сидевшим у дороги горцам, рискуя наступить на них, те даже не шевелились, только поднимали глаза на тамплиера, и на лицах у них ничего не отражалось.

Конечно, трудно было разглядеть выражение их заросших лиц, подумал де ля Герш. Судя по всему, шотландские горцы никогда не брились. Их бесформенные шапки едва прикрывали нечеса­ные космы, падавшие на еще более густые заросли на лицах. Хотя здесь, на горе, земля была покры­та снегом, они в большинстве своем были босы, отчего подошвы их покрытых густой грязью ног стали твердыми, как рог. Все до единого они по ирландско-шотландской моде носили ярко-желтые рубахи, доходившие до колен, а поверх этих рубах плащи из меха или оленьих шкур. По сравнению с ними, думал Асгард, даже самые дикие язычники, с которыми ему приходилось сражаться в Святой Земле, выглядели вполне цивилизованными.

Но при более внимательном взгляде можно было заметить, что шотландцы украшали себя удивительными драгоценностями. Старинные зо­лотые ожерелья в форме обруча украшали немы­тые шеи, серебряные и золотые браслеты со встав­ками из янтаря и других драгоценных камней красовались на волосатых руках и даже щиколотках. Руки, покрытые боевыми шрамами, были унизаны золотыми и серебряными перстнями, сверкавшими яркой эмалью.

Асгарду говорили в Лондоне, что по одежде невозможно отличить шотландского вождя от его соплеменников. Но там и тут можно было видеть высокие головные уборы, украшенные вызолочен­ными оленьими рогами или несколькими орлины­ми перьями с застежкой из драгоценных камней, и это было отличительным знаком вождя.

Шотландцы бестрепетно выдерживали холодный и властный взгляд тамплиера. Они разгляды­вали Асгарда, рыцаря-крестоносца, ехавшего в блестящем стальном шлеме, с мечом и щитом, притороченными к седлу, в белом плаще с боль­шими красными крестами на груди и спине, какие носили Бедные Рыцари Святого Храма Соломонова. Судя по тону шотландцев, они говорили о нем, Асгарде де ля Герше.

Но это его ничуть не волновало. Та миссия, с которой Асгард явился в Шотландию, не должна была, по его расчетам, задержать его здесь осо­бенно долго. Возможно, не дольше, чем до Рож­дества. А этого срока едва ли достаточно, чтобы выучить хотя бы несколько слов на их варварском гэльском[3] языке. Да и стоило ли тратить на это усилия?

Миновав горцев, он поравнялся с худосочной молоденькой цыганочкой и ее хозяином. Не заду­мываясь, а только исполняя обет тамплиеров быть милосердными, Асгард вытащил из своего кожа­ного мешка кусок хлеба и бросил ей.

Хотя головка девушки была опущена, а глаза потуплены, ее тонкие изящные смуглые пальцы мелькнули в воздухе и ловко поймали брошенный хлеб. От Асгарда не укрылся благодарный взгляд черных глаз из-под гривы темных волос, падав­ших ей на лоб.

К несчастью, цыганочка даже не успела за­пихнуть хлеб себе в рот, как ее хозяин дернул за веревку, подтянул девушку к себе и вырвал хлеб из ее рук.

– Что дают тебе, принадлежит мне! – взре­вел он и ударил ее по лицу тыльной стороной ла­дони. – Ты что, еще не поняла этого?

Девушка остановилась и стояла как вкопан­ная, уткнувшись взглядом в землю, пока цыган рвал хлеб зубами и, громко чавкая, жевал.

Асгард с непроницаемым лицом наблюдал эту сцену, потом слегка пришпорил своего коня. Едва жеребец тронулся с места, как тамплиер перегнул­ся с седла и огрел цыгана по спине своей ручищей в металлической перчатке.

Все произошло молниеносно: всадник в этом движении слился с конем в одно целое, и каза­лось, что удар был едва заметен. Но цыган, заво­пив, взлетел в воздух и рухнул на колени горцев, приветствовавших его взрывами хохота.

Асгард натянул поводья и с минуту сидел на своем гнедом, поправляя металлическую перчатку.

– Подними хлеб, девушка, – обратился он к цыганочке.

Дикие горцы горланили что-то на своем стран­ном тарабарском языке, заливались смехом, пере­брасывая с рук на руки полуоглушенного цыгана, и в конце концов швырнули его на дорогу. Девуш­ка не стала терять времени и тотчас же сунула краюху себе в рот, прежде чем ее хозяин успел подняться, и теперь жевала хлеб, выплевывая время от времени прилипшую к нему грязь.

От толпы шотландцев отделился высокий муж­чина и, подойдя к Асгарду, сказал на вполне вра­зумительном французском – языке норманнов:

– Да благословит тебя Господь, тамплиер. Далеко же ты забрался от Иерусалима. И что же привело одного из верных рыцарей Христовых сюда, в шотландский замок?

Асгард оглядел незнакомца. «Он не нор­манн, – подумал тамплиер, – как бы ни был хорош его французский».

Горец был самый высокий человек, с кем до сих пор доводилось встречаться Асгарду. Настоя­щий гигант с полуседыми рыжеватыми волосами, в шапочке, украшенной орлиными перьями, оде­тый в длинный шерстяной черно-красный клетча­тый плащ, подвязанный у колен так, что образо­вывал некое подобие юбки.

– Руайг Мор, – представился шотландец, а потом указал на других: – Это мои люди. Гвар­дия короля Льва.

Итак, это были люди короля Шотландии. И притом они назывались «королевской гвардией».

Тамплиер изо всех сил старался удержаться от улыбки.

– Да благословит тебя Господь, вождь. Я – Асгард де ля Герш из Мортрэйна, что в Норман­дии, а теперь принадлежу к Братству Бедных Ры­царей Святого Храма, или к ордену тамплиеров. Будь мои глаза закрыты, я готов был бы поста­вить на кон своего славного коня, утверждая, что слышу своего брата-норманна.

Его собеседник рассмеялся:

– Нормандской речи легко научиться, про­служив шесть лет нашему доброму королю Бол­дуину Иерусалимскому.

Зоркие глаза шотландца оглядели лошадей Асгарда и его самого.

– Сейчас Льва нет в его доме на скале, – сообщил Руайг Мор. – Это я говорю на тот слу­чай, если тебе нужен именно король.

– У меня дело не к королю Уильяму, а к одному из его людей, Найджелу фитц Гэмлину. Мне сказали, что фитц Гэмлин занимает важный пост в форте, – ответил Асгард.

На мгновение в глазах шотландца мелькнуло какое-то странное выражение, возможно, понима­ние того, что король решил присоединить еще одного норманна к тем многим, которых он привез в свое королевство. Но тотчас же выражение его лица изменилось.

Руайг Мор вызвался указать Асгарду дорогу и пошел рядом с его конем, рассказывая о коро­левском анклаве[4] и местонахождении нужного Ас­гарду верховного судьи и наместника короля.