Оксана Духова - Белая волчица князя Меншикова

• Название: Белая волчица князя Меншикова
• Автор: Оксана Духова
• Издательство: Крылов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0184-3

Юный князь Александр Александрович Меншиков, сын опального Светлейшего князя, умершего в Березове, стал свидетелем гибели неизвестного у собора Петра и Павла. А затем ему привиделся жуткий призрак. Он предрек приход царства Тьмы и исчезновение Петербурга.

Князь попытался бежать от отвратительно реального для него, безжалостного призрака, и покинул Северную Пальмиру. Но где бы он ни скитался, где бы ни прятался на просторах России, – всё было безнадежно. Князь решился вступить в единоборство с «тенями» и выяснить, кто и зачем сводит его с ума, и кому выгодно опустошение столицы. Рядом с ним верная и таинственная помощница, неподвластная самой императрице Анне Иоанновне…

---

…На следующий день Алеша отказался от всяческих притязаний на российский престол, а по осени сбежал за пределы России.

Его поймают и доставят в Россию почти мгновенно.

Начало лета 1718 г.

Алешка не долго думал, кем Темному Царю пожертвовать, чтобы спасти собственную голову. Имена «заговорщиков супротив дела Государева» выскакивали из-под его предательского пера, как вода из весеннего источника. А называл он многих, очень многих! Александр Кикин. Царевна Мария Алексеевна. Монахиня Елена – вот и все, что осталось за стенами монастырскими от Алешиной матери, от Евдокии. Дядька его родной, Абрам Лопухин. Князь Щербатов, Долгоруков и Вяземский. Епископ ростовский Досифей. Церковника в белокаменную Москву отволокли и прикончили там без обиняков.

Долгие недели мы мерзли в жесточи беспощадной, словно черные волны Невы по весне, злоба наплывала на сердце и душу мою, грозясь затопить. Моя защита от всего, что вокруг происходило, – пелена забвения. Лишь отдельные обрывки да осколки времени того в памяти волчьей зацепились: смерть Александра Кикина. Когда ломали ему кости на колесе, Пиотрушка Окаянный подошел к нему, остановил палача на время.

– Почто предал меня, дединька? – выкрикнул Темный.

Кикин с мукой поднял голову и сплюнул царю под ноги.

– Окаянный ты! Душе русской воля надобна, чтобы летать. А ты душишь ее в тюрьмах да ужасе.

Я видела, как впервые в жизни побелело лицо Темного Государя от гнева. Кикин и в смерти ему противостоял. Царь обернулся к палачу.

– Продолжай, что ли, пусть подыхает, пес. Но помедленней, он мучиться должен!

Князю Щербатову ноздри рвали и язык отрезали. Других кнутом сказнили и в рудники да на рытье каналов отправили. А Кикин все кричал с колеса:

– Порождение диаволово! Коли руку на сына наложишь, кровь твоя и потомков твоих навеки проклята будет, до последнего царя! Господи, сжалься ты над Русью, Господи! Прокляни Романовых! – Слова Судьбы изрыгнул.

Алексей все это видел. Чувствовала я, как дрожит он пред муками друзей своих верных. Сон покинул его. Остались с ним только головы казненных с глазницами пустыми.

Колдовство Зла Темного не властно над моей душой. Но я вынуждена взирать бессильно на то, как оно все более овладевает сердцем Черного Царя. И окаменевает в жесточи то сердце.

Лето 1733 г.

Сашенька проснулся, захлебываясь самыми разными ощущениями, причем все они были преотвратнейшими.

Он ненавидел болезни. Слишком многое сразу всплывало в памяти: умершая по дороге в ссылку, совсем ослепшая от слез мамушка Дарьюшка, сестрица Машенька. За неимением в ссылке лекаря и священника, батюшка заступал ей место и того, и другого. А Маша все твердила, что не только не боится перехода от сей жизни в другую, но даже желает, чтобы час кончины ее настал скорее.

Изгнанница, порушенная невеста гонителя их, Петра Второго, скончалась тихо. Отец прижался к ней тогда и замер надолго. Батюшка сам могилку Машеньке спроворил, а рядом еще одну вырыл – для себя, хотя все еще ходил, или, лучше сказать, влачился, пока силы истощенные позволяли.

Сашенька до конца своей жизни будет ненавидеть болезни!

Вторым преотвратнейшим впечатлением было воспоминание о прошедшем сне. Совершенно безумном, отталкивающем сне, смешавшемся каким-то образом с чужими воспоминаниями, так что теперь и не разделить было сию смесь на ингридиенты. Поди ныне, разберись, что и в самом деле реальное прошлое, а что – осколок кошмара.

Во всем повинны те тени, решил Александр.

Третьим и последним из неприятных элементов его пробуждения было, вероятно, менее сюрреальное, но крайне тягостное – резкая боль, сковавшая тело. С трудом повернул Сашенька голову во взбитых подушках и застонал.

– Слава Богу, ты, наконец, очнулся!

На стуле подле кровати сидела сестрица Александра. Заспанный голос, заспанные глаза. Волосы выбились из затейливой прически и жалко свисали, под глазами залегли черные полукружья усталости. Лицо пятнами пошло, верно, плакала долго и отчаянно.

Сестрица вообще плакала часто и в охотку.

– Что? – прошептал юный князь.

– Ты только не волнуйся, Сашенька, – торопливо перебила его сестра. – Все будет хорошо, все будет хорошо.

А Сашенька и не волновался. Он слишком мало знал, чтобы вдруг заволноваться особо. Но чувствовал себя все равно прескверно.

– Ты что, здесь всю ночь просидела? – ласково спросил он.

– Конечно же, – возмутилась Александра, мол, братец еще и сомневается.— Как чувствуешь-то себя?

– Не знаю, – честно признался юный князь. – Не знаю.

– Как так?

– Да так. Не знаю и все.

Александра Александровна жалостливо улыбнулась брату, но, несмотря на улыбку, глаза ее оставались серьезны, и Сашеньке сие очень не понравилось.

– Зато ты что-то знаешь, ведь так? – спросил он настороженно.

– Всего, что я знаю, и не перечислишь, дружочек, – горестно хмыкнула сестра. – Но мы поговорим обо всем чуть позже. – Александра встала, наклонилась к нему и торопливо поцеловала. – Я сейчас лекаря позову. Вот он тебе все и объяснит. Возможно.

– Эй! – энергично запротестовал Сашенька. – Я не хочу, чтобы кто-то мне что-то объяснял. В конце концов, я и в самом деле начну волноваться!

Сестра проигнорировала его возражения, отворила дверь, с порога обернулась:

– Ты только не сбеги, ладно?

Вероятно, хотела пошутить. А, может, и нет. Санька знала про его ненависть к болезням.

Странное чувство покинутости росло в юном князе. Очень неприятное чувство. Ему следует подумать о том сне, а, впрочем, было ли то все смоле? Слишком уж реально. Впрочем, он еще никогда толком не болел, еще ни разу не переживал нечто похожее на вчерашнее; так как же смеет судить он о том, что было настоящим, а что – вымыслом страшным?

Князь попытался сесть и, почти не удивляясь, понял, что не может.

Сашенька скривил лицо и с трудом откинул край жаркой перины.

В тот же миг двери открылись, и в покои вошел Лесток, сопровождаемый сестрицей.

– Что вы тут вообще делаете? – несколько грубовато поинтересовался Александр Александрович у Лестока. – Я подумал, что вы – часть моего сна.

Лесток задорно рассмеялся.

– Весьма лестно услышать такое! – воскликнул лейб-лекарь. И, деланно кряхтя, опустился на стул. – Как изволите себя чувствовать, любезный князь?

– Я надеялся, что вы мне об этом скажете, – осторожно ответил Сашенька.

– Если вы хотите спросить меня о том, что произошло с вами вчера, я вынужден буду вас разочаровать, – честно признался Лесток. – Сие мне неизвестно. Вернее, точно неизвестно. Скажу только, что что-то заставило перестать ваше сердце биться. Но почему, сказать не берусь.

– Сердце перестало биться? – Сашенька смотрел на лекаря недоверчиво.

– О да. Но вам повезло, фортуна была на вашей стороне, она изменила смерти, предпочтя вас, любезный. – Шутливый тон лекаря заставил Сашеньку содрогнуться всем телом.

– Но… но это невозможно, – с заминкой прошептал юный князь. – Я же молод… здоров.

– Ах, милостивый государь, такое случается с людьми… время от времени, – легкомысленно отмахнулся от него Лесток. – Не всем же на плахе да на дыбе помирать, в самом-то деле?

– Просто взяло сердце, да и остановилось? – засомневался Сашенька.

– Просто взяло и остановилось, – подтвердил Лесток. И поднялся, уже без кряхтения. – Впрочем, не волнуйтесь понапрасну. Доверьтесь мне. – На сей раз Лесток улыбался профессионально. Нечестно, лживо. И Сашенька на улыбку сию не купился.

– Вы что-то скрываете от меня, Иван Иванович, да? – спросил он.

Лесток хмыкнул.

– Конечно. Стоимость моих лекарских услуг, сударь.

– Я умру? – напрямую спросил юный князь. Думал, выйдет мужественно, а получилось как-то жалко.

– Конечно, – ответил лекарь. – Лет в пятьдесят. А может быть, и позже.

– Черт побери, я спрашиваю серьезно!

Что-то… что-то изменилось. Веселость, кою специально пытался навязать Лесток, была бездарна. Гнев Александра, казалось, взорвал воздух. Даже холоднее стало. Свет померк, и все тени внезапно потянулись к постели князя, упрямо и неумолимо.

– Я тоже не шучу, – ответил Лесток. Больше уж он не смеялся.

Сашенькино сердце билось медленно, очень больно и очень тяжело. Взгляд прилип к огромной черной тени. Не исчезает, нет. Становится все четче, все явственней. Сашенька не узнавал собственной комнаты. Чернота поглотила ее, а плоская тень обретала формы.

Она готовилась к переходу в реальность.

– Сашка? – вскрикнула появившаяся на пороге сестра. – Сашка, ради бога, что с тобой?! Ты… ты выглядишь так, словно увидел привидение!

Точно. И до сих пор видит. И сейчас лишится рассудка. Окончательно, раз и навсегда.

– Сашка! – сестра почти кричала, а затем вдруг шагнула к тени, прижала руки к груди и испуганно ахнула. – Что-о?!