Элоиза Джеймс - Поглупевший от любви

• Название: Поглупевший от любви
• Автор: Элоиза Джеймс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-039671-6

Скромная Генриетта Маклеллан всегда мечтала о пылкой любви. И когда в сельскую глушь приезжает столичный денди Саймон Дарби, позволяет проявиться своей чувственной натуре.

Лондонский красавец вызывает у нее желание поцелуев, свиданий, тайных записок. И Генриетта пишет себе страстное письмо… от Саймона.

Однако «тайное послание» неожиданно становится достоянием гласности — и теперь спасти репутацию несчастной девушки может лишь немедленный брак.

Поначалу пресыщенный повеса полагает, что стал жертвой тонкого расчета юной хищницы… но постепенно чистота и прелесть Генриетты отогревают его холодное сердце и пробуждают к страстной и искренней любви.

---

Впервые осознав правду, она долго плакала. Однажды отец нашел ее в слезах и спросил, что случилось. Когда Генриетта, задыхаясь и всхлипывая, выложила все, он обнял ее и пообещал, что увечье никогда не испортит ей жизнь, потому что она вообще не выйдет замуж.

— Останешься дома, со мной. Кому вообще нужен муж? — с притворным презрением спросил он, и девятилетняя девочка с готовностью согласилась.

— Мне ни за что не захочется покинуть тебя, папа, — объявила она.

— И ты всегда будешь рядом, — нежно заверил он, целуя ее в лоб.

Теперь ей было двадцать три. Отец уже два года как лежал в могиле. А поклонники, как он и говорил, не осаждали ее порог.

Правда больно жалила. Однако отец дал ясно понять, чтоникогда не позволит ей выйти замуж. Да и мужчины, узнав оее увечье, не желали иметь с ней ничего общего. Кто захочет жениться на женщине, которая наверняка умрет при родах, да еще скорее всего заберет с собой дитя? Все твердили, что сама Генриетта выжила чудом.

— Может, тебе следует сегодня остаться дома и хорошенько отдохнуть? — заметила Имоджин, вынимая из ридикюля маленькое зеркальце, чтобы проверить, хорошо ли уложены локоны.

В обычных обстоятельствах Генриетта, не задумываясь, согласилась бы. Но вечером они приглашены в дом леди Роулингс, где будет мистер Дарби. Хотя… судя по всему, он не слишком обрадуется встрече с ней.

Но все равно забавно понаблюдать, как он станет демонстрировать соседям свои великосветские замашки. Неплохо бы поскорее занять место в первом ряду, чтобы своими глазами видеть, как поведут себя приглашенные, поняв, что за лебедь заплыл в их маленькое скромное болотце.

Глава 5 Бесстыдница Эсме

Леди Эсме Роулингс значительно растеряла былую бодрость. Ничего не скажешь, она похожа на пивной бочонок.

Эсме попыталась рассмотреть свои щиколотки. Всю жизнь эти самые щиколотки были для нее предметом гордости. Еще будучи дебютанткой, она с восторгом замечала, как джентльмены только что не зубами скрипели, случайно заметив их элегантную стройность. Когда на британских берегах появились первые изображения француженок с новомодными, подобранными сбоку юбками, Эсме немедленно отправилась к модистке и велела сшить себе точно такую же.

Но теперь… щиколотки распухли и отекли. С тихим стоном она подалась вперед и ткнула пальцем в то место, где полагалось быть щиколоткам. Палец утонул в рыхлой, как тесто, плоти. Невероятно! Впрочем, это не имеет значения. Единственная часть тела, которой интересовались окружающие, был живот, о чем говорили постоянные напоминания:

— Да, миссис, животик-то растет, верно?

До того как она взяла на себя задачу вырастить ребенка, никто и никогда не обсуждал ее живот. В обычной жизни животы дам считались запретной темой.

Эсме со вздохом растянулась на шезлонге и положила руки на коврик, прикрывавший ее беременное чрево. Когда она лежала на спине, оно вздымалось в воздух, как поднимавшийся с речного дна островок. Январское солнце светило в ее сомкнутые веки. Под ладонями ощущалось слабое шевеление.

«Ну вот, Майлз, это твое дитя», — подумала она.

Вероятно.

Элен окликнула ее из соседней комнаты, но Эсме не хотелось отвечать, поэтому она лежала неподвижно, обводя пальцем домик, в котором находилось ее дитя. Пытаясь определить, один или два ребенка живут в ее чреве.

Старуха, которая держала маслобойню по дороге в деревню, постоянно предсказывала, что она носит двоих. Впрочем, это казалось вполне возможным, потому что она стремительно увеличивалась в размерах. И в отличие от многих женщин она точно знала, когда зачала ребенка: всего за две ночи, одну за другой. Это означало, что она ровно на шестом месяце, не больше и не меньше.

И все же выглядела так, словно была на сносях, а ведь до родов осталось целых три месяца. Страшно подумать, что она носит близнецов. Как это может быть? Сразу двое? Мальчик и девочка. Или две девочки. Или два мальчика.

Они танцевали за ее закрытыми веками в золотистом тепле солнечных лучей, крошечные девочки в передничках, с лентами в локонах, взъерошенные мальчишки…

Нет! Она случайно представила их светловолосыми… «Нет, этого не может быть и не будет, — наставляла она детей про себя. — У вас волосы Майлза, каштановые, симпатичные каштановые волосы. По крайней мере теперь. В последние годы у вашего отца оставалось всего несколько прядей».

Она мысленно изменила портреты. Теперь у мальчиков были милые круглые лица и взъерошенные каштановые волосы, уже немного редеющие на макушке, хотя им исполнилось не больше года. Вот так-то лучше. Каштановые волосы. Волосы Майлза.

Эсме сонно вздохнула.

Но в ее сны ворвался холодный голос. Ее лучшая подруга Элен или графиня Годуин для всего остального мира.

— У тебя гости, Эсме.

— Гости? — пробормотала она, борясь с искушением погрузиться обратно в сонное блаженство.

— Неожиданно прибыл твой племянник.

Резкие нотки в голосе Элен заставили Эсме встрепенуться.

— Дарби здесь? Правда?

— Явился в дорожном экипаже вместе с сестрами. Выглядит так, словно провел в пути не меньше года.

— Но что, во имя всего святого, он здесь делает?

— Утверждает, что дети нуждаются в свежем воздухе. Эсме попыталась встать, но без помощи Элен это не удалось.

— Эсме! — воскликнула подруга. — Надеюсь, ты понимаешь причину визита Дарби?

— Я написала ему записку, где упомянула, что лондонский воздух вреден для детей. Сначала он категорически отказался прозябать в провинции, но потом, должно быть, передумал.

Она побрела к дому, с трудом преодолевая откос газона.

— Но зачем тебе это? — взвилась Элен. — И с чего это Дарби вдруг передумал?

— Потому что лондонский воздух действительно нездоров, — озадаченно пробормотала Эсме. Беременность словно набила ее голову ватой. Она чувствовала себя одной из своих кузин, которую ее мать неизменно называла тупоголовой.

— Да подумай же хорошенько! Он подозревает, что ребенок, которого ты носишь, не от Майлза! Ведь Дарби был его наследником, верно?

— Был и остается, — кивнула Эсме.

— При условии, что ты родишь девочку.

Эсме остановилась и повернулась к подруге. Сегодня Элен была одета в розовое шерстяное платье с ротондой и перчатками в тон. Косы, уложенные короной, придавали ей вид сказочной принцессы. Совсем не выглядит той жесткой непреклонной особой, каковой являлась на самом деле.

— Мы уже это обсуждали, — запротестовала Эсме. — Дарби по-прежнему остается наследником Майлза. Я откажусь от поместья.

— Вздор, бред и чепуха, — отмахнулась Элен.

Более сильных выражений она себе не позволяла, поэтому Эсме поняла, что подруга действительно взволнована.

— Если ты родишь мальчика, Эсме, значит, именно он станет наследником поместья Майлза. Этого дома, как и лондонского, в котором сейчас, если я не ошибаюсь, живет Дарби. Ты не посмеешь обездолить собственного сына. Мало того, и не сможешь этого сделать, учитывая закон о майорате.

Эсме обняла живот, словно безмолвно умоляя дитя не сердиться на то, что она сейчас скажет.

— Ты, похоже, не понимаешь, что ребенок может не быть сыном Майлза.

— А этого ты знать не можешь, — парировала Элен.

— Ты думаешь, я способна выдать дитя другого мужчины за ребенка Майлза?

— Значит, лишишь его сына всего, что полагается ему по праву рождения?

— Конечно, нет.

— Так как же ты узнаешь, чей это ребенок? — допытывалась Элен.

— Узнаю и все, — пробормотала Эсме, чувствуя, как глаза начинает щипать. Самое ужасное последствие ее беременности! Она, которая не плакала с того момента, как отец выдал ее за совершенно незнакомого человека, теперь заливалась слезами по четыре-пять раз на день.

— Даже я, которая почти ничего не знает о детях, способна с уверенностью сказать, что невозможно определить истинного отца ребенка, — объявила Элен. — Вспомни, какой скандал разразился в прошлом году, когда граф Нортамберленд во всеуслышание заявил, что просто не может быть отцом своего первенца, поскольку того вот уж в четвертый раз исключают из Оксфорда.

— Нортамберленд — дурак, — пробормотала Эсме.

— Вполне возможно, что и нет. Наш с графиней дебют пришелся на один сезон, и, поверь, не одна я помню ее отчаянные клятвы в любви и верности простому солдату. Отец поспешил выдать ее замуж как можно скорее, чтобы избежать мезальянса, но ребенок родился ровно через девять месяцев после свадьбы. Может, она и выскочила замуж так быстро, чтобы избежать неприятностей.

Эсме нахмурилась.

— Не могу поверить, что это ты передаешь мне столь гнусные сплетни. На тебя это не похоже.

— Я пытаюсь вбить в твою безмозглую голову хоть немного здравого смысла, — язвительно парировала Элен. — Никто на свете не сможет определить, чьего ребенка ты носишь. Ты брюнетка. Себастьян Боннингтон — золотоволосый блондин. Твой муж — шатен. Даже если у ребенка будут каштановые волосы, они могут просто оказаться сочетанием цветов твоего и Бон-нингтона.