Лидия Джойс - Шепот ночи

• Название: Шепот ночи
• Автор: Лидия Джойс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-047775-3, 978-5-9713-6884-7, 978-5-9762-5230-1

Одна из самых блестящих красавиц высшего света намерена вступить в скандальный брак с румынским графом?

Лондон не знает, восхищаться смелостью Алсионы Картер – или ужасаться ее выбору. Однако и сама Алсиона не уверена, что сумеет найти счастье в объятиях таинственного Думитру Константинеску – и жениху будет очень нелегко завоевать ее любовь…

Так начинается история опасных приключений, далеких странствий – и пылкой страсти, которая, словно пламя, обожгла гордое сердце графа…

---

Он выражает искреннюю надежду или насмехается? Алси не могла этого понять по его простодушному лицу. Не успела она придумать деликатный способ выяснить это, как барон опустил взгляд на ее тарелку.

– Я вижу, вы закончили. Я знаю, так не принято, но позвольте нам сегодня быть экстравагантными. Не хотите добавки?

Пляшущие в его глазах огоньки выдавали насмешку, скрытую за банальной вежливостью, и Алси, не задумываясь, ответила в том же духе:

– Спасибо, дорогой, я совершенно сыта.

Она тут же прикусила губу, боясь, что перешагнула границы, но Бенедек лишь кивнул и махнул рукой ожидающему слуге, который ответил ему на том же языке, что и предыдущий, и убрал опустевшие тарелки, пока барон накладывал с блюда рыбу.

Когда барон поставил тарелку перед Алси, она посмотрела на его руки без перчаток более внимательно, чем допускали приличия. Кисти длинные и незагорелые, как и полагается рукам джентльмена, но кости широкие, крепкие, как у простого труженика. Алси во время свадебной церемонии сняла перчатку только затем, чтобы священник надел ей кольцо, и не касалась барона. Мужские руки давно не прикасались к ней, в последний раз это сделал Эзикьел во время непристойного признания, которое смутило ее чувства, выбило из равновесия и оставило необъяснимое ощущение, что ее предали. Руки Эзикьела, огрубевшие от работы с большими станками, «мантикорами[6] современного мира», как он называл их с сильным шотландским акцентом, были скорее холодными. Жар рук барона Бенедека Алси ощутила мгновенно, и воспоминания об Эзикьеле сделались пустыми и ничтожными.

Отведя взгляд, Алси уставилась в тарелку, стараясь избавиться от призраков прошлого, которые, казалось, столпились вокруг, как бессильные тени из Дантова чистилища, требуя скорее памяти, чем жертвы.

Она быстро ела, чтобы отогнать неподобающие мысли, и прихлебывала херес, который барон молча подливал ей. Рыба была восхитительная, паштет из угря, приготовленный по старинному рецепту, столь же вкусен. Алси старалась занять свой ум размышлениями, есть ли поблизости река, в которой можно добыть такой улов. Она чуть не подпрыгнула, когда барон без предупреждения задал вопрос, прозвучавший словно ружейный выстрел:

– Почему вы согласились на этот брак?

Едва не подавившись, Алси вздернула голову и пристально посмотрела на него. На губах Бенедека играла улыбка, но глаза были убийственно серьезны.

– Простите, сэр? – ухитрилась сказать она.

– Ну же, Алси, не притворяйтесь, будто не понимаете, что я имею в виду, – с налетом раздражения сказал барон. – И не изображайте жеманную скромницу. Нынче не мрачное средневековье, и богатые женщины не всякий день выходят замуж за незнакомцев. Вы, однако, для этого пересекли континент. Думаю, я имею право знать почему.

– Не эту тему я хотела бы обсуждать, – нахмурилась Алси.

Блеск его глаз чуть смягчился.

– Я бы не поднял ее, если бы знал, что вы откровенно поделитесь информацией. Стал бы я спрашивать, если бы понимал, что через несколько минут ответ сам собой упадет мне в руки, как спелый плод? Но вы бы до рассвета обсуждали прелестный узор на скатерти, не подведи я вас к нужной теме.

– А что мне еще обсуждать? – сердито посмотрела на барона Алси. – Мой скромный ум не в состоянии справится с более серьезными вопросами.

В ответ на это он откровенно расхохотался.

– Я думал, что вы маленькая птичка зимородок, но, оказывается, прижал к груди орла.

Алси сидела молча, не в состоянии разобраться в собственных чувствах и найти подходящий ответ. От ее гневливости, как после выстрела, остались лишь легкий дымок да тепло. Алси хоть и жалела о своей вспышке, но не раскаивалась. Заговорив, барон избавил Алсиону от необходимости отвечать.

– Я задал вам вопрос, потому что ситуация кажется мне странной. Мои мотивы совершенно понятны. Нужда подвигает человека на самые неожиданные решения. Но вы… – Бенедек умолк, подняв бровь. – Я ожидал увидеть совсем иную женщину, но, познакомившись с вами, совершенно сбит с толку.

– Что вы имеете в виду? – чопорно спросила Алси. Любопытство вынудило ее заговорить.

– Сколько вам лет? – продолжил барон, уклонившись от ее вопроса.

– Двадцать один. – Она хмуро разглядывала рыбу в тарелке.

– Это слишком юный возраст, чтобы решить, что в Британии у вас нет будущего.

Алси пристально взглянула на барона, ожидая увидеть издевку, но на его лице было простодушное, почти невинное выражение, теперь лишенное даже намека на присущую ему надменность.

– Вам виднее, – проворчала она.

– Я в этом совершенно уверен, – сухо сказал барон. – Я ожидал встретить женщину гораздо старше вас, у которой не осталось никаких шансов на замужество.

– Не понимаю, почему вы этого ожидали, – упрямо тряхнула головой Алси. – Отец наверняка сообщил вам мой возраст. В конце концов, вы дворянин, и вам нужна жена подходящего возраста, чтобы продлить ваш род. – Она откашлялась, не обращая внимания на румянец, сделавший ее лицо пунцовым. Трудно говорить об этом вслух, особенно с мужчиной, от одного присутствия которого ее одежда вдруг делалась необъяснимо тесной. – Короче говоря, ваше тщеславие требует невесты детородного возраста.

– Что гласит английская поговорка? Нищему выбирать не приходится. Должен признаться, я относился к уверениям мистера Картера с долей скептицизма. Почему девушка, которой только двадцать один год, хочет выйти замуж за какого-то венгерского барона? Это бессмысленно. Несмотря на присланный вашим отцом портрет, я ожидал увидеть довольно невзрачную девицу. – Его взгляд откровенно прошелся по ее лицу, шее, открытым белым плечам. Алси обдало жаром, краска заливала ее шею, щеки. Однако барон совершенно прозаично продолжил: – Я думал, что портрет слишком хорош, чтобы быть правдивым, но выяснилось, что сходство поразительное. Так почему вы приехали сюда?

– Наверное, потому, что я очень люблю путешествовать, – насколько могла беззаботно ответила Алси.

Бенедек небрежно отмахнулся и продолжал настаивать, словно она не ответила:

– В голову сразу приходит одна причина. Может быть, вы… как бы это сказать, скомпрометированы?

– Разумеется, нет!

Негодование Алси было искренним, хотя в глубине души ее немного позабавило такое обвинение. Если бы она была такой неотразимой, что ее стремились соблазнить, то давно вышла бы замуж за молодого английского лорда, а не за этого варвара, хоть и привлекательного. Даже Эзикьел, ее наставник, ровня ей, ее друг, хотел получить в супруги лучшее создание, чем она.

Барон сделал успокаивающий жест.

– Я узнаю это сегодня ночью и хочу, чтобы вы знали: вам не надо бояться, что я рассержусь…

– Я ни в каком смысле не скомпрометирована! – перебила Алси, все больше раздражаясь.

Барон откинулся на спинку кресла, вопросительно приподняв бровь, словно Алси была для него интригующей загадкой.

– Тогда у вас есть какой-нибудь физический недостаток? И вы не можете в полной мере исполнять супружеский и материнский долг?

– Нет! – Алси едва могла поверить, что он смеет задавать ей такие вопросы, у нее вырвался нервический смешок.

– Тогда почему вы не замужем? – внезапно подался вперед барон.

Прищурив глаза, Алси взглянула на него. Ей-богу, мужчина не имеет права быть таким красивым. И таким хитрым.

– Вы ведь стараетесь разозлить меня, чтобы я проболталась?

Барон изобразил удивление, но оно Алси нисколько не обмануло. Она сопротивлялась желанию закрыть глаза. Если Бенедек так хочет знать правду, он ее получит. Собрав силы, она поморщилась от боли, которую причиняло ей любое напоминание о женской несостоятельности.

– Хорошо, сэр. Уверена, что, бормоча непонятные слова при венчании, я пообещала повиноваться вам, поэтому могла бы, не дожидаясь вашего приказа, сообщить, что всему причиной ваш титул. – Алси набрала в грудь воздуха. – Мой отец вознамерился выдать меня за пэра. Но в Англии не нашлось обедневших пэров, готовых жениться на мне, даже среди престарелых баронов с кучей внуков. Проще говоря, я не отношусь к тем женщинам, на которых хотят жениться. Я не умею успокоить мужчину, когда он злится. Не могу тешить его больное самолюбие. Из меня не выйдет хорошей жены, любезной хозяйки дома, я не стану пресловутой тихой гаванью, К тому же я не слишком люблю детей. Единственный мой шанс заключить союз, который порадует моих родителей, – это выйти замуж за чужестранца и надеяться, что он будет терпимым ко мне, по крайней мере, из-за моего приданого и, не стану скрывать, красоты. Но меня нельзя назвать обаятельной и очаровательной.

Тысячу раз Алси думала об этом, но произнести это вслух было невыразимо трудно. Казалось, нечто дурное в ней, до этого бывшее лишь призраком, от ее слов обретало реальность.

– Тогда кто вы? – спросил барон.

– Не думаю, что для меня существует подходящее определение, но совершенной леди меня уж точно не назовешь. У меня нет для этого нужных качеств. – Алси вскинула подбородок, ожидая ответа.